Особо пострадавших увезли скорые, особо дерзких – автозаки.
Из скорой слышались крики: «Я не позволю! Я офицер!», а из автозака доносился раскатистый женский смех…
В разгромленном зале ресторана оставалось совсем немного людей. В центре танцпола на стуле сидел Бзо. Его жена мокрым полотенцем пыталась вытереть кровь, которая сочилась из рассеченного лба Бзо. Он отмахивался и грубил. Иногда матом. Но жена не обижалась, а только утирала слезы и смотрела на отважного мужа влюбленными коровьими глазами…
Масленица
У нас очень дружный, хороший двор. Соседи вместе отмечают все праздники: и религиозные, и советские, и осетинские, и славянские, и 9 Мая, и День космонавтики, и Курбан-байрам. Само собой, Новый год, 8 Марта и 23 Февраля. И даже устраивают маскарад для детей на Хеллоуин.
Группа активных соседей ко всему подходит основательно! И как-то пару лет назад, в канун Масленицы, дворовые затейники решили не ограничиваться блинами и чаями, а сжечь чучело Маслены.
Естественно, все примерно представляли, как выглядит эта Маслена, и понимали, что нужно сено, цветастый сарафан с платком, а самое главное, нужна основа из двух палок, скрепленных в виде креста.
Основу хотели поручить делать мне. Но я рукожоп. Это во-первых. А во-вторых – искать палки… Доски… Короче, я отказывался, и жена моя, обидчивая Сима Маирбековна, со словами: «Ну и не надо! Я Татарова попрошу» – схватила телефон.
Надо сказать, что мой товарищ, Алан Татаров, у которого есть столярный цех, ей, естественно, отказать не смог. Ну, потому, что недавно мы подарили ему диван в этот самый цех и дважды кормили в неурочное время. И, признаемся честно, Татаров боялся меня обидеть отказом.
Он внимательно выслушал, что от него требуется. Долго ворчал, но приступил к изготовлению.
А я между тем поехал покупать сено. На скотном базаре сена было много. В огромных тюках. Ходили степенные фермеры, трогали его. Морщились. Уходили, возвращались, торговались.
Я никогда не покупал сено и видел его только в виде стогов на полях. В кино. А в тюках сено я видел только в мультике «Ну, погоди!». Там волк на комбайне за зайцем гонялся.
Но я виду не показывал. Тоже морщился, недовольный. Мол, не то, конечно, нынче сено. Вот раньше! Чистый клевер! На меня уже косились и фермеры, и продавцы. Две местные собаки ходили за мной по пятам, видимо опасаясь, что я могу спереть тюк с сеном.
Наконец я решился.
– Нормальное у тебя сено? – развязно спросил я у сурового торговца в камуфляжной куртке.
Он обиженно всплеснул руками:
– Лучшее! Матерью клянусь!
– Почем?
– 180.
А я не слежу за ценообразованием на этом рынке. На всякий случай решил проявить осведомленность:
– Ты что? Какие 180? Давай по 150!
– Брат! Я, вообще, по 200 отдаю! Но тебе сделаю скидку! 180! Это прямо золото, а не сено! Тебе для кого?
– Для жены.
Продавец внимательно посмотрел на меня и скрылся в глубине фуры.
Через секунду из недр кузова прилетел тюк сена и плюхнулся у моих ног.
– Вот. Бери по 150!
В этом «вот» мне послышалось: «Себе оставлял, но для тебя не жалко».
А через 2 дня Татаров гордо мне сообщил, что не только выполнил заказ, но и сам до дверей доставил.
Вечером приезжаю. Выхожу из лифта, вижу то, что привез Татаров, и тихо вою.
Татаров непонятно к какой конфессии принадлежит. Человек мира. Но он очень уважительно относится ко всем религиям. И к изготовлению основы для языческой Маслены подошел ответственно. Он решил, что делать из банальной рейки не солидно. Видимо, хотел угодить лично Симе Маирбековне и христианству в целом. А незнание матчасти он компенсировал рвением и щедростью.
И сделал крест. Вернее, сваял. Высотой два с половиной метра. Из доски пятерки. Обрезной. Сосновой.
Нормальный такой крест, своими формами и пропорциями напоминающий православный. Только без второй поперечной перекладины.
Именно этот крест стоял возле нашей двери. Прекрасно отполированный – аж светится. Я попытался его подвинуть. Крест не поддавался.
Потом мне рассказали подробности подъема этого творения на мой этаж.
Когда Татаров привез конструкцию, он, как джентльмен, не мог оставить ее возле подъезда. Боялся, что украдут. Но в лифт его произведение, естественно, не влезло. И он понес его на 6-й этаж.
Нести крест удобно только в одной позе. Это космополит и атеист Татаров понял уже на уровне 2-го этажа.
И вот он совершает свое восхождение на Голгофу, матерится по-осетински, но делает это тихо и смиренно.
А у нас тогда в подъезде на 5-м этаже ремонт шел. И там работяга, закончив свои дела, выпил, как положено, и собрался домой. А навстречу ему – кряхтящий и матерящийся Татаров с крестом на спине.
Мужик взвыл, перекрестился, упал на колени и начал биться головой о пол, обещая завязать с греховной привычкой. Татаров, кстати, утверждает, что, несмотря на тяжесть и занятые руки, мужика тогда перекрестил и благословил.
Татарыч донес свое изделие, пообедал и убыл, на прощание заметив, что еще раз укрепился в атеизме.
На следующий день это был уже наш крест. Во двор мы спускали его вчетвером…
Маслена получилась что надо. Как в кино про Русь-матушку. И вот ее подпалили. Весьма быстро сгорели сено и одежда. Минут за пять. А вот сосновый крест сдаваться не хотел и пылал во дворе часа два. Проводы Масленицы стали похожи на собрание ку-клукс-клана.
Дети устали водить хоровод, доели блины, поплакали и тихо разошлись по домам.
Взрослые сурово смотрели на пламя и нашу семью.
Я предложил потушить крест и спрятать его до 9 Мая, чтобы ко Дню Победы сделать чучело Гитлера и дожечь.
Никто не поддержал.
Но в целом праздник удался.
Вася Бёрнер
Урий
В 1984 году я служил в 365-м гвардейском мотострелковом полку командиром огневого взвода Третьей минометной батареи. Полк базировался на южных рубежах Родины. Узбекская ССР, город Термез, пустыня Каракумы. До границы с Афганистаном не то чтобы сколько-то километров, до границы с Афганистаном – «нисколько километров». Граница проходит чуть ли не в черте города. В Термезе есть мост через реку Амударью. По этому мосту проходит граница. На одном краю моста – СССР, на другом краю моста – Афганистан.
Так что место службы у меня ответственное, условия в Каракумах суровые. А тут в конце февраля – начале марта нам сообщили, что наш полк отправляют в Афганистан. Мы, как военные люди, «взяли под козырек», сказали внутри себя «так точно» и стали готовиться к выполнению поставленной задачи.
