Когда я впервые услышал последний вопрос, он заставил меня задуматься. Я осознал, что среди всей суеты и организационных мероприятий я никогда не думал о том, как буду жить, когда Гоби приедет в Эдинбург. Будет ли она рассчитывать на ежедневные сорокакилометровые прогулки? Как она справится с жизнью в городе? И если я еще раз побегу с ней, будет ли она бежать рядом со мной, как раньше, или захочет сама вырваться в этот странный новый мир со всеми его соблазнами?
Я многого не знал о прошлом Гоби, так же как и о нашем совместном будущем. Полагаю, именно это и делает начало отношений таким волнующим – даже если речь идет о лохматой дворняжке.
После нескольких интервью с разными газетами я получил сообщение от BBC. В тот вечер Фил Вильямс хотел взять у меня интервью для своего шоу на Radio 5 Live, и хотя я уже начинал уставать от всех этих разговоров, я ни в коем случае не собирался ему отказывать.
Интервью оказалось лучшим из всех, что у меня были за это время. Продюсеры скомбинировали аудиозапись моего интервью с видеосъемками, полученными с забега. Небольшое видео длиной в минуту оказалось, наверно, более популярным, чем они представляли себе. За короткое время его просмотрели 14 миллионов раз, таким образом, оно заняло второе месте по популярности на сайте ВВС.
После этого события наконец начали набирать обороты.
Я давал интервью для других шоу и станций ВВС; затем мне начали звонить с телевидения. Я общался с другими каналами в Великобритании, затем в Германии, России и Австралии. По скайпу со мной связались и взяли интервью CNN, ESPN (где история Гоби вошла в десятку самых популярных сюжетов дня), Fox News, ABC, Washington Post, USA Today, Huffington Post, Reuters, New York Times и подкасты, в том числе «Шоу Эрика Зейна», что, в свою очередь, подняло историю на совершенно другой уровень.
Все это время общая сумма сборов на странице продолжала расти. Люди со всего мира – из Австралии, Индии, Венесуэлы, Бразилии, Таиланда, Южной Африки, Ганы, Камбоджи и даже из Северной Кореи – делали посильные взносы, чтобы помочь нашему делу. Их щедрость вызывала уважение и вдохновляла. Я бывал в некоторых из этих мест и знал, как там жило большинство людей.
За несколько дней для нас с Лусией все изменилось. Мы были не совсем уверены, стоит ли начинать сбор средств, и просто осознавали, какой грандиозной задачей будет возвращение Гоби домой. За одни только сутки почти все эти проблемы разрешились. При поддержке Кики и благодаря стольким взносам людей мы точно поняли, что самые большие препятствия устранены: мы знали, как привезти ее, и у нас были средства для этого. Казалось, что все становится на свои места.
Почти все.
Нурали не отвечала ни на одно из наших писем.
12
«Я просто не понимаю Лусия. Я не понимаю, как это сделать»
Мы лежали в кровати, ожидая звонка будильника; это был наш первый разговор в этот день, но слова звучали пугающе знакомо. Я постоянно говорил одно и то же в течение недели, прошедшей после выхода статьи в Daily Mirror. При том, что страница для сбора средств набрала уже до 20 000 долларов, все, что мы получили от Нурали, это молчание.
Каждый раз, когда мы с Лусией говорили об этом, я всячески старался рассказать все, что знал о Нурали и Урумчи. Я рассказывал ей, какое это сумасшедшее, оживленное место, где все куда-то несутся по своим делам. «Нурали с большим успехом справляется с множеством дел, поэтому я просто не могу представить, чтобы она сидела дома, расслабившись. У нее в работе, наверное, сотня других проектов, поэтому она никак не может выкроить время, чтобы помочь нам. Забота о собачонке переместилась вниз в ее списке приоритетов».
«Поэтому нужно напомнить ей об этих делах. Нам же нужно, чтобы она вспомнила, как это важно, правда же?» – сказала Лусия.
Я вспомнил ночь, когда произошла песчаная буря. «Нурали из тех людей, которые не будут помогать, если думают, что ты доставляешь ей неудобства. Если мы будем ее напрягать, я уверен, она будет делать все еще медленнее, просто назло нам».
Мы опять замолчали.
«Как ты думаешь, она видела все это на Фейсбуке?»
Это было маловероятно. При том, что в Китае не было ни Фейсбука, ни Твиттера, и почти не было западных новостных телеканалов, мне трудно было представить себе, как все то движение, что мы создаем, может получить известность там.
«Так что делаем?»
В комнате опять воцарилась тишина. Разговор всегда прерывался на этом месте. Мы застряли и не могли идти дальше. Мы были бессильны сделать что-либо. Нам не оставалось ничего, только ждать.
И хотя Нурали молчала, не молчали все остальные. Кроме писем от Кики, в которых она интересовалась, нужна ли нам еще ее помощь, в Фейсбуке стало появляться все больше комментариев с просьбой сообщить последние новости. Люди, вполне справедливо, спрашивали, что происходит. Они хотели знать, как продвигается процесс подготовки Гоби к переезду и когда она будет дома. Им нужны были фотографии, видео и новости.
Их нельзя было винить. Если бы я давал деньги на подобные цели, я бы чувствовал то же самое. Мне бы хотелось знать, что за собакой присматривают и что ее хозяева действуют честно и ответственно. Мне бы были нужны доказательства того, что дело продвигается. Я бы хотел знать, что вся эта затея – не мошенничество.
И хотя мы с Лусией отчаянно искали способ дать людям нужную им информацию, у нас ничего не получалось. Все, что мы могли сделать, это выкладывать неубедительные сообщения о том, что все под контролем и мы делаем первые шаги на нашем долгом-долгом пути. Мы выдавали новости и фотографии маленькими дозами, как продукты на длинном пустынном участке.
Прошло еще несколько дней, а у нас все еще не было ответа от Нурали. Было очевидно, что Кики несколько расстраивает все это ожидание, но она отлично понимала уникальный характер стоящей перед нами задачи. Она сама предложила написать Нурали, и мы с удовольствием согласились. Мы надеялись, что тот факт, что Кики сама китаянка, сможет решить все языковые и культурные проблемы.
С другой стороны, наши жертвователи становились все настойчивее, к нам поступало все больше и больше просьб предоставить информацию. Я начал беспокоиться, что если мы в ближайшее время не дадим каких-то конкретных новостей, огромная волна позитивной поддержки уйдет от нас. Хуже того, люди могут выступить против нас. Поэтому я решил позвонить одной из организаторов забега.
«Сейчас это уже серьезное дело, – сказал я. – Сейчас уже не только я обеспокоен тем, как забрать Гоби; это уже приобрело глобальный масштаб. Такое ощущение, что тысячи и тысячи людей смотрят на нас и хотят узнать, что происходит. Те, кто делал взносы, – они как акционеры, и им нужны ответы».
Она выслушала меня и сказала, что все поняла: «Я займусь этим».
После этого разговора я почувствовал, что гора свалилась с моих плеч. Если за это берутся организаторы забега, то все будет хорошо. Они разработали ряд забегов на четырех разных континентах; без сомнения, они помогут маленькой собачке воссоединиться с хозяином.
