По крайней мере, так выглядело со стороны. Однако подъем на социальном лифте никогда не дается легко, и мир, который я оставил за спиной, так и норовил вернуть мою жизнь в прежнее русло. Я не помню всей цепочки событий, которые привели меня в тот отель, но главные вехи могу назвать. Мать снова подсела на наркотики. Украла у пятого мужа какие-то семейные реликвии и обменяла их на очередную дозу. Он в отместку выгнал ее из дома и подал на развод. Так мать осталась без крыши над головой.
Хотя я клялся, что никогда больше не буду ей помогать, человек, который давал эту клятву, стал другим. Я вновь проникся христианской верой, которую отверг много лет назад. Впервые понял, сколь глубоки эмоциональные травмы, полученные матерью в детстве, и осознал, что эти раны никогда не заживут. Поэтому услышав, что мать в беде, я не стал кричать на нее и бросать трубку. Я предложил ей помощь.
Я обзвонил отели Мидлтауна, пытаясь по телефону найти ей жилье. За гостиничный номер на одну неделю предстояло выложить целых сто пятьдесят долларов, но я решил, что тем самым выиграю время, чтобы разработать дальнейший план действий. Одна загвоздка: в отеле не принимали оплату по телефону, поэтому посреди ночи мне пришлось отправиться из Цинциннати в Мидлтаун (примерно час езды в одну сторону), чтобы обеспечить матери хоть какую-то крышу над головой.
Мой план был довольно простым. Я дам матери немного наличных на первое время, она подыщет себе съемное жилье, накопит денег на оплату рабочей лицензии и переедет потом в свой дом. А я буду контролировать ее финансы, чтобы избежать ненужных расходов.
Наверное, мой план мало чем отличался от тех «условий», которые в свое время выдвигали Папо и Мамо, но я убедил себя, что в этот раз все выйдет иначе.
Хотелось бы сказать, что помощь матери ничего мне не стоила. Что я примирился с прошлым и сумел решить все проблемы. Что, вооружившись сочувствием и пониманием, я терпеливо помогал матери преодолеть ее зависимость… На деле в той грязной гостинице я едва сдерживал тошноту, а контроль над финансами потребовал гораздо больше времени и терпения, чем я изначально рассчитывал.
Милостью Господней я больше не бегал от матери. И все равно не мог в один миг стереть наше прошлое: по-прежнему злился на нее за тот путь, который она для себя избрала. По возможности поддерживал ее материально и духовно и в то же время давал себе отчет, что мои ресурсы небезграничны; я был готов проявить эгоизм, если вдруг придется выбирать между собственными счетами и материнскими.
Иногда люди спрашивают меня, что, на мой взгляд, необходимо сделать для «решения» каких-то проблем моего сообщества. Я знаю, что они хотят услышать в ответ: мол, власти должны принять какое-то судьбоносное решение, внедрить инновационную государственную программу… Однако проблемы семьи, веры и культуры – это не кубик Рубика, который можно собрать по готовой инструкции, и вряд ли решение (каким его видит большинство) существует в реальности. Один мой приятель долгое время работал в Белом доме и, искренне сопереживая бедственному положению рабочего класса, как-то сказал: «Пожалуй, лучше признать, что мы, наверное, никогда не добьемся стопроцентного успеха. Проблемы никуда не денутся. Однако мы вполне способны качнуть чашу весов в пользу этих страдальцев».
В мою пользу весы раскачивали не раз. Оглядываясь на прошлое, я вижу, сколько переменных должно было сложиться, чтобы мне выпал выигрышный билет. Бабушка с дедушкой всегда были рядом, как ни пыталась мать от них отвязаться. Несмотря на бесконечную череду отчимов, меня окружали любящие и заботливые люди. Мамо при всех своих недостатках привила мне любовь к учебе. Сестра защищала меня, даже когда я вырос и физически стал намного сильнее. Тетушка Ви и Дэн гостеприимно распахнули передо мной двери своего дома и показали мне на живом примере, что такое счастливый брак. Меня поддерживали учителя, дальние родственники, друзья…
Уберите хоть часть уравнения – и я, скорее всего, потерпел бы неудачу. Многие люди, в свое время преодолевшие трудности, говорят о том же. Например, Джейн Рекс, руководитель отдела по обмену студентами в Аппалачском государственном университете, как и я, выросла в рабочем квартале и единственная из всей семьи окончила колледж. Теперь она замужем уже более сорока лет и успела воспитать троих замечательных детей. Спросите, что изменило ее жизнь – и она расскажет вам про поддержку родных, которые вынуждали верить в светлое будущее и шагать к успеху. А еще о том, как важно мечтать о большем. «Перед глазами обязательно должен быть хороший пример для подражания. У одной из моих подруг, например, отец был управляющим в банке, так что я видела, какой бывает жизнь. А значит, могла мечтать о таком же будущем и для себя».
Или взять, к примеру, мою любимую кузину Гейл, старшую в поколении моей матери, внуков Блантон. Вся ее жизнь – живое воплощение «американской мечты». Красивый дом, трое замечательных детей, счастливый брак и ангельский характер вдобавок… Она по праву унаследовала титул «милейшего человека на свете» от своей бабки, Мамо Блантон, которая в наших глазах – детей и внуков – была олицетворением самого божества.
Так вот, я предполагал, что Гейл живет как в сказке во многом благодаря своим родителям. «Разве можно быть таким милым, – думал я, – если в детстве тебя потрепало?» Но Гейл была из Блантонов, то есть коренная хиллбилли, и мне следовало бы помнить, что еще ни одному хиллбилли не удавалось дожить до совершеннолетия без испытаний и трудностей. В шкафу у Гейл хранились свои скелеты. Когда ей было семь лет, их бросил отец, а в семнадцать, когда она окончила школу и собралась поступать в колледж Университета Майами, мать невзлюбила ее тогдашнего парня и в ультимативной форме велела с ним расстаться. «Поэтому на следующий день я съехала из родительского дома, а к августу уже забеременела».
Жизнь Гейл покатилась под откос. Стоило ей признаться, что в семье будет черный ребенок, как тут же всплыли расовые предрассудки. Скандал набирал обороты, и в один прекрасный день от Гейл отвернулась вся родня. «Все до единого. Мать заявила, что они не желают меня знать».
Учитывая юный возраст новобрачных и отсутствие поддержки со стороны семьи, ничего удивительного, что брак вскоре распался. Гейл пришлось совсем туго: она не только осталась без родных, ей вдобавок приходилось одной воспитывать новорожденную дочь. «Появление малышки изменило всю мою жизнь. Я стала совсем другой. В душе хиппи, я поставила себе жесткие условия: никаких наркотиков, никакого алкоголя – короче, ни малейшего повода отнять у меня ребенка».
Так Гейл в юные годы стала матерью-одиночкой без семьи и поддержки. На ее месте многие опустили бы руки – только не хиллбилли! «Я уже и забыла, как выглядит отец, а с матерью мы не разговаривали, – вспоминает Гейл. – Зато я помнила, как они когда-то учили меня, что нельзя сдаваться, что мы можем получить все, чего только захотим. Я хотела этого ребенка и нормального будущего. И всего добилась сама». Она нашла работу в местной телефонной компании, поднялась по служебной лестнице, вернулась в колледж. Снова вышла замуж, к тому времени выбравшись из нищеты. Сказочные отношения с ее вторым мужем, Алланом – просто вишенка на торте.
