«Слушай, я аспидов видела только на картинке, и да — они и там были страшными, но не настолько же!»
Аспид был… ужжжжас. Черный весь. Весь как есть чернильно-черный, почерней сырой земли, почернее ночи безлунной да беззвездной. Он был такой черный, что казалось, не он в круг света вошел, а тьма на островочек света крохотный всей своей могучей несокрушимой мощью надвигается.
И я не знаю как, но мне леший в спину давил все сильнее, пока шел к нам этот ужжжас же натуральный!
«Веся, мне в землю врасти?» — спросил вдруг леший.
«Зачем?» — меня даже потряхивало уже.
«Так ты меня сейчас с места сдвинешь. Коли страшно так, за меня скройся, — и с ухмылкою же сказал».
Я обиделась.
«Хозяйка, — и леший в миг серьезным стал, — страх то дело хорошее, но не сейчас. На аспида посмотри взглядом своим ведьминским, да и решай — пускать али как?».
И тут мне стало совсем стыдно. Прав леший, тут не пугаться, тут оценивать надобно. Я и оценила… аспид был страшный! Ну страшный же! Страшенный! Жуткий! Кошмарный!
И чем ближе подходил… тем страшнее становилось, до крика просто.
Но вместо крика, иное пришлось говорить — аспид подошел на расстояние трех шагов, голову склонил в насмешливом приветствии, да спросил с насмешкою же:
— Звала, госпожа лесная хозяйка?
Нет!!! Можешь идти! Видишь — дорога свободная, будь добр, воспользуйся!
«Веся, — укорил леший».
Да не такая уж и страшная та восставшая лесная ведунья, если даже их и четверо… И, подумаешь, Гиблый яр… там очень даже уютно, я просто, может, просто не оценила еще. Я…
«Веся!»
— Ззззвала, — голос мой дрогнул.
Аспид…
Надо же, целый аспид… и как только выжил-то?
А главное зачем? Ну хорошо же жили-то и без аспидов всяческих! Мир без них, может, добрее там был, радостнее… светлее так точно!
Но звала, тут уж не выкрутишься…
Просто если б я знала что явится, я бы может и не звала вовсе! И вообще предупреждать же нужно хоть как-нибудь, что страшный такой!
Да делать нечего.
Выдохнула, выпрямилась… ну почти, в смысле леший не так сильно стал в спину сучками да колючками давить. Но все еще больнова-то было. Ощутимо больно. И леший меня от себя отодвинул. Сам. Предатель!
Теперь я стояла в четырех шагах от аспида и смотрела… ой и не туда, куда надо было я смотрела. Нужно было в душу его заглянуть, а мне страшно! Я взглядом по коже черной, матовой скольжу… а вроде чешуя у гадов ползучих всяческих блестеть должна, не? А, это же у змей, а тут аспид… У него чешуя мелкая, почти как кожа, матовая, ну как уголь. Волосы черные, как и у вампиров в хвост нижний собранные. Лицо… да кто ж его разглядит под чешуей? Такая чешуя, что свет не отсвечивает, она и черты лица прячет… не разглядишь толком. В плечах широк, но не как волкодлаки, как вампиры примерно, остальное под одеждой черной скрыто. Высок… Голову запрокинула почти, в глаза вглядываясь.
А глаза синие…
Змеиные, со зрачком вертикальным, но синие… Такие синие-пресиние, как небо летнее перед грозой.
И мне ж в эти глаза заглянуть нужно, а он смотрит насмешливо, лицо вроде серьезное, а в глазах смешинки, и смущают они меня, глаза эти… Вот как в них смотреть?!
Опустила голову. Постояла, нервно очень. Аспид совсем же рядом стоял! Страаашный! Жууууткий! И характер, вот зуб даю, тот который накладной, что характер у него похуже, чем у вампиров надменных, поядреннее чем у анчуток со злыднями, и явно пакоснее, чем у чертей. Да он уже тут мне стоял, и издевался же!
Взяла в себя руки, отошла на шаг. Потом еще на шаг. Плюнула на приличия с досады, залезла на пень рядом, да и поглядела на аспида свысока. И вот так, свысока, ну если на него самого не смотреть, вроде и ничего. Злобы в нем не было. Ко мне точно. Ко мне вообще что-то другое было… что-то хорошее, почему-то, но я не разглядела что. А еще над ним было проклятие, да дело то прошлое, теперь пустое оно, только маревом призрачным еще и отсвечивает, да и то скоро исчезнет. А вот что понравилось — справедливость в аспиде была. Настоящая, убежденная. И это странно… Нечисть и справедливость вещи несовместимые, иди кикиморе какой про справедливость скажи — грохнется на землю от хохота и там угорать будет, до слез просто. А с другой стороны аспид он же не совсем нежить?
— Ну как? Оценила? Рассмотрела? Скажешь что? Али пошлешь путем долгим? — поинтересовался аспид.
Да, точно! Последний вариант! Последний вариант мне очень подходит! Иди, аспидушка, иди отседова, мне ж даже стоять рядом с тобой страшно же!
Но… я не просто ведьма, я ведунья лесная, и мне… мне лес спасать надо, а с аспидом… Аспид, это уже половина победы.
Делать нечего.
— Оценила, — промолвила, величественно сходя с пня. — Зла в тебе нет, от того входи. Но помни — коли назовешь цену неприемлимую, я и не приму.
Усмехнулся только, сверкнули на черном лице белые зубы, поклонился, условие принимая.
А я клюкой ударила, к избе шагнула…
И вот не к добру уходила же.
— Ты! Мне?! — рычал разъяренный староста волкодлаков, который по идее тут самый сдержанный должен был быть, но его с трудом удерживало двое младших вождей, с большим трудом.
А напротив сидел граф Гыркула, и, помешивая вино в бокале палацем, издевательски взирал на вождя Далака. И вот я точно знаю, что потасовку затеял клыкастый! Абсолютно точно. Просто знаю я вампиров!
— Граф! — прошипела, едва ступила на землю перед избушкой.
Поганец на меня глянул лишь мельком, и вновь издевательски воззрился на волкодлака на грани оборота, произнес:
— А причем тут я? Я лишь спросил.
Ага, спросил! Так я и поверила! И без политесов и реверансов, сказала прямо:
— Прокляну, а потом клюкой тресну!
Вампир замер. Затем медленно голову повернул, на меня уставился потрясенно, и спросил, сам не веря в то, что спрашивает:
— Валкирин?!
Но его вопрос утонул в оглушительном визге одной из кикимор:
— АСПИД!!!
И все «спокойствие» присутствующих замерших в предвкушении драки между вампирами и оборотнями, смело волной истерии.
И чего только в выкриках не было:
— Спасайся, кто может!
— Они ж вымерли!
— Аспид? Быть не может, а если может… то я пошел.
Ну вот, один здравомыслящий есть, со мной нас двое, и мы бы пошли отсюда, ох и пошли бы.
Но самым выдающимся был выкрик:
— Осени меня крест господен, это ж аспид!!!
И мы все в полнейшем изумлении уставились на моровика. Просто где нечисть и где крест господен?
