Бледная, да. Но наносить зеленую пудру не стала — я ведьма, перед своими я скрывать этого не буду. Вороново-черными казались темные волосы… не скоро еще я свой цвет верну, ох не скоро, ну да не печаль это, а ныне и вовсе преимущество. Прямые черные пряди, уж куда как более подходят властной лесной хозяйке, чем непослушные цвета свежей палой листвы волосы. Черное платье обтянуло до колен как вторая кожа, рукава длинные, вырез не скромный, но и не чрезмерный. И изумруды сверкающие на шее, руках, поясе. Знатный подарок сделал мне водяной, знатный и эффектный… И Водя прав, это самое то, чтобы вампиров встречать.
Глянула на себя в зеркало в последний раз, взяла клюку, вышла из избушки. Да видать образ у меня был впечатляющим — и русалки и кикиморы замерли, удивленно разглядывая. Водяной на суше долго находиться не может, но ждал, стоял у околицы и ждал, пока покажусь. Оценил кивком одобрительным, да и пожелал, прошептав одними губами, «Удачи».
Она мне сегодня понадобится.
Ступила на землю, клюкой о земь ударила, открывая тропу заповедную, да и шагнула прямиком к гостям званным.
***
Вампиров прибыло трое — все представители лесных домов, да горных мы и не звали, не по чину. А вот то что прибыли сами, мне не понравилось. Ни соратников, ни командиров своей стражи не взяли… Отнеслись не серьезно?
Так и оказалось.
Вампиры развернулись ко мне разом, в сумраке они видят отлично, а чувствуют еще лучше. Меня ощутили. Развернулись. Оглядели. Оценили. Поклонились.
Склонила голову в ответ, да опосля посмотрела не ласково, неодобрительно поглядела.
Вампиры оплошность свою осознали, поклонились и исчезли.
То-то же.
Остальных гостей я встречала уже близ избушки.
Первыми прибыли волкодлаки. Здоровенные парни в широких рубахах, да такие здоровенные, что ткань едва не трещала. Волкодлаки аки бык-трехлетка — груда мышц могучих, да агрессивности столько же. Явились все вторые вожди, да с ними главный — эти всерьез зов восприняли. Поклонилась с благодарностью, за стол усадила. У нечисти оно как — сначала покорми, напои, а опосля уж и речь веди.
Моровики нагнали мороку — все туманом покрыли, явились как и полагается со стонами, воем, ужасом и всей толпой, штук в сто двадцать. Хорошо что подавальщицами у меня были и русалки и кикиморы — и тем и тем, туман ни по чем, а запугать сами кого хочешь могут. Хмары приползли почти всем составом — их немного осталось, помнится в годы моего ученичества перепись нечисти показала двадцать семь особей, ко мне пришли двадцать пять. Очень обрадовались сыру — сырные головки им из погреба свежее сделанного, выкатывали русалки в четыре руки, тяжел был сыр, зато хмары обрадовались то как, тут же волосенки зашипели, с на губах зеленой подводкой яд проступил… в общем русалки из погреба сыр-то вытащили, а опосля от греха подальше его кикиморам передали, кикиморам то яд никакой не страшен.
Болотники и болотницы заявлялись семействами, коли дети уже выросли, или парами, коли детей еще нет, остальные стереглись, оно и понятно.
Ауки, анчутки, бадзулы, злыдни — появлялись хаотично, и заявившись гоняли от волкодлаков до моровиков, кто поздороваться, а кто и в глаз дать. Веселый народ, просто, веселиться очень уж любят. Да шутки не добрые — пара волкодлаков не сдержалась, обратилась от ярости и теперь гоняла за обидчиками в животном образе. Хорошо леший вовремя возвернулся, разнял.
Наконец вернулись вампиры.
Теперь все как полагается — главы кланов, охрана, советники, начальники стражи. Посадила их напротив волкодлаков, в наказание за опоздание да недоверие. Вампирам сие не очень понравилось, но колбаса кровяная копченая, да вино знатное, ситуацию чуть улучшили.
Добрых полчаса дала я нежити, чтобы насытиться, да и собиралась уж со ступеней спускаться, и речь говорить достойную, как от лешего вдруг пришло сообщение:
«Аспид!»
Что? Я и не поняла поначалу, что в виду то имелось, но леший объяснил:
«Аспид пришел. Да не входит, на границе ждет. Аспид, Веся!».
Вот как стояла, так чуть не рухнула.
Их же не осталось.
Мы же обсуждали и… их не осталось. Их не было уже когда мы в период ученичества перепись нечисти делали даже!
Аспид… надо же.
«А не входит от чего?» — спросила у лешего.
И чуть сама себя по лбу с досады не ударила, и то не ударила только по одной причине — удар был бы клюкой, я бы тогда сразу в бессознание провалилась… вот была бы потеха.
Аспид не входил потому, что он не был нечистью. Аспид — это огонь. И если Ярина его пропустит, то Леся нет, моя чаща ощутит опасность сразу, а Аспид опасен даже для нее.
Сошла со ступеней.
Нечисть за столами тут же умолкла.
Над поляной повисла тишина. Ожидающая тишина. Почтительная тишина. Хозяйка дала славный пир, гости оценили и были готовы почтительно выслушать. Вампиры даже вино разливать перестали, анчутки прекратили швыряться в обернувшегося волкодлака репейником, а кикиморы шушукаться о чертях.
Все готовы были внимать!
А тут я, с нервным:
— Эм… возвернусь вскорости…
И клюкой о землю хрясь…
Когда вышла на опушку к лешему, сильно пожалела, что ни белил, ни зеленил не использовала, ибо пунцовая я была, пылало и лицо, и уши, и даже шея. Стыд то какой.
А тут еще как на зло луна из-за облаков выскользнула, осветила меня да так ясенько, что всем стало ясненько, насколько цвет моего лица не соответствует ни ситуации, ни положению.
— Весь, — пробасил леший, — вампиры что-то сказали, аки волкодлаки-охальники?
— Хуже, — призналась я другу верному, — я сказала.
— Тады ой, — сразу обозначил все, что думает о моем умении высказываться леший.
А на опушке, шагах в двадцати, кто-то едва слышно усмехнулся, и… у аспидов еще ж и слух имеется, да такой, что даже мне, ведунье лесной, завидно.
Что ж, будем делать вид, что ничего не было и ему просто почудилось. Откашлявшись, я позу сделала горделивую, и сказала величественно:
— Коли друг — входи. А коли враг — не рискуй.
Ярина не отсвечивала, она в земле таилась, так что ей кустами раздвигаться не требовалось, и… аспид шагом уверенным вошел.
И тут мне стало больно.
Так что чуть не взвизгнула… как сдержалась, ума не приложу. Одно утешало — не всякий способен, всей спиной приложившись об лешего, суметь промолчать. Так что можно было бы даже собой гордиться, если бы не одно маленькое, скромненькое, малехонькое «но» — я аспида испугалась.
«Веся, — мысленно произнес леший».
«А что «Веся»? Он страшенный, сам же видишь!»
«Он же аспид, — резонно подметил товарищ боевой».
