В целом понятно, что содержание политики обеспечения безопасности должно определяться приоритетными целями и задачами развития страны, а также формами и методами их реализации. Ибо политика обеспечения государственной безопасности является лишь производной, одним из аспектов государственной политики, искусственно выделяемым в целях осуществления ее более глубокого и предметного анализа. Так было и так будет всегда. И сегодня статья 4 Федерального закона Российской Федерации от 28 декабря 2010 года № 390 «О безопасности» гласит: «Государственная политика в области обеспечения безопасности является частью внутренней и внешней политики Российской Федерации и представляет собой совокупность скоординированных и объединенных единым замыслом политических, организационных, социально-экономических, военных, правовых, информационных и иных мер».
Ясно, что немалую роль в каждую определенную историческую эпоху играют как личность руководителя государства, так и международная обстановка.
Формально, в соответствии с Конституцией СССР 1936 года, политика государственного развития вырабатывалась и утверждалась Верховным Советом СССР и Верховными Советами союзных республик. Фактически же она определялась первым лицом государства и облачалась в форму решений Политбюро (Президиума) ЦК ВКП(б) — КПСС. Де-юре, как известно, это положение было закреплено в статье 6 Конституции СССР 1977 года.
Если уж на то пошло, в признании факта выработки политического курса страны узким кругом лиц нет ничего удивительного или исключительного. Иное дело, что в других странах эта процедура имеет некое правовое обоснование. В США, например, с октября 1947 года политика обеспечения национальной (государственной) безопасности определялась Советом национальной безопасности, а позднее у президентов этой страны появился также и специальный помощник по вопросам национальной безопасности, обладающий весьма широкими полномочиями.
В СССР же структуры силового блока и правоохранительные органы, в первую очередь отвечавшие за реализацию политики обеспечения безопасности страны, находились под контролем и руководством высшего коллегиального органа управления — Политбюро ЦК КПСС.
Для правильного понимания реального места КГБ как в механизме государственного управления, так и в истории нашей страны следует коснуться крайне важного, но незаслуженно обойденного вниманием историков вопроса о роли Политбюро ЦК КПСС — высшего партийно-государственного органа власти — в выработке и реализации внутренней и внешней политики Советского Союза. На наш взгляд, вопрос этот актуален еще и потому, что, по установившейся политической традиции, после Андропова все председатели КГБ СССР, за исключением В. В. Федорчука, также избирались членами Политбюро.
Многие авторы, писавшие об Андропове, выражали недоумение по поводу того, что председатель КГБ при Совете министров СССР был введен в состав Политбюро ЦК КПСС. Однако, на наш взгляд, присутствие его там в условиях холодной войны являлось вполне целесообразным и обоснованным.
Будучи избранным на пленуме ЦК КПСС 21 июня 1967 года кандидатом в члены Политбюро, Юрий Владимирович Андропов получил возможность напрямую, регулярно и оперативно докладывать коллегиальному органу управления СССР как об угрозах государственной безопасности, так и о реальных проблемах социально-экономического развития страны, требующих к себе особого внимания.
Именно вследствие своего служебного положения председатель КГБ являлся наиболее информированным членом Политбюро по многим вопросам как международной, так и внутриполитической жизни страны: этим объясняется его бесспорное влияние на выработку внешней и внутренней политики.
Кандидаты в члены Политбюро ЦК (ПБ ЦК) участвовали — с правом совещательного голоса — в его еженедельных заседаниях в Кремле, в зале, примыкавшем к «парадному» кабинету Генерального секретаря (второй его, «рабочий» кабинет под номером 6, находился на пятом этаже подъезда 1А главного здания ЦК КПСС на Старой площади).
Заседания Политбюро проходили обычно по четвергам, с 16 до 18–19 часов под председательством Брежнева или Суслова, в крайне редких случаях — заведующего Общим отделом ЦК Черненко.
Являясь выражением принципа коллективности (коллегиальности) выработки партийно-государственных решений, заседания Политбюро ЦК должны были способствовать углубленному рассмотрению важнейших вопросов внутренней и внешней политики Советского Союза, встававших перед страной проблем, многостороннему и компетентному подходу к их разрешению. В том числе и в первую очередь проблем, связанных с развитием кризисных ситуаций в нашей стране или за рубежом (Пражская весна 1968 года, Апрельская революция в Афганистане в 1978 году, политический кризис в Польской Народной Республике в 1980 году и прочие).
Таким образом, реальное значение Политбюро было намного более важным, чем это указывалось в Уставе КПСС, поскольку оно рассматривало, обсуждало и утверждало решения, обязательные для исполнения как Советом министров СССР, так и другими государственными ведомствами, фактически определяло основы политики государства в международной и внутриполитической сферах жизни Советского Союза.
Тем не менее я не стану упрекать Политбюро ЦК в узурпации власти, как это делают некоторые недостаточно осведомленные публицисты. Ведь, если уж на то пошло, и премьер-министр Великобритании, являющийся лидером правящей партии, также не имеет абсолютной свободы в принятии значимых политических решений, но должен считаться с мнениями как партийного руководства, так и компетентных специалистов. Такова неписаная политическая традиция старейшей европейской демократии, не закрепленная в британской конституции лишь по причине отсутствия последней.
Все имевшие социально-политическое значение, а также касавшиеся внутриполитических аспектов жизни СССР решения Политбюро публиковались в виде постановлений ЦК КПСС, нередко совместно с Советом министров СССР, иногда — с ВЦСПС (Всесоюзным центральным советом профессиональных союзов).
Исторической правды ради следует также сказать, что Политбюро ЦК КПСС являлось закрытым партийным органом — информация о его решениях, ранее строго конфиденциально доводившаяся до исполнителей и соисполнителей, стала регулярно появляться в прессе только после возвращения Андропова в ЦК КПСС в 1982 году.
Повестки дня заседаний ПБ ЦК нередко включали более десятка вопросов, по каждому из которых был заранее назначен докладчик; членам и кандидатам в члены Политбюро для ознакомления рассылались подготовленные проекты решений и обосновывающие их пояснительные записки.
Предложения и проекты решений (постановлений) Политбюро готовились как профильными отделами ЦК КПСС, так и — по специальным поручениям — соответствующими государственными ведомствами и согласовывались с соисполнителями.
Нередко для предварительной углубленной проработки тех или иных вопросов и проектов, выносившихся на рассмотрение Политбюро, создавались специальные комиссии, в которые входил Андропов, а иногда он сам и возглавлял их.
Как, например, следует из рабочей записи заседания Политбюро ЦК от 3 января 1980 года, в предыдущем году на его 47 заседаниях было рассмотрено 450 вопросов, по которым было принято свыше 4000 постановлений. В том числе: по оргвопросам — 14; по вопросам идеологии — 46; по военно-оборонным вопросам — 227; по вопросам промышленности, транспорта, капитального строительства — 159; по вопросам внешней политики и внешней торговли — 1845; по вопросам планирования народного хозяйства — 11; по кадровым вопросам — 330; по вопросу о правительственных наградах — 927.
