– Он забрал Дороти, Грейс, – растерянно сказал Гэвин. Он слегка пошатнулся. Нога, на которую он упал, дрожала. – Я пытался зацепиться за фургон, но не смог открыть дверь. Он затормозил, и я отлетел.
– Он мог убить тебя, – сказала Грейс. – Тебе запрещено так поступать.
– Как? Умирать? – спросил он. Он бы поднял бровь, но сейчас это было затруднительно.
– Да! – огрызнулась она, не обращая внимания на нелогичность ее ответа. – Ты больше не шпион, – сказала она, понизив голос. – Теперь у тебя естькоманда. Есть я… – Она одернула себя прежде, чем успела сказать больше. – Никаких больше игр в Джеймса Бонда, – приказала она.
В любой другой ситуации он бы отшутился про мартини или «Астон Мартин», но сейчас вместо этого он заглянул в ее взволнованные глаза. Он улыбнулся ей, старался успокоить ее, так как видел, что она по-настоящему потрясена. И потому что ее беспокойство о его здоровье согрело его сильнее, чем должно было.
– Обещаю, – сказал он, и почувствовал, как слабеет напряжение в ее теле.
Она уже знала, что он держит свои обещания, и он был этому рад, поскольку хотел выполнить ради нее все возможные клятвы.
– Черт побери, Уолкер! – сказал Харрисон, наконец поравнявшись с ними. – Тебе нужно в больницу.
Гэвин замотал головой. Ни за что он не потратит впустую так много времени.
– Мне лишь нужно, чтобы кто-нибудь зашил меня, – сказал он. – Это еще не конец. Мы должны вернуть Дороти.
Грейс сильнее прижала свитер к его лбу. Он хранил ее запах, и это был единственный проблеск света в его жизни в эту секунду, так что он вдохнул его аромат.
– Мы вернем ее, – сказал он Грейс, потому что по ней было видно, что она отчаянно нуждается в этих словах.
Это была клятва.
И он намеревался сдержать ее.
Глава 27
– Введи меня в курс дела еще раз, – сказала Мэгги.
Грейс подняла взгляд на подругу, ее глаза жгло от изнеможения. Прошло двенадцать часов с тех пор, как Карфадж похитил Дороти, но не было ни звонка, ни иной попытки связаться с ними. Теперь, когда это стало делом о похищении, Пол привлек Мэгги в качестве консультанта. Они расположились в северном конференц-зале, но пока что застряли намертво.
– Он одержим навязчивой идеей. Педантичен. Но произошедшее не укладывается в его профиль.
– Он убивает людей, он не похищает их, – подытожила Мэгги.
– У нас тридцать шесть часов максимум, чтобы вернуть ее, – сказал Гэвин со своего места в дальнем конце комнаты. На лбу у него был огромный порез, двадцать швов шли дугой через бровь. Ссадина от падения с фургона была скверной: Грейс все еще не могла поверить, что он так долго висел, зацепившись за движущийся автомобиль. Криминалисты, обследовавшие место происшествия, сказали, что он должен был продержаться по меньшей мере тридцать метров на скорости не меньше ста километров в час. Его могли убить. Удивительно, что он не получил сотрясение, не переломал руки или ребра и не раскроил череп. Когда она сказала ему это, он пожал плечами и ответил:
– Когда у тебя достаточно старших братьев, ты умеешь правильно падать.
Он был неспособен смотреть ей в глаза до тех пор, пока она не вошла вместе с Мэгги, и она знала почему: он винил себя за то, что не нашел Дороти достаточно быстро.
Господи, Карфадж мог лишить его глаза. Любой другой отступил бы – инстинкт защищать свое зрение укоренен глубоко в человеческой психике. Но он рвался вперед, пренебрегая опасностью, и болью, и кровью, отчаянно пытаясь дотянуться до нее.
Он сделал все, что мог. Она знала это.
Где-то в самом мрачном уголке своего сердца она испытывала благодарность за то, что Дороти видела, как кто-то сражался за нее, прежде чем…
«Не думай об этом, Грейс, – приказала она себе. – Дороти жива, и ты вернешь ее».
– Следующий звонок крайне важен, – сказала Мэгги. – Карфадж раньше не похищал людей. Он не профессионал, и ему не нужны деньги.
– Ему нужна я, – сказала Грейс.
– Он тебя не получит, – прорычал Гэвин.
Мэгги вздернула изящную бровь, услышав в его голосе недовольство собственника. Грейс еле заметно покачала головой, когда подруга вопросительно посмотрела на нее.
– Он, вероятнее, ошибется здесь, чем где-либо еще, – сказала Мэгги. – Он будет напуган, но приложит усилия, чтобы не подать виду. Похитить живую жертву, заставить ее молчать, удерживать ее – все это серьезные факторы стресса. Ты понадобишься ему, чтобы направить к правильному решению.
– И к какому именно? – спросила Грейс. Она более чем кто-либо ценила прозорливость Мэгги, но она не совсем понимала, что та имеет в виду.
– Твое страдание – его эквивалент выкупа, – объяснила Мэгги. – Он забрал Дороти только ради одного: причинить тебе боль.
Она была права. Грейс обхватила себя руками, ей вдруг стало так холодно.
– Убийства теперь недостаточно, – неумолимо сказал Гэвин. – Для него это будет слишком быстрый конец.
Грейс нахмурилась. Его лицо было суровым, прежде она его таким не видела.
– Что вы мне недоговариваете? – спросила она.
Он заколебался.
– Он похитил ее, чтобы пытать, Грейс, – в итоге сказал он. – И поскольку он неопытен, закончится тем, что он убьет ее, даже если прямо сейчас он этого и не хочет.
Грейс сглотнула, удушливый комок встал у нее в горле от этих слов. Что-то в лице Гэвина говорило ей: он знает, что такое пытка. Она подумала о тонких, очевидно, старых шрамах на его ступнях, тех, что она заметила в их первую ночь вместе. Чтобы бить его, они использовали резиновые трубки, оставившие эти отметины. От них появляются микротрещины в костях, которые причиняют наисильнейшую боль, но почти не оставляют следов на поверхности кожи, разве что мучитель не станет неряшлив.
– Я должна найти его, – сказала Грейс.
– Он позвонит, – заверила ее Мэгги. – Он не сможет устоять. Ему необходимо прочувствовать твое страдание.
В дверь конференц-зала постучали, Пол заглянул внутрь.
– Грейс, мне нужно поговорить с тобой, – сказал он.
Грейс достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что сейчас произойдет, еще до того, как она поднялась и проследовала за ним в его кабинет. Все было написано на его лице, в напряженной линии плеч, в том, как упорно он не хотел встречаться с ней взглядом.
Она даже не удосужилась сесть прежде, чем сказать:
– Ты хочешь снять меня с дела.
Пол вздохнул, усаживаясь за стол. Грейс села напротив и сцепила руки на груди, преисполненная упрямства.
– Пресса как с цепи сорвалась, – сказал он. – Им пришлась по вкусу эта история, Грейс. Наше расследование под пристальным вниманием, словно под лупой. Если есть какие-то просчеты…
