Эльдар всё вдруг понял. Он уже в доме. Ублюдочный Бэтмен уже здесь, внутри. И окно разбил, кинув камень со второго этажа. Мы ждали его снизу лестницы, а он придёт сверху.
Во дворе снова зажигательный фейерверк. Но Эльдара больше не обмануть. В отличие от его парней. Как всё нелепо, глупо и трагично… Время словно замедляет свой бег. Эльдар успевает увидеть лица: дяди Вовы на лестнице и новенького – они всё ещё смотрят на разбитое окно, а потом на него; их нельзя за это винить – они лишь реагируют на события и ждут распоряжений старшего. А Эльдар снова видит эти белые перчатки, появившиеся из темноты, сверху, на лестнице. И удавку в этих руках, которая уже обвилась вокруг шеи дяди Вовы.
(Нелепо)
«Почему? Как можно не чувствовать его?» – приходит мысль, и одновременно Эльдар вскидывает помповое ружьё. И слышит свой голос, вопль, приказ откуда-то со стороны:
– Стоять!
Он понимает, что это его единственный шанс. Выстрел крупной дробью из 12-го калибра, конечно, заденет дядю Вову, заденет его товарища, возможно, разделив дырку размером с обеденную тарелку на них с ублюдком Бэтменом двоих. Но Эльдар возьмёт такой грех на душу. Он станет его потом отмаливать всю жизнь, но возьмёт, потому что другого шанса на выстрел у него не будет. И Эльдар почти успевает сделать свой самый важный выстрел в жизни. Он видит конвульсивные подёргивания, вероятно, уже мёртвого дяди Вовы, и как тот валится с лестницы вниз, видит, как недопустимо медленно, через левое плечо, начинает разворачиваться к Бэтмену новенький; под грохот феерверка, этой смертельной светомузыки он давит на спусковой крючок и успевает заметить, с какой молниеносной скоростью перемещается по лестнице их гость, словно он и впрямь ублюдский Бэтмен. И видит две встречных вспышки выстрелов. А потом чувствует, что по его руке словно ударили кувалдой, и ещё один обжигающий удар чуть ниже бронежилета, гораздо менее болезненный.
«А ведь я тоже задел тебя, – думает Эльдар. Вспышки фейерверков тонут в красном мареве перед глазами, но, вероятно, произведён, ещё один выстрел. – Он очень быстрый… Как нелепо»
(Бэтмен)
А потом приходит темнота.
– Что там? – громко позвал Алексей. Только что в прихожей грохнул явно ружейный выстрел. И повис тяжёлый запах отработанных пороховых газов, уже плывёт сюда. Он присел на одно колено, схоронившись за выступом каминной стойки и укрыв собой объекты охраны. Ольга Павловна и Орлов лежат на полу за камином. С двух других сторон их защищает глухая стена. И пройти к ним он, ночной гость, в прямом смысле сможет только через его, Алексея, труп. Правда, это обстоятельство его вряд ли остановит.
Алексею требовалось срочно знать, есть ли у них ещё потери. Включая Орлова, дом защищают шесть вооружённых мужиков, и пока, судя по всему, с их стороны был произведён всего один выстрел. Из помпового ружья – звук оглушительный, пришлось даже приоткрыть рот, быстрее справляясь со звоном в ушах, – бил, скорее всего, Эльдар. Шеф наконец-то позвонил своим ментам, сообщение о том, с каким хладнокровием было перерезано горло, подействовало на Орлова отрезвляюще. С каким-то неприятным тягостным удивлением Алексей обнаружил, что с того момента, как во второй раз погас свет, прошло не более двух минут. Пришла ещё одна мысль, и лёгкий холодок пощекотал от неё затылок: «Почему он не почувствовал его прямо за своей спиной? Даже чужой пристальный взгляд чувствуешь издалека, тем более, чужое присутствие. Он, что, настолько бесшумен? – цевьё оружия под его левой рукой было холодным. И Алексей поправил себя, только снова холодком подуло в затылок: – Что его мысли и его эмоции не «гремят»? Такого не бывает. Это невозможно».
