Поезд въехал в туннель. Закутавшись в плед, Хэдли просматривала театральные страницы «Нью-Йорк таймс», купленного на вокзале Юнион-Стейшн в Чикаго перед отъездом. Она вдыхала запах того, что ожидало ее на востоке; вот какой, возможно, будет ее жизнь в большом городе.
Туннель остался позади, ночь дохнула в окно снежными хлопьями. Провода между телеграфными столбами, точно летучие мыши, летели в стекло и отскакивали, не успев его коснуться.
Хэдли не призналась в этом Альме Молден, но она тоже трусила. Ей еще никогда не случалось расставаться с родителями. В следующем месяце она отпразднует свое восемнадцатилетие. Без них.
Она встала, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Переоделась, надела темно-синее платье с маминой ниткой жемчуга и вышла. Не успев и шага сделать, она наткнулась на кого-то, кто стоял, прислонившись к стене коридора, у самой двери.
– О, извините, пожалуйста! – воскликнули они одновременно.
Последовало неминуемое и смешное па-де-де двух пассажиров, пытающихся разойтись в коридоре поезда. В первый момент Хэдли увидела только бежевую военную форму.
Не выдержав, она рассмеялась и подняла голову. У молодого солдата были очень светлые волосы. Он тоже смеялся.
– Я бы не отказался протанцевать с вами до конца жизни, – сказал он. – Но…
Вагон качнулся, и их бросило друг на друга. Хэдли ухватилась за его рукав. Кто-то поодаль прыснул:
– Арлан был бы отличным танцором, если бы ноги не мешали!
Она увидела за плечом блондина второго солдата, пониже ростом, темноволосого, улыбающегося во весь рот.
– Вообще-то дешевый прием, чтобы подцепить девушку, – добавил чернявый нахал.
Напустив на себя неприступный вид, Хэдли обратилась к белокурому солдату:
– Позвольте мне пройти, пожалуйста.
Он посторонился, вжавшись в стену. Когда они расходились, она ощутила теплый взгляд светлых глаз. Ей очень хотелось пройти мимо с надменным видом Эгги Биглоу, первой красавицы ее класса в школе Святой Марии.
– Стратегию-то пора пересмотреть, а, парень? – хихикнул чернявый, когда она обходила его.
– Не слушайте этого грубияна, – сказал блондин.
– Поблагодарил бы меня лучше! – возмутился упомянутый грубиян. – Я сломал лед.
– Вот и утони под ним. Дурак.
Хэдли свернула в тамбур перед стыком между вагонами. Там сидела маленькая Милли, одна, прижимая к груди куклу. Уткнувшись лбом в стеклянную дверь, девочка всматривалась в снежную ночь.
– Что ты здесь делаешь совсем одна, Милли?
– Я не одна, – ответила малышка, показывая на Бренду.
– Мама будет тебя искать.
– Я считаю огоньки за окном. Я умею считать до шестнадцати.
– Замечательно, но ты знаешь, где твоя мама?
– Она принимает душ в ванной. – Девочка показала куда-то далеко в невидимый вагон. – А после шестнадцати сколько?
– Семнадцать. Хочешь, пойдем подождем ее вместе?
Хэдли протянула ей руку. Милли задумалась.
– Нет. Я хочу здесь.
– А крошка-то, похоже, с характером.
В тамбур вошел солдат. Хэдли лучше разглядела его открытое лицо, очень светлые брови, внимательную, добрую улыбку.
– С характером? – повторила Милли. – Это хорошо или плохо?
– Хорошо для тебя. Для мальчиков хуже. Вы родственницы?
Девочка прыснула, как будто он сморозил величайшую в мире нелепицу. Солдат протянул ей руку.
– Идем. Мы отведем тебя к маме.
– Кто это? – спросила Милли, показывая на солдата.
– Арлан, – само собой вырвалось у Хэдли.
Она прикусила изнутри щеку. Что он о ней подумает, если она сразу запомнила его имя, когда его давеча произнес тот второй весельчак? Она украдкой покосилась на него. Нет, он особо не возгордился, даже, кажется, ничего не заметил.
Девочка снова задумалась. Потом повернулась, шагнула к стеклянным створкам и подняла ручонку, чтобы взять за руку солдата. Она не видела, что хлястик ее пальто зацепился за ручку двери. Хэдли не успела ее предупредить – малышка шагнула, дернулась… И тут же взвыл ветер, хлестнул по лицу снег, лязгнуло железо – дверь поезда открылась. В сотую долю секунды до сознания задохнувшейся Хэдли дошли три вещи. Арлан кинулся на Милли, накрыв ее собой. Их утянуло в ревущую тьму.
Третьей был ее собственный крик.
В следующее мгновение она увидела, как они висят снаружи, уцепившись за раскачивающуюся дверь, борясь с порывами ветра и бешеной скоростью. Взметнулись волосы, залепив Арлану рот.
Одна косичка Милли расплелась в вихре.
– Возьмите ее! – прокричал Арлан.
У Хэдли перехватило дыхание. О чём он?
– Держитесь за эту перекладину! Возьмите девочку! Я не могу разжать руки!
Толчок отбросил ее к стене, в шаге от ревущей бездны. Она увидела красные искры, летящие из-под колес, горячее дыхание монстра обожгло ей легкие. С чавкающим звуком с ее ноги соскочила туфля и пулей улетела в черную дыру.
Держась за дверь, которая качалась и тряслась, придерживая Милли, вцепившуюся в его китель, Арлан вытянул пальцы в ее сторону. Слишком далеко. О боже, слишком далеко.
Девочка громко заплакала, придавленная весом солдата.
– Держись, детка! – крикнул он.
Борясь с ветром и тряской, Хэдли выгнулась, уцепилась за поручень, потом за руку Милли, потом за ее плечо. Один миг, показавшийся вечностью, ее жизнь держалась только на этом поручне. Сильный рывок – и девочка с куклой оказались в вагоне. Хэдли подхватила их на руки, и от толчка всех бросило на пол. Одним прыжком Арлан вскочил внутрь и захлопнул дверь. Он поднял их, обеих сразу, и прижал к себе.
Они долго стояли неподвижно, дрожа с головы до ног. Все молчали, слышен был только глухой стук колес поезда, который спокойно катил дальше.
Рука Арлана соскользнула с плеч Хэдли. Он присел на корточки перед девочкой.
– Твоя кукла, кажется, цела и невредима. Как ее зовут?
– Бренда.
– А тебя?
– Милли.
– Как ты, Милли?
– Я испугалась.
Молодой человек неслышно рассмеялся.
– Я тоже, – сказал он. – Очень испугался. Скажи, Милли, ты умеешь хранить секреты?
– Умею. Я никому не сказала, что Уолли Дрисколл взял…
Она закрыла рот и сжала губы.
– Взял?.. – прошептал солдат.
Малышка хитро улыбнулась. Один передний зуб у нее еще не вырос, только черточка в пару миллиметров белела среди других зубов.
– Я тебе не скажу, это секрет.
