* * *
А вот другая история свидетельствует как раз о том, что вовремя проявленное доверие может семью сохранить.
Служил в нашей же части один переводяга в звании майора, по имени Ваня и по фамилии, как это ни странно, Иванов. И слыл Ваня Иванов жутким бабником. Хотя и был женат на весьма красивой молодой даме, которая работала учительницей русского языка. А в те, советские, времена особая проблема заключалась в том, чтобы найти место, где можно было бы совершить прелюбодеяние. Лето, как известно, на дворе не круглый год, в гостиницу поселиться трудно – в общем, что говорить, времена были дикими. И товарищ майор Иванов совершил однажды жуткую ошибку. Как-то раз он проводил жену Люду в школу, а сам на службу не пошел, взяв заранее больничный, и пригласил к себе домой официантку из офицерской столовой. И надо же так случиться, что в школе у Люды объявили карантин и отменили занятия. Она, естественно, вернулась домой, не ведая греха, вошла в квартиру и увидела в собственной постели мужа Ваню с голой официанткой. Люда охнула от такой коварной измены, выбежала из дому и вся в слезах бродила по городу до вечера, очень сильно переживая.
Казалось бы, ситуация безнадежная, но не таков был советский офицер майор Иванов, чтобы отчаяться. Он быстро принял командирское решение на срочную эвакуацию официантки, молниеносно уничтожил все следы пребывания посторонней женщины в квартире, отправился на службу и заручился многочисленными свидетельствами своих коллег в отношении того, что он, майор Иванов, целый день провел на службе. Вечером он совершенно спокойно смотрел телевизор, когда домой вернулась зареванная Люда, которая немедленно стала собирать вещи. Ваня Иванов ужасно удивился и спросил: «Людочка, что происходит?» Людочка сначала в объяснения пускаться не хотела, а лишь тупо бубнила, что он, майор Иванов, подлец, искалечивший ей всю жизнь. Но переводчики, как известно, владеют языком профессионально, в том числе и русским, и могут, если надо, иногда кого хочешь убедить в чем угодно. Здесь, конечно, случай был особый, и Ване пришлось потрудиться, но он так клялся и божился, что в конечном счете ему удалось-таки заронить сначала некоторое сомнение в душу Людочки, а потом, после представления свидетельской базы, и вовсе почти убедить ее в том, что все, что она видела собственными глазами, ей просто померещилось от переутомления и несколько воспаленного воображения.
И семья была сохранена! И это самое главное. И жили они, говорят, достаточно мирно, и Ваня Иванов по женской части несколько приутих, и ребеночек у них вскорости родился. Правда, поговаривают, что Люда немножко не та стала, – проявлялась в ней временами некоторая дуринка: на мужа с испугом поглядывала и часто, когда прогуливалась с малышом во дворе, вдруг ни с того ни с сего опрометью домой бежала. Но с годами эти причуды случались все реже и реже.
Так что, на основе всего вышеизложенного, с уверенностью могу заключить: если хочешь с человеком по-настоящему хорошие отношения выстроить – тут никак не обойтись без нормального доверия…
Александр Чумаков
Порнографист
В 1991 году Харьков наполнился фривольными самиздатовскими рассказами, ходившими по городу в печатном и рукописном вариантах. Однажды поступил сигнал о том, что какой-то инженер, получивший от родины аванс в виде безграничного доверия для выезда за границу, за эту самую границу выехал. Ну раньше это было не так просто. За окном 1991 год. Сам сигнал содержал сведения о том, что инженер, пребывая за границей, бдительность утратил и привез из вредного капиталистического далека журнал с голыми девицами. В 1991 году секса у нас по-прежнему не было. А тут такой праздник. Все посвященные приняли стойку…
Получить санкцию на обыск на пике торжества социалистической законности было проще простого. Тем более что тема интересна всем – от пэпээсника до прокурора. Поехали, обыскали, нашли. Привезли инженера и журнал. Инженера пока кинули в камеру к сявкам, чтобы подумал, сука, о доверии, которое он не оправдал.
Журнал тем временем доставили в следствие. Состоялся конкурс на лучшего следователя, которому этот фееричный материал должны были расписать. Расписали. Начали искать порнографию. На всех страницах чуждый нам образ жизни – «мерседесы», яхты, небоскребы с пентхаусами. Тогда мало кто это слово знал, а в милиции вовсе не знали и думали, что это сродни нашему слову, ну типа, «блядство». На последних страницах пошли девушки с голым торсом. Уже веселее. Почти всем райотделом перевернули последнюю страницу.
Порнографии, в понятном всем виде, не было. Перелистали еще раз. Не появилась. Стали чесать репу. Рапорт есть. Зарегистрирован. Обыск был? Был. Инженер в камере. Законных десять суток есть. Значит так: инженер пускай сидит пока. Необходимо сдать журнал на экспертизу, а заодно текст с английского перевести, вдруг там что написано о запретном.
Начать решили с перевода. Самого переводчика нашли быстро. Университет поделился: выделил с кафедры иностранных языков какого-то аспиранта. Образ типичный. Два метра роста, килограммов пятьдесят веса. Брюки по щиколотку, носки, сандалии и клетчатая рубашка. Если применить женский оценочный термин – «ноги от ушей». Ну чистый Паганель. И очки круглые.
Притащили в райотдел. Сунули журнал. Зачитался. Э, нет, говорим, ты давай для общества, вслух.
Следователь, ответственный за «упекание» инженера в тюрьму, всех от переводчика отогнал. Надо оформлять процессуально. Кликнул машинистку.
Девочка-лютик, только-только распустившийся. Третий день на работе. Стесняется собственной тени. Вся в красивом черном платье. Забрали ее из машбюро, посадили за машинку в кабинете следователя. Паганель сел на стул рядом. Взял журнал, поправил очки. Стал переводить вслух.
В кабинете повисла тишина. На пятой минуте Паганель заерзал ногами. Скрестил. Стал перекидывать ногу за ногу. Машинистка вся в черном платье постепенно меняла цвет лица с бледно-здорового на алое. Красное и черное. Получалось красиво – по Стендалю.
Понятные всем понятия переводились весьма завуалированно. По тексту примерно следующее: «Она расстегнула ему джинсы и сжала ладошкой его флагшток, который моментально затвердел и принял вертикальное положение». Вот так значит. Флагшток! Как его к порнографии привязать? Ну ладно. Подмена понятий заставляла задуматься следователя о правильной интерпретации, но присутствующих не особо волновала. Главное им было понятно.
Аудитория жаждала продолжения. Амплитуда перекидывания ног Паганеля зашкаливала. Голос охрип. Перевод из автоматического становился художественным и приобрел выражение. Машинистка тяжело дышала. Присутствующие старались не дышать. На вновь подтягивающихся шикали. Тот еще спектакль.
Перевод занял четыре печатных листа. Поэтому было два акта, между которыми, понятное дело, антракт.
В отличие от театральных антрактов, количество зрителей (слушателей) во втором акте увеличилось. Работа в отделе парализовалась полностью. После антракта – декорации те же. Переводчик в той же позе: ноги скрещены намертво. Сюжет снова зачаровал.
