Я не слышу ни звука, ничего. Делани сказал, что они собирались встретиться в ризнице. Может, они там?
Я направляюсь к алтарю и сразу же слышу слабые всхлипы и шорох дерева по камню. Я застываю, окутанная тьмой. Жду, что услышу еще какой-нибудь звук, который укажет мне путь к ней. Я сливаюсь с темнотой, становлюсь с ней одним целым и пытаюсь проникнуть в каждый угол и в каждую щель.
Вздох, быстрый и ускользающий. Сдавленный крик. Я разворачиваюсь на месте и поднимаю голову.
Балкон для хора.
Все, что мне остается, — действовать наугад. Я кидаюсь к двери слева и дергаю ее. Заперто. С другой стороны есть точно такая же дверь, и я бросаюсь к ней. Эта открыта. На нижних ступеньках лестницы меня внезапно сковывает страх. Девушка, которой я была, — по крайней мере, то, что от нее осталось, — с беззвучным воплем мечется во мраке. Что я буду делать, когда доберусь до верхних ступенек? Каждая частичка меня вопит, чтобы я немедленно ушла отсюда, сбежала… Но я не могу.
Не могу!
Это именно тот момент, когда я должна быть храброй, должна собрать все свое мужество в кулак. Именно тот момент, который вскоре ускользнет и будет забыт навсегда, но определит мое существование. Момент, в который моя жизнь наконец обретет смысл. Сейчас и больше никогда.
В пустоте наверху лестницы нет ничего, только мрак. И все же я знаю, что они здесь. Даже несмотря на то что они стараются не дышать, я чувствую их — биение двух сердец во тьме. Я оглядываюсь, но темные очертания сливаются друг с другом. На стулья наброшены чехлы или что-то вроде того. Я прохожу еще немного вперед.
— Рисс? — Мой голос в темноте звучит неестественно громко. — Рисс, ты в порядке?
— Луна! — Ее крик разрывает мрак. — БЕГИ!
Я чувствую, как она срывается с места и бежит ко мне, но что-то перехватывает ее, и она падает. Дыхание вырывается из ее груди.
Вспышка молнии. Я вижу его руку. Он сжимает ее за лодыжку и тянет за собой в темноту.
— Сучка… — шипит Джиллеспи и отталкивает Рисс куда-то за спину. — Пришла испортить мне жизнь, да? Ты не знаешь, во что впуталась. Ты даже не представляешь, что ждет тебя и всех твоих близких!
Я вспоминаю о том, как доверяла ему, как он был добр ко мне, как я рыдала у него на плече. Но я люблю Генри, он мой настоящий отец, а этот ничего для меня не значит. В нем нет ни капли добра.
— Отпусти ее!
Я с криком бросаюсь туда, где, как мне кажется, он стоит. Я понятия не имею, что буду делать в следующий момент, — важно лишь то, что происходит сейчас.
Он хватает меня за волосы и дергает на себя. Боль пронзает мою голову и обжигает шею, но ненависть от одной только близости к этому чудовищу обжигает куда больнее. От одной мысли, что кровь, кипящая у меня в жилах, принадлежит ему. Я бью изо всех сил, и вдруг Рисс прыгает ему на спину и пытается оторвать его от меня. Он ослабляет хватку. Я спотыкаюсь, врезаюсь в перила балкона и едва не переваливаюсь через них. Вниз, на каменный пол… В момент, когда мне удается восстановить равновесие, я снова замечаю его тень. Рисс, где бы она ни была, не двигается и не издает ни звука.
Цепляясь за перила, я заставляю себя подняться — с таким громким рычанием, что сама не могу поверить, что этот звук издаю я. Я бросаюсь вперед, впиваюсь ногтями в лицо Джиллеспи и не выпускаю, даже когда его пальцы сжимают мои запястья. Боль пронзает до кости. Но я не сдаюсь, я борюсь. Я заставлю его посмотреть на меня! Он — мой отец, пусть смотрит в мои голубые глаза, так похожие на его собственные.
— В тебе осталось хоть что-то человеческое? Хоть капля сострадания? — рычу я. — Хоть какая-то часть тебя хотела бы не быть таким ублюдком? Хочешь прожить остаток жизни в ненависти, причиняя боль и разрушая чьи-то судьбы?
Он неожиданно замирает, его взгляд замирает — он смотрит мне в глаза.
— Ты не понимаешь. Когда делаешь то, что делал я, когда видишь то, что повидал я, наступает момент, когда становится все равно.
Он выпускает мои руки, и я, спотыкаясь, отступаю. Пора. Я должна схватить его и рвануться назад. Отец и дочь — мы упадем вместе. Боже, хоть бы это не было очень больно…
Но прежде чем я успеваю хотя бы шевельнуться, он в ярости бросается на меня. На секунду меня пронзает мысль, что человек, который породил меня, станет моим убийцей, — мы оба сейчас рухнем вниз. И все же я умудряюсь оттолкнуть его. Он проносится мимо меня, а затем оказывается где-то позади. Я слышу крик, который прерывается глухим ударом. Жду, когда последует вопль агонии, но в ответ лишь тишина. Мои ноги дрожат, я с трудом заставляю себя подняться и вглядываюсь в темноту внизу. В мерцающем свете целого моря свечей я вижу, как он лежит. Его позвоночник сломался от удара о скамейку. Широко распахнутые глаза слепо смотрят на меня. Я уверена, что он мертв, но все равно сбегаю по ступеням вниз — настолько быстро, насколько это возможно в темноте, — и иду к распростертому телу. Я беру его за запястье, чтобы попробовать пульс. На этот раз я должна быть уверена, что с ним покончено.
— Он ранил тебя? — спрашиваю я Рисс после того, как взбегаю снова наверх и нахожу ее. Сжавшись в комочек, Рисс сидит в углу, парализованная ужасом.
— Да. — Ее голос дрожит, и я чуть не плачу, когда слышу его. — Да, руки, шея… Он душил меня, я чуть не отключилась.
— Он…
— Нет, ты пришла раньше. О боже, Луна… — Она бросается ко мне и обнимает меня. И я обнимаю ее в ответ — девушку, которая сначала была моей матерью, а потом подругой. Я думала, что сразу после этого все вокруг охватит огонь, который превратит меня в горстку пепла, но ничего не происходит.
И я знаю почему. Я больше не часть ее. И не часть его. Я вообще ничто.
Меня охватывает чувство глубокого покоя. Я укачиваю Рисс, а она плачет и говорит о том, как сильно испугалась, какой это был шок для нее. Я чувствую ее гнев, но ничего не говорю, просто обнимаю и слушаю.
— Что же мы скажем? — наконец спрашивает она.
— Скажем, что было темно, — говорю я. — Затмение ведь. Он споткнулся и упал. Это был несчастный случай. Не нужно ничего рассказывать.
— А кто-то видел, как ты пришла сюда?
— Только один человек, Фрэнк Делани. Но он только что уехал из города.
— Значит, мы никому не скажем о том, что он собирался сделать?
Я думаю. Уверена, до Рисс были и другие, но больше не будет никого, а все предыдущие уже отомщены. В следующий раз, услышав его имя, они узнают, что он мертв, и это, возможно, немного их утешит.
— Нет, мы ни о чем не скажем. Скажешь, что встретилась с ним и он собирался поговорить с твоим отцом о Генри. Но услышал внизу какой-то шум, решил посмотреть, что там, и упал. После расскажешь своей семье о том, что любишь Генри и хочешь выйти за него замуж.
— А ты будешь рядом со мной? — спрашивает она, обнимая меня, и я хочу обнять ее так крепко, чтобы мне стало больно.
