– Что «но»?! Что за «охи»? Не тяни уже!
– Аркашка, Сухов. Издатель. И Ольга.
Было странное ощущение, что сбежали от потенциальных подозреваемых в первый попавшийся пустынный бар и оставили их дозревать. «Немножко сбежали», как выразилась Ванга. Дозревать: след они теперь взяли и знали это, но это было только самое начало, еле уловимый запах, легко было сбиться и заплутать, уйти совсем в другом направлении.
Заведение действительно оказалось пустынным, потому как стоял вечер четверга. Или уже пятница? И сейчас Ванга допивала уже третью чашку кофе. Было ещё одно ощущение: гончие псы, если уж переходить на охотничью терминологию, взяли след совсем уж какого-то диковинного, неведомого и, скорее всего, жуткого зверя, и что их может ждать на финальной точке, неясно.
– Как иногда странно всё лежит, да? – Сухов отхлебнул воды. Перед ним стоял заказанный виски, но пока он к нему не притронулся.
– Ты про расклад?
– Да нет… Ищешь не там, где находишь. Находишь не там, где искал. И не то.
– Ну, всё же не совсем не то. – Ванга нахмурилась. – Насчёт Форели-то мы всё же шли за подтверждением.
– Он прямо побледнел, да? Там это… освещение.
– Ольга побледнела. И взяла его за руку. Но он был шокирован. Хотя держаться умеет.
– Да уж, оценил. И не ожидал, честно говоря.
– На тебя он тоже смотрел… типа с ужасом.
– «Это невозможно» – вот что он прошептал тогда.
– Сухов, он даже и не пытался скрыть своей первой реакции. В отличие от Ольги. И про… даты Форель спросил у тебя сразу?
– Нет, говорю же… Вроде как выдохнул, взял себя в руки и спросил, могу ли я точно назвать числа, когда что произошло, в каком порядке. Это очень важно для него.
– А ты?
– Рассмеялся. Сказал: вы же пишете об этом книги. Конечно, я могу назвать точные числа – это ведь моя работа. Он смутился и даже посмеялся над собой. Это, кстати, разрядило обстановку. Ванга, он чист.
– Похоже. Только и совпадение…
– Наверняка. Хоть от этого… Жуть какая-то.
Ванга извлекла из сумочки лист бумаги, развернула его. Оказывается, она таскала свою схему с собой. Сухов обратил внимание, что вокруг квадрата с датой появления резиновой куклы знаков вопроса поставлено почему-то больше.
– Знаешь, сперва ведь их выдала Ольга. Я сразу поняла. Ей известно содержание рукописи, а не только, что она есть. Это стопроцентно. Ольгина реакция их и выдала. И как она взяла Форель за руку… Всё стало ясно. Хренова Лёвина гравитация…
– Это твоя схема, Ванга. – Несколько устало улыбнулся Сухов. И наконец решил отпить глоток виски. – А вот издатель… Сюрприз.
– Для них всех это стало неожиданностью. И это надо понимать: не характерно для поведения преступника. А почему ты решил сперва показать фотки с резиновой бабой?
– Из-за моей знаменитой великой интуиции, – Сухов ухмыльнулся. – Не знаю. По мере появления событий, наверное.
Ванга подумала, кивнула. Посмотрела на стакан Суховского виски, затем перевела взгляд на его лицо. Снова кивнула:
– Это было очень верно. Возьми ты сразу быка за рога… Эмоциональная реакция на ролик гораздо сильнее, и тогда бы Ольга не…
– И мы бы прозевали издателя, – Сухов отхлебнул бурбон ещё раз.
– Угу. Повезло, можно сказать.
– Аркаша, что ж ты за фрукт-то оказался? Переглянулись…
– Ты меня не слушаешь, Сухов! Это была бы реакция заговора, условно говоря… Не переглянулись, Сухов, нет. В этом-то всё и дело! Ольга посмотрела. А тот и виду не подал. Пока ты показывал им бабу из секс-шопа, вперился взглядом в твой телефон, как отрезал.
– Ты говорила, даже с интересом смотрел.
– С каким-то херовым любопытством, что ли. Но… Он мне не понравился, и я не хочу примешивать тут каких-то личных оценок.
– То есть, он не ответил на её взгляд?
– В прямом смысле нет.
– Ванга…
– Сухов, – нетерпеливо сказала она, – существует же периферийное зрение. И векторы эмоционального напряжения. Никогда не чувствовал, что ли? Например, гнетущей тяжести между собой и кем-то.
– Ясно.
– К тому, что в обычном смысле слова они не переглядывались. Там произошло что-то другое. Может, для этого нам и нужно было сбежать сюда, чуть остыть.
– Не спугнуть? Ясно.
– Ну… разложить по полочкам, скорее. Ольга… Понимаешь, когда ты начал им показывать фотки с резиновой бабой, это и случилось. Ольга быстро посмотрела на Григорьева. Не то что с ужасом и не то что… с отвращением. Очень странная эмоция. Сплав неверия, негодования, осуждения, – она почесала себе щёку. – Даже презрения. Или брезгливости.
– На убийц не смотрят с брезгливостью, Ванга.
– Да знаю я всё! Вот и не могу понять. Как какой-то… Я уж было подумала о… типа шантаже, но тоже не то. Чего смотришь – опять увлекаюсь?
– Да, по-моему, поздновато для таких замечаний, – усмехнулся Сухов.
– Вот, наверное: им двоим, Ольге и издателю, известно что-то большее, чем Форели. Что-то, что сперва казалось Ольге… незначительным.
– Ванга, – вздохнул Сухов, и, словно не подобрав лучшего слова, добавил: – Увлекаешься.
– Язык жестов, Сухов. Возможно, моя трактовка пока… бесформенна. Я тебе просто даю картину их первой эмоциональной реакции. Форель – шок, сразу. Он описал то, что происходит в действительности, поэтому и спросил про числа. У Ольги реакция сложнее, и она меняется.
– Ты говорила.
Ванга придвинула к ним ближе лист со схемой. Поводила пальцем между двумя квадратиками «Ролик» и «Кукла», словно между ними чего-то не хватало, какое-то противоречие, которого она никак не видела, словно Лёвина гравитация действительно указывала здесь на наличие ещё одной чёрной дыры.
– Я размышляю вслух. Давай, может, услышишь ошибку. В самом начале Ольга… Смотри: этот, пусть не осуждающий, но явно… неприязненный взгляд на Григорьева, и она непроизвольно кладёт руку на ладонь Форели. Знаешь, даже странно, такое, защитное… Словно Форель ни при чём, и она будет его оберегать. Жест защиты. А потом ты показываешь им ролик. Две свечи. И реакция другая: шок, Ольга бледнеет, им страшно, им всем страшно. Ольга смотрит на Форель и в ужасе сжимает его ладонь. «Всё, как ты написал», – говорит её взгляд. Жест отчаяния и страха. Совсем другая реакция.
Сухов быстро посмотрел на нее. Невесело усмехнулся и сказал:
– Тут я с тобой согласен.
– Язык жестов… Ольгин взгляд… выдали их. Совпадения стопроцентные, тут даже доказывать ничего не надо. Именно потому что и для них самих всё стало неожиданностью, шоком! Иначе бы они подготовились.
