Все это – не случайно. Они меняют тактику. И у них появилась новая сила – тот самый белый корабль. В Нантакете видели его раньше, он заходил в гавань в прошлом году, когда еще никто не ведал, как повернутся события. Но одно дело – видеть, а другое – узнать, каков он в бою. Узнали. И протектору, и прочим ясно: теперь эскадра не уйдет.
В совете горячо обсуждают возможность абордажа вражеского флагмана. Тогда мятежный флот усилится, тогда оборона окрепнет.
Это ключевое слово – оборона. Еще раз: Камминс – не моряк, он не может судить, возможен ли захват белого корабля. Но военного опыта у него больше, чем у всех прочих, и этот опыт говорит: нельзя обороняться до бесконечности. Долгое сидение в обороне имеет смысл, когда есть надежда на помощь извне. Республика Нантакет не может надеяться ни на кого, кроме себя.
О, разумеется, желающие помочь найдутся. Они никуда не делись, наблюдают из-за мыса Код. И готовы сделать вид, что позабыли прошлогоднее поражение при Зюйд-Амстеле.
Но когда правительство старого режима не приняло помощь голландцев, Камминс был согласен с этим решением. Сейчас же ситуация такова, что эта помощь встанет несравнимо дороже, чем прошлой осенью. Потому что на самом деле голландцы ничего не забыли… И, впустив их на территорию Галаада, Камминс не просто станет предателем. Страну, отринувшую рабство, он в рабство продаст.
Новые хозяева Галаада призвали иностранцев на помощь, но у них есть чем за эту помощь платить. У Нантакета своих ресурсов нет. Есть лишь воля к победе. И упрямство, свойственное северянам. На этом Камминс и строит свой замысел. Но и о голландцах тоже не забывает. Творец ничего не делает зря. И если Он сотворил голландцев, должна быть и от них какая-то польза. Мы не примем их помощь, но что мешает запустить слух, что мы ее приняли? Протектор не сомневался, что среди множества народу, присоединившегося к его армии, есть шпионы Нью-Бетлехема. Так пусть донесут до своих хозяев весть, что в Нантакете ждут подкрепления из ДеРюйтерштаадта, пусть поостерегутся. А если кто-то из агентов Нойе-Амстердама постарается выйти на контакт, не пристреливать сволочь на месте, а действовать осторожно и по обстоятельствам. Так возможно вытащить всю сеть. Но это не главное, главное – другое…
Последующие две недели проходят в непрерывных боях. Правительственной эскадре так ни разу и не удалось приблизиться к главным островам – Нантакету и Вертограду Марфы. Маскагет и Такернак не имеют стратегического значения. Но на данном этапе Эномото и не ставит это своей целью. Идет пристрелка. К сожалению, он недооценил противника. Люди, не имеющие никакого опыта военных действий на море, за полгода сумели создать боеспособный флот. Теперь перед Эномото стоит задача практически невозможная – создать такой флот за несколько недель.
Но на базе в Сэндае их учили, что невозможного не существует.
Он вряд ли удивился бы, узнав, что противник думает так же.
Это не имеет значения. У офицеров и команды «Востока» достаточно боевого опыта. И они должны обучить прочие корабли эскадры действовать, причем обучить на собственном примере. Это тяжело, но не очень рискованно. Нантакет остерегается высылать в бой все корабли сразу, им негде взять новые. У Эномото достаточно и кораблей, и людей, чтобы всегда иметь резерв.
Тяжело лишь потому, что «Востоку» приходится почти постоянно быть на линии огня.
Если б не Сато, адмирал бы не выдержал (он не любит, когда его называют адмиралом, однако для сохранения порядка в эскадре это необходимо). Коммандер вполне способен заменить его на мостике, упорство и решительность Сато, в мирное время угнетающие, сейчас укрепляют его авторитет у офицеров и нижних чинов, а Эномото позволяют поспать хоть несколько часов в сутки. Он не уверен, что Сато когда-нибудь спит. Сейчас коммандер в своей стихии. На той стороне – Эномото не знает об этом, но способен предположить: белый корабль, неизменно остающийся невредимым и возникающий в клубах порохового дыма словно бы в нескольких местах одновременно, начинает вызывать страх. Не тот страх, что могут нагнать вражеские корабли – их как раз не боятся. Это то чувство, что вызывают неведомые чудовища, выходящие из туманов и морских пучин, ибо нет людей суевернее моряков, а китобои – самые суеверные из них. Да, адмирал способен догадаться, но ставку делает не на это. Его задача – обучить галаадских моряков, как в решающей атаке прорвать оборону, после короткой бомбардировки захватить Нантакет и покончить наконец с этой кампанией, а вместе с ней – и с войной.
Один из офицеров, что привез оружие маленькому гарнизону Маскагета, сидит в харчевне с человеком, прибывшим на шлюпе контрабандистов (ни одна война еще не сумела помешать контрабанде). Человек этот, известный раньше под именем Ихавода Грина, говорит:
– Ну, предположим, Каменный Джон выиграет эту кампанию. И что тогда? Полностью отвоевать Галаад он не сможет, уж прости – надорвется. А вот закрепиться на севере – да. А после? Страна, что прежде была едина, расколется надвое. А дом, разделенный в себе, не устоит. Помнишь ли ты, что стало с Землей Обетованной, когда единое царство распалось на царства Иудейское и Израильское, Север и Юг? Пришли звери хищные со всех сторон и пожрали их.
И собеседник слушает его с холодеющим сердцем, потому что слышал от протектора: «Единый Галаад основали отцы наши, но мы должны принять то, что Галаада на этой земле будет два».
За эти недели они не только пристрелялись, они научились чувствовать друг друга, так всегда бывает с достойным противником, думает Эномото. Потому что, когда он решил, что эскадра готова для решительной атаки, весь мятежный флот вышел ему навстречу, не позволив взять Нантакет и Вертоград Марфы в кольцо. Что ж, адмирал был к этому готов. Вместо окружения – прорыв. Он дал команду всем кораблям изменить построение.
Будет трудно. Мятежники выдвинули самые сильные свои корабли, даже залатанный наспех «Аминадав» участвует в бою. Главным соперником в этот раз был линкор «Силоамская купель» голландской постройки.
Трудно, но за этим их сюда и послали.
На сей раз обе стороны не были намерены ограничиваться артиллерийской дуэлью и игрой на взаимное изматывание. «Силоамская купель» и «Вифания» предприняли попытку зажать «Восток» между собой, обстреливая с двух сторон. Общее количество орудий на кораблях мятежников превосходило вооружение «Востока», и флагман правительственной эскадры должен был отправиться на дно. Но Эномото были известны технические данные орудий противника, сведения о голландских, английских и русских кораблях регулярно передавались на японские базы, а мятежники знали о «Востоке» лишь то, что видели собственными глазами. Да и боевого опыта у команды «Востока» было больше. Поэтому флагман, отвечая огнем с двух бортов, сумел пройти между кораблями противника и, развернувшись, дать залп по менее мощной «Вифании», что стало для парохода роковым. «Скопа» и еще два винтовых корабля, «Гарфанг» и «Коршун», вели бой с «Олдамой», напоминая охотничьих псов, окруживших кабана. «Аминадав» как будто стремился взять реванш за первый бой, открыв шквальный огонь по кораблям поддержки, но теперь там не впадали в панику, а отвечали из собственных пушек.