– Парни, вы целы? – повторил Алексей.
Эльдар открыл глаза. Понял, что может дышать, но хорошо бы снять бронежилет. Ещё обнаружил, что кисть его правой руки раздроблена, по ногам стекает что-то тёплое. Эльдар попытался подняться и понял, что ноги не подчиняются ему. Новенький лежал рядом, и у него была снесена часть лица. С какого же калибра бил ублюдок Бэтмен? Эльдар забрал у новенького оружие и отвернулся от него. Попробовал подсчитать, сколько было выстрелов из ствола с глушаком, и не смог. А потом услышал то, что его снова должно было удивить, да так, что раскрылся бы рот, если бы у него ещё осталась возможность удивляться. Звук шёл из большой проходной залы, разделяющей прихожую, лестницу и каминную. Рот у Эльдара всё-таки открылся, но только потому что с уголка выступила кровавая пена. Голос, который он сейчас слышал, был такой же, как и наряд ублюдского Бэтмена, словно из кино, словно какого-то сраного Дарта Вейдера:
– Алексей, – произнёс механический, неживой голос. – Я знаю, что вы были добры к своей хозяйке. Ей ничего не угрожает. Орлов умрёт.
«Сука! Это всё из-за этой сучки!» – подумал Эльдар. Чуть отклонился. Ублюдок стоял к нему спиной, вспышки несмолкаемого фейерверка выхватывали его из тьмы, затаился перед входом в каминную. Хочет, чтобы верзила сдал шефа. А чего, он не прочь подкатить яйца к его жене! Они сейчас могут втихаря всё проделать…
– Всё из-за этой суки! – чуть слышно прошептал Эльдар. Отёр левой рукой, в которой держал ствол новенького, пену со рта. И так как подняться он не мог, Эльдар пополз.
Алексей скривился. Механический голос, как из какого-то чудовищного кино, комиксов для взрослых. И означал этот трансформированный, явно пропущенный через какой-то акустический фильтр голос вовсе не то, что говорил. Как минимум ещё две вещи: тот, кто говорит, всё-таки не хочет, чтобы его опознали, и то, что… парни, которых только что звал Алексей, вовсе не целы.
Орлов пошевелился. А с Ольгиных губ сорвался какой-то странно высокий стон да ещё и хрипы в придачу.
– Спокойно, – тихо сказал им Алексей. – Полиция уже едет.
Но, видимо, Орлов уже не мог спокойно.
– Сука, положил всех, – горячо прошептал он и выкрикнул: – Давай-ка. Заходи, потолкуем!
Механический голос проигнорировал слова Орлова:
– Алексей, я больше предлагать не буду.
Теперь стон, слетевший с Ольгиных губ, показался низким, грубым. Эх, Ольга Павловна, что же вы скрываете…
– Просто положи оружие и подними руки, чтобы я видел тебя, – добавил механический голос. Диалог вёлся только с Алексеем, какая-либо интонированность отсутствовала.
«Уже едет полиция, совсем чуть-чуть, – подумал Алексей. – Кем бы там ни был её писатель: спецназовец, ниндзя, сраный супергерой – чудес не бывает».
И услышал сухой металлический звук – клацанье передёргиваемого затвора.
– Нет! – приказал Алексей. Впервые за время работы у Орлова он позволил себе так говорить с шефом. Только Орлов его больше не слушал. Он вскочил на ноги и завопил:
– Сука! Явился в мой дом и вздумал командовать?! – выставил ствол перед собой. – Надо валить тварь!
«Что ты творишь? Откроешь нас обоих», – но эта мысль Алексея была запоздалой. Орлов отвык, что какие-то вещи не подчиняются его контролю, но больше всего отвык быть напуганным, вот и психанул. И эти ошибки уже не исправить.
