В тот день, когда Гоби стояла возле меня, рассматривая мои желтые гамаши и пристально всматриваясь в глаза, у нее было такое выражение, какого я никогда до этого не видел. Она доверяла мне с самого начала. Она даже доверила мне свою жизнь. Когда к тебе так относится кто-то незнакомый, даже если это всего лишь дворняжка, – это очень, очень мощное чувство.
Спасла ли меня Гоби? Не думаю, что я был потерян, но точно знаю, что она изменила меня. Я стал терпеливее, и мне пришлось бороться с демонами из моего прошлого. Она пополнила список счастливых событий в моей жизни, которые начались со встречи с Лусией и продолжились, когда я открыл для себя бег. Может быть, мне больше не понадобиться бежать на длинные дистанции, чтобы решить проблемы из своего прошлого. В какой-то степени, найдя Гоби, я нашел себя.
Когда до Рождества наконец оставалось несколько дней, и я стоял в аэропорту, глядя, как Лусия проходит через двери для прилетевших пассажиров, я не мог сдержать слез. Все было как в тот день, когда она ждала меня после Марафона в песках: самая длинная, тяжелая, самая изматывающая часть испытания была позади. Мы сделали это. Скоро мы поедем домой.
24
Иногда, если я закрою глаза и достаточно сильно сконцентрируюсь, мне удается вспомнить все те случаи, когда мне говорили, что у меня ничего не выйдет. У меня перед глазами до сих пор стоит директор моей школы, протягивающий мне руку и с фальшивой улыбочкой сообщающий, что однажды я окажусь в тюрьме.
Я вижу многочисленных тренеров, учителей и родителей ребят, которых я считал своими друзьями, – все они смотрят на меня с неодобрением или разочарованием и сообщают, что я растерял свои последние способности, и все, чего от меня можно ожидать, – это дурное влияние.
Помню маму в самые тяжелые минуты ее скорби, ощущение своей беспомощности.
Долгое время я пытался отгородиться от этих воспоминаний. И вполне преуспел в этом. Так было нужно, потому что, стоило мне убрать эту защиту и позволить этим темным воспоминаниям хоть немного ближе подобраться ко мне, я тут же начинал жалеть об этом.
Так было, когда я впервые бежал ультрамарафон. Я очень нервничал с самого старта, но по мере того как медленно сменяли друг друга километры и тянулись часы, росло мое сомнение в себе.
Кто я такой, чтобы бежать рядом со всеми этими спортсменами, знающими, что они делают?
О чем я думал, когда решил попытаться бежать больше сорока километров, не имея почти никакой подготовки?
Неужели я настолько глуп, чтобы решить, что у меня получится?
По мере того как эти вопросы становились все отчётливее, стали приходить ответы.
Ты ничего из себя не представляешь.
Ты неудачник.
Ты никогда не дойдешь до финиша.
За шесть километров до финиша я доказал, что эти голоса говорили правду. Я сошел с дистанции.
Это было за несколько недель до моего первого многодневного ультрамарафона, 250-километрового экстремального марафона в Калахари, на который Лусия попала в книге, купленной мною на ее день рождения. Когда я ушел с первого ультрамарафона в моей жизни, голоса сомнения в моей голове зазвучали все громче. Когда друзья спрашивали, действительно ли я считаю, что смогу пробежать так далеко, при том что я не справился с какими-то несчастными пятьюдесятью километрами, я был почти уверен, что они правы.
Кто я такой, чтобы думать, что справлюсь?
Я ничего из себя не представляю.
Я неудачник.
Я никогда не добьюсь успеха.
Но между тем, как я сошел с пятидесяти километров, и началом забега в Калахари кое-что произошло. Хотелось бы мне сказать, что это было озарение или серия серьезных тренировок, как в моем самом любимом в жизни фильме «Роки».
Но это неправда.
Я просто решил стараться не обращать внимания на голоса, шептавшие мне, что я неудачник.
Когда во мне начинали зарождаться эти злобные голоса, я рассказывал себе другую историю.
Я могу.
Я не неудачник.
Я докажу, что все ошибаются.
Наш вылет из Пекина был назначен на поздний новогодний вечер. Я провел день, убирая в квартире, гуляя с Гоби и прощаясь с ребятами в японском ресторане, которые почти ежедневно радовали нас жарким с кимчи, суши, салатом и своей дружбой. Они даже дали мне с собой бутылочку секретной приправы к салату, которая мне так нравилась.
Мы ожидали, что Кики вечером заберет нас из квартиры, и Гоби знала, что что-то готовится. Она бегала по пустой квартире, взволнованная как никогда. Когда мы наконец в последний раз вышли из дома, Гоби стрелой бросилась к машине Кики.
Я был немного спокойнее.
Я сидел и смотрел, как мимо проплывают фонари, думая о людях и местах, ставших для нас такими важными за последние четыре месяца и четыре дня, прожитые нами в Пекине.
Мы проехали мимо спортзала в отеле, где я так старательно тренировался. Я думал о том, как часто отключался интернет, и мне приходилось уходить, поработав на беговой дорожке не больше часа. Мне было грустно, но не более того. То, что я смог так легко отпустить это все, показывало, насколько изменилась моя жизнь.
Мы проехали мимо Маленького приюта, где работал Крис и которому мы пожертвовали 10 000 долларов из остатка Фонда по возвращению Гоби. Без Криса и его любезного совета Лу Синь о том, как вести себя во время поисков Гоби, я точно знаю, мы бы никогда не нашли ее. Кто знает, где была бы сейчас Гоби без Криса?
Я думал обо всех других людях, с которыми я познакомился в Пекине, а также в Урумчи. Было трудно оставлять столько прекрасных людей, особенно ввиду того, что время, проведенное в Китае, полностью изменило мои взгляды на страну и ее народ.
Честно говоря, когда я приехал в Китай на забег в Гоби, мое мнение о китайцах было несколько стереотипным. Я считал их замкнутыми и серьезными, грубыми и равнодушными. Во время первой поездки из Урумчи к месту начала забега я видел людей только такими, какими ожидал их увидеть. Неудивительно, что я был невысокого мнения об этом месте.
Но все, что произошло с Гоби, изменило мои представления. Теперь я знаю, что китайцы – милые, искренние, гостеприимные люди. Впустив вас в свои сердца и дома, они становятся невероятно щедрыми и неизменно добрыми. Одна семья, с которой я никогда не встречался, но которая следила за нашей историей, позаимствовала мне электрический велосипед стоимостью 1000 долларов на весь период моего пребывания. Они ничего не просили взамен, даже селфи с Гоби.
В Урумчи люди были такими же. Возможно, сам город и напичкан видеокамерами замкнутой системы и охранниками на входе в общественные места, но здесь живут одни из самых дружелюбных, самых щедрых и самых добросердечных людей, которых я когда-либо встречал. Я рад, что у меня есть связь с ними, и знаю, что довольно скоро я вернусь.
