Стыдно, конечно, что застукали. И чтобы побороть неловкость, спрашиваю сам у себя: вот интересно, эта самая партизанщина, то есть желание урвать нечто запретное, тебе не принадлежащее, внесенное в реестр проступков, она насколько индивидуальна?
Ни в одной церкви мне не сделали замечания, не шуганули, не посмотрели косо. Ни сотрудники, сидящие на кассе, ни служки, подготавливающие реквизит для вечерней мессы, ни туристы, осматривающие достопримечательности вместе со мной. Немцы, французы, англичане, американцы, русские…
Снимаю не я один, но только один я снимаю так много и так подробно. Но не станешь же объяснять, что для меня это рабочий инструмент и важное подспорье в описаниях венецианской действительности, совершенно не случайно фиксируемой именно здесь – в старинных церквях и музеях, потому что сам город такой, старинный и музейный. Музеефицированный. Полуживой. Обращенный в прошлое.
5
Все эти храмы – посольства времен, в которые их строили и заполняли богатствами; той самой Венеции, которой, может быть, никогда на самом деле и не было, но куда мы так стремимся попасть, просыпаясь в том или ином пространственно-временном отсеке.
Звуки живого города, проникающие через решетки, дополнительным кислородом насыщают внутренний трепет живописи, каждой складки одежды, изображенной на каждой из набора картин.
Такой вот он у меня вышел сегодня, Тьеполо-младший.
«Нельзя спорить против того, что Леонардо создал в „Тайной вечере“ самую умную, законченную и полную иллюстрацию слов Евангелия. Но кто не согласится, что одна часть великого события – его тревога, его предчувствие, отдаленные молнии надвигающейся грозы – была более открыта для Тинторетто, когда он писал „Тайную вечерю“ в Сан Поло в Венеции. Он был более художником, чем Леонардо, когда, вместо психологического повествования, перенес на полотно трепетный свет, золотые брызги солнца, садящегося за синий горизонт, и нарастающую тьму, уже поглотившую высокую фигуру Иуды».
Из «Образов Италии» Павла Муратова
Сан-Джованни Элемозинарио (San Giovanni Elemosinario)
Хотел было написать, что я ничего не помню о Сан-Джованни Элемозинарио, но заглянул в записи, сделанные по ходу, и начал вспоминать; образ этой церкви, недалеко от Риальто, медленно, но восстановился, потянулся вслед за святым Жаном де Мата, главным алтарным образом, – вполне узнаваемым Тицианом, окруженным алыми шторками.
Возле Риальто – две церкви. Одна (Сан-Джакомо ди Риальто) у самого моста, фасадом выходит на Гранд-канал и почти всегда открыта: секуляризованная, она превращена в концертный зал, живопись в ней аховая, зато у стен выставлены старинные музыкальные инструменты. И большие средневековые часы на фасаде – главная ее достопримечательность.
Сан-Джованни Элемозинарио прячется во дворе чуть дальше. Мимо идет напряженный пассажиропоток в сторону Фрари и/или моста Академии, улица бессовестно торговая, в каждом домике обязательно торгуют едой или сувенирами, так что никакой благости или хотя бы сосредоточенности не наблюдается даже близко.
Фасада Сан-Джованни Элемозинарио не видно, просто решетка между двух магазинов и широкая дверь в стене: вроде не прячемся, но сторонних нам не нужно.
Заходишь за дверь, попадаешь в умиротворенность; теснота и накипь рассасываются, точно ты на солнечной поляне в середине лета.
Только вместо ягод висят светильники алого стекла и светятся святые, изображенные на картинах, но уже внутренним, а не отраженным светом. Самое то, особенно если вокруг одна сплошная суетная и теснючая бездуховность.
Церковь недавно реставрировали, и она еще не успела затянуться новой-старой ряской, разводами важной влажности, сыростью по углам, пространственным холодом, который особенно внимателен к твоему неприкрытому темечку.
Картина Тициана стягивает все энергетические сквозняки и архитектурную рассеянность в один тугой узел: достаточно увидеть на холсте святого старика, одного из трех отцов-основателей ордена Пресвятой Троицы, тринитариев, задумчиво склонившего бородатую голову, и все раскладывается по полочкам.
Над ним еще купол единственно правильной формы, выкрашенный в небесно-голубой, и ангельские физиономии порхают в нем по кругу, образуя узор работы Порденоне, из которого, как считают некоторые исследователи, выросла вся «движуха» Тинторетто.
Так это или нет, можно попытаться понять не сходя с места: в одной из часовен апсиды (справа от алтаря) висит его алтарь со святыми Екатериной, Себастьяном и Рохом.
Здесь очень много хорошей, вполголоса разговаривающей живописи, причем некоторые картины спорят между собой. Вазари же и пишет о том, что работы Порденоне задуманы и написаны как вызов Тициану, его манере и безбрежному царствованию в тогдашней Венеции.
Нашлось даже несколько богатых людей, почему-то обиженных на Тициана и желающих его уесть, которые «профинансировали проект» его соперника.
Тициан, разумеется, выигрывает, хотя и не без позиционной борьбы. Но по очкам – белыми шароварами святого Иоанна, его оцепенелой пластикой и добродушным лицом.
Близко подойти к нему нельзя, издали же он кажется похожим на самого Тициана, точнее, на то, каким мы Тициана представляем.
Кстати, если голубоглазый купол с ангельским хороводом – это тоже Порденоне, то, выходит, он все-таки возвысился над Тицианом таким вот буквальным способом. Впрочем, если сопоставить даты работ обоих живописцев, то станет очевидным, что и тут Вазари… э-э-э… несколько преувеличивал драматичность конфликта.
Там еще весьма манерный Веронезе есть, в центр которого вклеена другая, более ранняя картина.
Нравы на этой торговой улице незамысловатые.
10 ноября 2013 года
Мои твиты
Сб, 22:16. На Сан-Марко какой-то университет (Ка’Фоскари?) устраивал торжественную церемонию, одаривая молодых людей (абитуриентов?) лавровыми венками.
Сб, 22:17. Молодежь в венках (многие парни в бабочках) до вечера шумела и хором кричала кричалки на разных кампо, создавая заторы в тесных улочках-трещинах.
Сб, 22:18. Сегодня в Венеции +17 °C и светит солнце, хотя кое-где в районе Сан-Марко лежат мостки, а на площади даже слегка хлюпает под ногами.
Сб, 22:20. Культурную программу я сегодня начал в палаццо Фортуни, где проходит выставка Тапиеса (€10, но это за четыре этажа и прекрасные виды).
Сб, 22:24. Дальше по плану у меня была Галерея Академии, но я не мог миновать по дороге к ней биеннальные павильоны братской Украины и братского Азербайджана.
Сб, 22:25. Вход в Галерею Академии €15, но мне по международному журналистскому удостоверению дали билет за €6. Там сейчас еще большая выставка рисунков Леонардо проходит.
