– Баба Дарья, а война-то будет?
– Где?
– Да в Ираке.
– Это американцы, што ль? – Телевизор баба Дарья смотрит регулярно. – Нет, пошумят да бросют.
– Почему? Вон они какие силы туда стянули!
– Да куда! Наш не дасть, нипочём не дасть. У их же химия. Они всю землю на сто лет вперёд потравют. Если там начнётся, везде полыхнёт. Я в Бога не верю, а молюсь. «Пусть, – говорю, – не будет войны, потому что если начнётся, так и не кончится уж». Ты што, как с ними воевать? У них же глаза какие страшные, они все за Аллаха своего пойдут как я не знаю. Нет, не будет. Да и все не хотят, вон я видела – девки визжат по телевизору: «Не хотим, не хотим!» И чучело его несут.
– Кого?
– Да президента этого. Молодой, а что придумал. Но это всё так, галдёж один. Кишка у его тонкая, и не будет ничего.
– А у нас что будет?
– Ты про нас не думай, ты про себя думай. Врагиня у тебя есть, она тебе вредит. У вас любовь была, потом кончилася. Она, где может, тебе гадит, да и ты хорош.
– А что делать?
– Что делать, ничего не делать… У тебя ещё другиня есть, потому она тебе и не может навредить. Другая есть, у вас любовь была, она про тебя помнит и хорошо тебе желает. Тебе знаешь что надо? Тебе дело делать надо, у тебя гвоздь в одном месте. Ты когда дела не делаешь, думать начинаешь, а от думанья тебе вред один. Ездий, бегай, долго жить будешь. Только деньгу не копи. Тебе копить вредно, ты жадный. Ты трать. Что получишь, то и потрать, и тогда вдвое получишь. Много всё одно не скопишь, где нам много-то скопить, а скупой станешь. И себя изведёшь, и всех изведёшь. Трать, пей, девкам давай. Девки любят это дело, ох любят! И где потратишь, там вдвое получишь.
– Слушай, – влез Бурлак, протирая объектив, запотевший с морозу, – а надо ли мне переходить в… – и он назвал богатое новое издание.
– А ты не лезь, ты молодой! – заворчала на него Дарья. – Переходи, не переходи, тебе не про то думать надо. Ты девку присушил, девка по тебе сохнет. Про её думай, а не про стёкла свои.
Тут я задал бабке Дарье один личный вопрос и получил личный ответ, о чём ниже. Ответ её потряс меня до такой степени, что я почёл за лучшее вернуться к политике.
– Баба Дарья, а Путина-то переизберут?
– Перевыберут, куды денутся. Он сразу тогда многих поскидает, они уж ему будут без надобности. Он и счас еле терпит. Около него человек один есть, он ему правильно советует. Хороший человек, всё про жизнь знает. Ездит много, ему докладывает.
– Военный?
– Нет, не военный. Военные глупые пошли, он их не допускает до себя. А есть при нём один такой друг старый, он и ездит и советует. Постарше маленько будет. Знаю, что есть, а как звать – не вижу. Он в тени стоит.
– А третий срок будет?
– Нет, какой третий. После него старик будет, ох, сильный старик! Он ждёт сейчас, старик-то. Тихо живёт. На всё смотрит. А потом вылезет и – раз! Много народу соберёт.
– Неужто Березовский?
– А ты Березовского не ругай, Березовский из наших, из местных. Тут Березовское рядом, он оттудова, я брата его хорошо знаю. Троюродного. Врут всё, что он яврей, никакой не яврей. Из наших.
– А почему же Абрамович?
– Да мало ли русских Абрамов, у нас учитель был Георгий Абрамович, армянин.
– Может, Арамович?
– Абрамович, тебе говорят! Нет, Березовский в президенты не пойдёт, у Березовского другая забота. Его наши нарочно отсюда выслали, он там с заданием. Нешто бы его так выпустили? Он же сколько знает! Нет, он там не просто так, он-то, может, и сделает, что войны не будет.
– Да что ж за старик такой! Может, Зюганов?
– Не, этот всё. Говорю тебе, ты старика этого не знаешь ещё. Никто не знает. Он глубоко сидит, думает.
– Да как выглядит-то хоть?
– Обыкновенно выглядит. Старик и старик. Борода седая.
Мне представилось что-то сутулое, грозное, что-то вроде философа Николая Фёдорова, утверждавшего, что все мы обретём бессмертие. Вдобавок за окном очень быстро темнело.
– Баба Дарья! А загробная жизнь есть?
– Говорю ж тебе, я в Бога не верю. А какая-нить жизнь обязательно есть, потому что знает человек много. Куда ж оно всё денется? Вот кот, он у меня вдруг как шерсть подымет, как зашипит! Это он увидал кого, точно говорю.
По счастью, кот лежал смирно. Но было уже страшно. К тому же Дарья хмелела, и глаза её начинали гореть странным огнём.
– Люди, ты думаешь, они всё одно? Они ж разные все, как вот звери разные. Есть волк, есть медведь, а всё одно животный. Так и человек: есть волк, есть медведь, а все на двух ногах, все в штанах… Волков много, ой много! Сейчас одни волки ходют, часа своего ждут. Часа им покамест не дано, а у старика над ними власть. Он им слово скажет, они пойдут душить.
– Да что за волки-то? Силовики, что ли? Или бандиты?
– Вроде бандитов, а не бандиты. Рожи гладкие. Бандиты что, они перед ими – тьфу! Вылезут, и уж тогда не удержишь. И будет им власти семь лет, а потом старик помрёт, и всё развалится. Совсем уж развалится. На лоскуты пойдёт страна.
– А волки?
– А что волки без старика, в нём вся их сила. Семь лет куражиться будут. Да ничего, спрячешься. Тебе-то ничего не сделают, не бойся.
– Утешаешь, баба Дарья…
– А ты ничего, ничего, не колготись. Тебе бояться-то нельзя, ты как забоишься – у тебя и дух вон. Ты дело делай да ни про что не думай, а будет надо – приезжай к бабке Дарье, она тебя спрячет. У нас не найдут, у нас глухо… да… Вот и ты, молодой, сидишь да лыбишься, а ты не лыбься, я правду говорю.
– Да я верю, – робко сказал Бурлак. – А доллар не упадёт?
– Доллар никогда не упадёт, – серьёзно сказала бабка Дарья. – Да ты не про доллар думай, молодой. Ты про девку думай.
Из других предсказаний бабки Дарьи, всё более путаных, я понял следующее:
1. Тройственный союз России, Украины и Белоруссии установится в ближайшие четыре года.
2. Чеченская проблема к 2005 году будет полностью решена, потому что в правительство будет введён крупный чечен в обмен на мир в республике. Это будет не Кадыров, но и не Шамиль Басаев. Это будет человек из Москвы, часто бывающий в Чечне, но не Политковская.
3. Через два года изобретут такой телевизор, что можно будет по нему подсматривать за соседями и видеть всё, что пожелаешь.
4. Мировой войны не будет, а крупный конфликт зреет в Китае и под боком у него (возможно, в Корее).
5. Америка начнёт медленно разваливаться года через полтора, но доллар не рухнет, потому что его поддерживает не Америка, а всемирное правительство.
6. В России через пять лет введут евро, но экономического подъёма не будет до прихода старика. Старик победит безработицу, но спасти экономику не сможет, а после него всё и вовсе рухнет.
