Сильный, умный, успешный мужик. Красивый. Пусть не голливудский штампованный красавец – да кому они нужны! Но обаятельный, этого не отнимешь. Глаза зеленые-зеленые, как у колдуна какого-нибудь, и улыбка эта…
«Не по Сеньке шапка, – напомнил внутренний голос. – А еще он твой работодатель. Где наша губозакатывательная машинка?»
– Иван, давай я вещи в комнату отнесу, и мы с тобой обсудим, что мне нужно делать. – Марьяна поднялась с пола и принялась расшнуровывать ботинки. – А то мой рабочий день уже идет полным ходом.
– Ой, комната! – подскочила Ева. Фелька недовольно мявкнула – чего чесать перестали? – Мы же должны вам показать!
– Сейчас покажем. Марьяна, давай я чемодан возьму. А это что в мешке?
– Алоэ. Его зовут Алоэ. Тоже поживет с нами.
– Я, кажется, искал одну помощницу, а получил целый отряд, – оценил Иван. – Прекрасно.
Фелька охотно позволила взять себя на руки, Ева аккуратно усадила кошку на плечо, Ивану достался чемодан, а Марьяне – алоэ. Короче, все оказались при деле.
Комнату, которую ей выделили, Марьяна еще не видела. Иван открыл одну из дверей на втором этаже, за ним прошмыгнула Ева, а потом зашла и Марьяна. Огляделась и заулыбалась во весь рот.
– Как здорово! Спасибо!
Маленьких каморок в этой квартире не имелось в приципе, даже кладовка поражала размерами, а тут целая комната для гостей – то есть для нее, Марьяны. Светлая, просторная, с большим окном, откуда открывается не менее прекрасный вид, чем из остальных окон в квартире, широкой кроватью, столом, встроенным шкафом и собственной ванной… Комната была больше, чем всё Марьянино жилье. А на столике у кровати стоял роскошный букет роз.
– Это я придумала. – Ева спустила Фельку на пол, и та двинулась исследовать помещение. – Женщины ведь любят цветы, так? Я – люблю!
– Спасибо, – кивнула Марьяна, – это очень приятно. И розы мне нравятся.
– Вот, папа! Я же говорила!
– Истинная правда, – согласился Иван. – Ева сама в магазине выбрала розы и попросила составить букет. Я был носителем кошелька.
– Неправда, ты тоже помогал!
– Ладно-ладно. Пойдем, Ева, Марьяне надо устроиться. Полчаса тебе будет достаточно? – Девушка кивнула. – Вот и отлично. Я в кабинете буду, помнишь, где он?
– Вроде да. За столовой.
– Вот и хорошо. А у тебя, Ева, занятия с Эммой Арнольдовной. И нечего кривить мордашку, учиться полезно. Папа твой учился – и что?
– Анализирует дурацкие запросы в «Гугле»! – ответила Ева явно привычной шуткой.
– Вот! Будешь учиться, станешь взрослой и тоже сможешь весело проводить время! Давай, идем.
Дверь за ними закрылась, голоса стихли. Фелька бродила по комнате, затем запрыгнула на кровать и уселась там, подумала, вытянула заднюю лапу и начала обрабатывать ее языком. «В любой непонятной ситуации – вылизывайся. Или ешь. Или спи». Простые правила домашней кошки, которые Фельку никогда не подводили. Марьяна тоже время от времени ими пользовалась.
Девушка подошла к окну. Московские крыши, нависшее над ними осеннее небо – снова собираются тучи, сентябрь в этом году холоднее, чем в прошлом. По ближайшей крыше бродит ворона, что-то высматривает. Горизонт затянут дымкой, и неясно, что там, за ним.
– Поживем – увидим, – сказала сама себе Марьяна. – Поживем…
Она тряхнула головой, отгоняя раздерганные мысли, и отправилась распаковывать чемодан и переодеваться. «Нас ждут великие дела!»
Глава 10
В кабинете Ивана, стильном, но совсем ему не подходящем (съемная квартира, что с нее возьмешь! Только несколько красивых, чем-то притягивающих взгляд пейзажей на стенах скрашивали впечатление), просидели до сумерек. Разбирались с тем, что будет делать Марьяна, как и каков у нее бюджет.
– Видишь, какая квартира нежилая? – говорил Иван. – Я так не люблю. Надо ей хоть немного нормальный вид придать. Подушки по диванам разбросать, коврики купить поярче…
– А не жалко тут потом оставлять будет? Или в Америку повезешь?
Иван посмотрел на нее, как на идиотку.
– Тут оставлю, конечно. В Америке у нас своих ковриков полно.
– Ясно.
– В общем, займись этим. С Евой походите по магазинам и выберите, что понравится. Я тебе выдам карточку, денег там достаточно, трать, сколько тебе нужно.
– Я аккуратно. И все чеки принесу.
– Хорошо, – пожал плечами Иван. – Если хочешь.
– Дело не в том, что ты мне доверяешь карточку черт знает с какой суммой, – усмехнулась Марьяна, – хотя спасибо за доверие. Дело в отчетности. Я привыкла понимать, как идут дела и какие суммы куда тратятся. Для всего есть своя мера. И превышать ее просто глупо. Например, если можно заказать нормальные продукты в знакомом мне магазине, зачем переплачивать в десять раз, заказывая в пафосном? Лучше Еве игрушку купить.
– Это тоже будет входить в твои обязанности – следить за едой, за холодильником, заказывать, что нужно… Ты готовить умеешь?
– Сделаю сегодня ужин. Если понравится, буду готовить. – Марьяна любила стоять у плиты и экспериментировать и была асом в приготовлении картошки и гречки ста пятьюдесятью разными способами. Картошка и гречка – они дешевые и питательные.
– Хорошо. Если нет, найдешь повара. Уборку организовать, по моей просьбе съездить куда-нибудь. Еву временно к поликлинике приписать нужно, мало ли что. Ну и всё вот это, бытовое… Сама разберешься. Нам надо тут жить так, чтобы без напряга. Работы много. – Иван потер лоб. – Я не хочу еще и о быте думать.
– А дома? Там, в Америке. Тоже у тебя помощница есть?
– Не-а. Дома – там всё привычное уже, налаженное. Конечно, клининговая служба приходит, продукты привозят, врачи есть уже знакомые, госпиталь частный. А тут я все связи растерял. У меня и так-то друзей в Москве было не очень много, переехал – и с теми почти не общаемся. Много там наобщаешься в Фейсбуке… Теперь есть приятели из «Гугла». Некоторые, как и я, из России. Вообще там русских много работает. Башковитые мы.
– И не поспоришь, – согласилась Марьяна.
– Слушай, я так и не спросил, как ты жила, – заявил Иван вдруг. – И чем сейчас занимаешься. Про антикафе знаю, кошку увидел, а остальное? Замуж вышла? – И тут же поморщился. – Извини, что я так в лоб. Совсем воспитание растерял.
– Всё в порядке. Замуж не вышла. Квартиру купила, маленькая, но своя.
Иван помолчал, а затем спросил будто с неохотой:
– Родители как?
– Мама живет там же. – Марьяна не знала толком, что отвечать, учитывая вчерашний разговор с матерью, и потому формулировала осторожно. – Папа умер, довольно давно уже.
– Извини. Я не знал. Соболезную.
