Можно сказать, что они использовали его для своих личных целей, когда сталкивались с тем, с чем не могли справиться сами, или попросту не умели. Напугать школьного мучителя или кого-нибудь из братьев или сестер. Он был для них кем-то вроде личного палача или бойцового пса.
Потому что у Воитто не было никаких тормозов, он не ведал страха, и когда требовалось помощь в каком-нибудь довольно деликатного свойства деле, то все сразу шли к нему.
И Воитто никогда не отказывался.
Многие соседские дети, которых он пугал, вжимал в стену или колошматил, вырастая, спрашивали его, зачем он это делал, на что он лишь всегда молча пожимал плечами. Воитто умел молчать, хорошее качество для военного. Большое количество побоев, которые ему пришлось вытерпеть в детстве, он получал по вине своих братьев и сестер, но не имел ничего против этого. С ранних лет Воитто тренировался сносить физическую боль, хотя Пентти никогда не трогал его, в отличие от остальных детей, которых он бил и наказывал, если они делали что-нибудь плохое (или, наоборот, не делали). В окружение Воитто были другие взрослые, всегда готовые задать ему хорошенькую трепку. Все, начиняя от учителей и соседей и заканчивая заведующим универмагом. И Воитто был не из тех, кто бежит домой жаловаться. Он просто молчал и молча давал сдачи. Он хорошо подготовился. Оставалось лишь увидеть – к чему.
Только не думайте, что лишь братья и сестры могли использовать Воитто. Вовсе нет, он тоже умел использовать их в своих целях. Точно так же, как это делали они. Эти вечные «ты – мне, я – тебе», бег по кругу, который продолжается до того пор, пока кто-нибудь не начнет поступать настолько плохо, что остальные оставят его.
У Хирво, всегда отличавшегося особым отношением к животным (даже еще когда он не научился с ними общаться) в возрасте шести лет была ручная белка, которая приходила и ела у него из рук. Как-то раз Воитто напросился пойти вместе с ним, чтобы посмотреть жилище белки, и глупый маленький Хирво, обрадовавшийся столь неожиданно проявленному интересу, позволил брату пойти с собой и показал ему дупло, где жила белка и ее маленькие бельчата, которые совсем недавно родились.
Ему не стоило этого делать. После того, как Орри – так Хирво прозвал белку – не явилась в обычное время, он сам отправился к ней в лес и нашел жилище опустевшим, и ни следа бельчат. Хирво больше никогда не видел Орри. И хотя он спрашивал Воитто, не знает ли тот, что случилось со зверьком, и Воитто пожимал плечами и вел себя так, словно не имел о том ни малейшего понятия, Хирво еще долго мучился подозрением, да что там, в глубине души он твердо знал, что его белку и ее бельчат убили.
А Воитто, в свою очередь, больше никогда не спрашивал, можно ли ему пойти в лес с Хирво.
Это произошло в то же самое лето, когда погибли кролики. Когда у соседей исчез щенок, и все в округе заволновались, уж не волк ли, часом, завелся в торнедаленских лесах?
То было последнее лето, когда Воитто был столь беспечен и небрежен. Он ссылался на свою юность, свое незнание, свою наивность, но факт оставался фактом – его инстинкты были сильнее его, и ему было трудно их обуздать. Он даже не понимал, хотя и догадывался, как выглядит его поведение со стороны, и насколько оно идет вразрез с поведением окружающих. Теперь Воитто понимал это куда лучше, и отныне он знал, что делает, и как это следует делать, чтобы не оставлять следов.
* * *
Есть ли на свете нормальные дети? Какого ребенка можно назвать нормальным? Если взяться исследовать их – не всех скопом, а каждого по отдельности, разве не видно, какие они на самом деле разные, отличные друг от друга, странные, удивительные? Все ли дети такие, или это касается только детей из семьи Тойми? Каким ребенком была в детстве сама Сири? Вряд ли можно было назвать ее нормальной. А разве взрослые и дети во все времена не были глубоко ненормальными и беспокойными, и все, к чему получалось стремиться, это создавать условия, чтобы они, по крайней мере, могли стать чуть менее беспокойными, чем были на самом деле? Разве это не единственное, на что остается надеяться? И если теперь у тебя так много детей, что не хватит даже пальцев на обеих руках, чтобы их пересчитать, то разве это не повод надеяться, что все вместе они станут более лучшими версиями тебя самого? Хотя, конечно, не без потерь, куда ж без них.
Сири не знала, зачем вернулся Лаури, но была рада вновь увидеть его дома.
* * *
В июле 1975, когда Арто было всего полгода, Воитто вернулся домой на побывку. На тот момент он прослужил в армии уже год и шесть месяцев, и вскоре должен был отправиться на свое первое задание. Ходили слухи о военной базе на Кипре, и Воитто был счастлив наконец-то избавиться от своих мучителей.
Дома было все как обычно.
Воитто повсюду сопровождал отца, это казалось ему таким естественным, когда он приехал домой, потому что отец был единственным, кто не относился к нему, как к чужому. Может, потому что сам стал чужим? Для семьи? И для себя самого?
Все остальные в конечном счете лишь игнорировали его или избегали, не встречались с ним взглядом и уклончиво отвечали на его вопросы. Все, но не Пентти.
Пентти был все таким же и даже довольно оживленным. Сказал, что денег в обрез, но с другой стороны он всегда так говорил, да так оно всегда и было, но сейчас его занимала история, как один из соседей в их деревне по пьяни спалил дотла свою баню и получил за это нехилую сумму по страховке.
– А что, это мысль! Я бы, пожалуй, мог спалить весь дом и стать миллионером!
Он рассмеялся своей шутке, но тут же снова стал серьезным.
– В таком случае тебе следует спросить у Вало, не сможет ли он тебе помочь, – сказал Воитто.
Ему было известно, что младший брат продолжал тайком играть со спичками, несмотря на то, что все думали, что он покончил с этим. Воитто видел его грязные пальцы, когда брат ходил за дровами или носил воду или занимался еще какими-нибудь делами по хозяйству. Вало было всего одиннадцать, но ведь Пентти никогда не делал особой разницы между взрослыми и детьми и со всеми обходился одинаково. (Одинаково плохо?) Теперь же он довольным ворчанием встретил предложение Воитто и слегка кивнул самому себе.
Перед отъездом Воитто на военную базу Пентти пригласил его и Вало в коровник.
Он сказал, что он тут подумал и пришел к выводу, что они могли бы спокойно обойтись без этого чертова гаража. И если поджечь это дерьмо, то потом на его месте можно отстроить хороший основательный гараж вместо той рухляди, что там сейчас стоит вместе с этой проклятущей горой металлолома, которая занимала собой все пространство.
– С какой стати этот молокосос должен иметь свой собственный гараж? А? Это что же получается, все мои сыновья должны иметь каждый по гаражу? Не лучше ли, если у меня у самого будет гараж? Это что, важнее еды на столе?
Временами отец мог быть чертовски убедительным.
Воитто пожал плечами, сказав, что звучит неплохо, но для того, чтобы все выглядело как несчастный случай, потребуется умелый поджигатель. И на этих словах они оба повернулись и посмотрели на Вало.
