Итак, мы вчетвером, затарившись продуктами, поехали ко мне на дачу.
* * *
– Друзья! Я хочу выпить за дружбу, – сказал Сашка и налил всем. – Одна дружба стоит десятка браков. Ведь что получается? Страсть остывает, любовь проходит, а дружба – нет! Дружба остается! Выпьем, мужики. Выпьем. Не за временное. За вечное.
– Я не буду, – сказал Дюша. – Мне только дай.
– Да, тебе не надо. Но я прям чувствую, душой ты со мной. Со всеми нами.
– Еще бы, – сказал Дюша и отвернулся, чтобы не смотреть на рюмки.
Выпили.
– Ты теперь толком расскажи. Что у вас там с Люси приключилось? – спросил Толик.
– Не знаю. – Сашка достал сигарету. – Слово за слово. Поначалу из-за ерунды. Но как-то дошли до таких глубин…
– Туманно. Ты проблему сформулируй.
– Самое худшее, что могло произойти! – изрек Сашка и уставился на скатерть.
Мы переглянулись.
– Изменила неужто? – спросил Толик.
Сашка удивился:
– Дурак, что ли? С кем ей изменять-то?!
– Не знаю. Ты сказал – самое худшее. Я и подумал…
– Она сказала, – перебил Сашка, – что я – бездарность.
– Да ты что?!
– Ага. Нет, говорит, у тебя таланта ни на что. Пустое место, говорит.
– Не может быть!
– А вот.
– Она права, – заключил Дюша.
– Из-за этого ты нас сюда привез? Тоже мне новость.
– И вы друзья? – возмутился Сашка. – Женщины за что любят?
Все задумались.
– За талант! А если она во мне таланта не видит – значит, и любви нет.
– Я в тебе тоже таланта не вижу, – заявил Дюша.
– От тебя мне любви и не надо. Достаточно уважения. Вот скажи, ты меня уважаешь?
– Началось, – вздохнул Толик.
– Ребят, может, не будем? – Я попытался остановить начинающуюся ссору, но она прошла сама собой.
Дюша подумал и ответил:
– Уважаю. Иначе чего бы я с тобой дружил?
– Вот, – удовлетворенно вздохнул Сашка.
– Но талантов в тебе не вижу.
– Вредный ты, Дюша. А он есть. Талант-то!
– Ну какой?
– Да, правда, Сашк, расскажи. Откройся миру!
Мы были злы, конечно. Отложенные дела, пропущенные зачеты, обиженная семья. Все это ради него, нашего талантливого друга…
– Хорошо, – сказал Сашка. – Я вам скажу.
Он сделал драматическую паузу.
– Я умею говорить наоборот.
– Это как?
– Покажи-ка!
– Давай, не томи.
Сашка кивнул, сосредоточился. Лицо его стало каким-то нездешним. И вдруг выдал:
– Ууууживанен, ааааруд аааксюл!
– Что это? – спросил Дюша.
– Это его талант. Круто, Саш!
– Я не понимаю! – Дюша начал сердиться. Но Толик не стал ему помогать.
– Здорово, Сашк! Настоящий талант!
– Что он сказал?! На каком языке?!
– Да. – Сашка, обрадованный было произведенным эффектом, опять взгрустнул. – Правильно она говорит. Талант какой-то бесполезный. Что с него толку? Вроде как ты. Тоже рассказы пишешь, и что толку?
– Талант есть, – ответил я, – значит, надо развивать. Бог дал, а ты в ответе.
– Как развивать-то? – удивился Сашка.
– Не знаю. Я в этой области не специалист.
– Ну например, – вклинился в нашу беседу Толик, – возьми поэму «Евгений Онегин» и исполни наоборот. Сможешь?
– Смогу! Но вот думаю, будет ли это кому-нибудь интересно?!
– А че? Вполне! Вот этот же рассказы пишет. Тоже не бог весть какое откровение. Но он не сдается. Аудитория появится. Не боись.
– Вот! Спасибо, друзья! А она…
– А что она?! Мы вон своих побросали, тоже небось хорошего не жди, а сценарист наш вообще один и зачеты пропустил. Короче, плюнь на Люську и развивай талант!
– И разовью!
– И плюнь! На кой нам эти бабы!
– Плюну!
– Ну давай! Слюной!
– Ребят, погодите, это моя дача!
Но куда там. Сашка встал и смачно плюнул на пол. Раздались аплодисменты.
И в этот момент в дверном проеме появилась Люся.
– Сашенька!
Сашка развернулся к двери и увидел Люсю. Та с жалостью и любовью смотрела на мужа.
– Люська, – выдохнул Сашка.
– Мой хороший, я такси взяла. Поедем домой?
Сашка молча оглянулся на нас.
– Я борщ приготовила. Тебя ждала. Милый мой, поедем домой?
Сашка посмотрел на Люсю и сказал:
– Аааакнисюль!
И протянул к ней руки.
– Да, мой хороший.
– Ребят, мы поедем. Люся борщ приготовила!
– Конечно, поезжайте!
– Мы ж не сомневались!
– Куда он без тебя, Люсь.
– Семья есть семья…
– Молодцы.
Люся и Саша уехали. Чего ждать-то, ведь счетчик тикает.
Мы остались сидеть.
– Чего он ей сказал-то? – спросил Дюша мрачно и посмотрел на водку.
– Акнисюль. Это значит…
– Не надо. И так понятно. Наливай.
– Зачеты побоку. Дела побоку. Семьи побоку. А он…
– Уехал развивать свой талант.
– Какой?
– Самый важный.
– Ну какой, какой?
– Неразгаданная загадка любви, – ответил Толик.
И был прав.
Лушпайка
Это были самые что ни на есть успешные молодые люди. Они все время смеялись и шутили. Кажется, из того времени (или, может быть, раньше?) в литературе пошла мода на байки, смешные истории и бесконечную иронию, которая за насмешками скрывала слабость, пустоту и, конечно, страх.
Тогда, в восемьдесят пятом, меня не интересовали тенденции и судьбы русской литературы. Мне было пятнадцать. Кажется, я впервые сильно влюбился, а также впервые столкнулся с обществом, или, точнее, прослойкой, которую впоследствии иначе как лушпайкой не называл…
Но об этом позже.
Да, шел восемьдесят пятый год. Я приехал в археологическую экспедицию. Фактически первый раз путешествовал без мамы с папой…
