Это первое из многих пережитых нами мгновений, когда мы вполне целенаправленно пришли отдохнуть здесь, наверху, – вдалеке от повседневности и напряженных графиков, при удивительно слабом мобильном интернете, среди безмолвных лесов вокруг смотровой башни.
Солнце скрылось за башней Фремерсберг, и освещение почти внезапно меняется; за несколько минут небосвод окрашивается в глубокий светящийся синий цвет.
«Это синева возвращающегося света, – говорит мать Сары и указывает на горизонт. – Это знали уже языческие народы и праздновали это время каждый год!»
«Собственно, это синий час, – поправляет ее сын, который изучает физику. – После сумерек солнечный свет попадает под более крутым углом в озоновый слой Земли, отфильтровывая все спектральные цвета, кроме синего, более, чем обычно. При солнцестоянии этот эффект сильнее всего в наших широтах, отсюда и насыщенная синева».
«Вот что вы получаете, после того как отправите своих детей в университет!»
Мать Сары, смеясь, обнимает своего сына, но это объяснение синего часа, в конечном счете, имеет значение и для праздника Рождества. Его значение имеет чисто астрофизическое происхождение: зимнее солнцестояние, которое торжественно отмечалось уже в доисторические времена, то есть задолго до того, как христианские лидеры определили день рождения своего Спасителя как год «ноль» – ведь с этого момента дни снова становятся длиннее, то есть (как давеча выразилась моя теща) «свет возвращается».
Уже за 1400 лет до предполагаемого рождения Господа Иисуса Христа люди в персидском царстве поклонялись совершенно другому божеству, которое называлось Митра. Персы считали этого бога не только верховным боссом в делах правосудия, но и господином света, доминировавшим в этой высокой культуре в течение нескольких столетий. Римляне, слегка изменив эту фигуру, в конце концов, взяли Митру к себе в пантеон, и у них развился так называемый культ Митры.
Более пристальный взгляд на этого солнечного властелина проливает свет и на легенду об Иисусе, так как Митра был богом, который был послан своим отцом на землю, чтобы – как непобедимое солнечное божество, sol invictus – спасти мир от тьмы и от зла! Тот, кто перед своей смертью еще раз собирает двенадцать своих дружков, чтобы как следует повыпендриваться перед ними, а после смерти – о чудо! – воскресает как ни в чем не бывало. На многочисленных иконах Митра изображается с солнечным сиянием вокруг головы, и едва только появился Новый Завет, как приверженцы Митры, митраисты, внезапно прониклись убеждением, что существуют небеса, преисподняя и последний суд, решающий после смерти каждого человека, выдать ему билет в небеса или безжалостно отправить в ад. Этому богу был посвящен день солнца – воскресенье, а одним из важнейших митраистских символов был крест.
Тут можно было бы выдвигать идеи по поводу энергичного спора об авторском праве, но духовные инженеры христианства и митраизма взаимно оплодотворяли друг друга по многим пунктам: в знак принятия в свое культовое сообщество как христиане, так и митраисты использовали египетский обычай погружения, хотя митраисты были немного более закоснелыми и не довольствовались обычной водой – ей они предпочитали средство посильнее: бычью кровь! Кроме того, у тех и у других был одинаковый ритуал, в котором центральное место занимает физическое благополучие и участники одариваются кровью, мясом и вином. И, наконец, митраисты облачали своего главного священника в красное платье, надевали ему на палец шикарный перстень, давали ему в руку пастушеский посох, надевали ему на голову богато украшенную треугольную шапку и называли его «Папа».
Интересно, что Библия не дает ни одного указания на рождение Иисуса 25 декабря. Зато исторически надежно засвидетельствовано, что папа Пий I, в свое время большой приятель Константина Великого, в IV веке н. э. решил отнести к этому дню главный праздник своего религиозного сообщества. Многие потенциальные христиане поддавались тогда соблазну со стороны язычников отмечать вместе с ними возвращение солнца (и многие другие языческие праздники), и очевидно, что нечестивый союз государства и религии прекрасно существовал уже в то время.
Ибо кто желает учредить могущественную религию и перестрелять всю небесную команду римских божеств, чтобы заменить ее на одного-единственного Сверхбога, тот может это сделать, только опираясь на древние традиции, а их шаг за шагом принося потом в жертву новым, при необходимости – вместе со всеми недовольными.
До того времени, когда Рождество превратилось в праздник подарков, прошло еще около 1200 лет. Появился Мартин Лютер, который был известным врагом не только католической элиты и иудейства, но и почитания святых, которое отверг как kyndisch Ding. На этом основании он, недолго думая, решил упразднить культ св. Николая, вызывавший воображаемые фигуры и связанные с ними расходы. Однако дети Лютера очень любили подарки св. Николая, поэтому, короче говоря, Лютер изобрел в XVI веке Младенца Христа, который в последующие десятилетия сначала в протестантских областях, а к XX веку и в католических, вытеснил св. Николая.
Итак, подведем итоги: от осознания того, что дни примерно с 25 декабря становятся все более длинными, человечество сначала перепробовало всяких богов, потом пришло к некоему святому в высокой шапке и с длинным посохом, потом – к светлокудрому летающему существу, потом – к толстяку в красном пальто и с белой бородой и, наконец, снова к осознанию того, что дни примерно с 25 декабря снова удлиняются.
Пускай теперь всем, кто празднует Рождество как день рождения Мессии, будут принесены извинения, но для меня дело обстоит так: каждый фрагмент этой головоломки пополняет и четко завершает образ религии как беспомощной попытки объяснить доселе не нашедшие объяснения феномены.
Или, может быть, следующее обстоятельство – случайность?
В центре римского митраизма – на что указывает уже самоназвание – помещается город Рим. А в Риме, как и всюду в мире, время восхода и захода солнца следует годовому ритму, в котором день и ночь в известной мере борются друг с другом за власть.
На экваторе эта борьба ужасно скучна, как показывает столица Уганды, протянутая вдоль экватора: в Кампале солнце восходит около семи утра и заходит около семи вечера. Хотя этот процесс каждый год сдвигается на несколько минут в ту или другую сторону, но он имеет место и в бразильской Макапе, и в индонезийском Понтианаке: на экваторе каждый проклятый день длится двенадцать часов, как и ночь, так что праздновать свет жителям особо не приходится.
