Часть первая
Черный
Глава 1
Это всё автобус. Он должен был прийти – и не пришел. Почему так? Почему так происходит, когда тебе очень нужен именно этот автобус, в двадцать тридцать две, и ходит он раз в полчаса? Как можно даже опаздывать на минутку, не говоря уж о полном пропадании в неизвестной вселенной, если ты ходишь раз в полчаса?
На остановке было людно, то и дело подскакивали деловитые маршрутки, выплевывавшие людей и жадно заглатывавшие новых. Подкатило несколько автобусов, но всё не те. Марьяна не могла стоять на месте – ходила туда-сюда, останавливалась, вглядывалась в поток транспорта до рези в глазах, пока наконец не углядела свой номер. Уже не пропавший автобус, следующий. Почти тридцать минут потеряно.
Конечно, Марьяна написала эсэмэску (мама не любит, когда звонят после шести – громкая трель телефона ее нервирует, а тихий сигнал она не слышит), однако всё равно чувствовала себя виноватой. Абсурдно, ведь она – не водитель автобуса, она не отвечает за расписание транспорта. Чувство вины рождалось где-то под ребрами и тихонько жгло там, и Марьяна боялась, что однажды прожжет пальто.
Хотя… оно ведь старое, и дыра уже есть – в кармане. Никак руки не доходят зашить.
В автобусе повезло: удалось сесть, да не просто, а к окну, откуда тебя не выковыряют без усилий. Ноги гудели, и Марьяна вытянула их, как смогла, отвернулась от набившихся в салон людей и стала смотреть в окно. Стекло немного запотело, пришлось провести по нему рукавом. Открылся город, наполненный спешащими домой людьми, машинами, намертво застрявшими в пробке на поворот, и бледными неуверенными фонарями. Асфальт блестел после недавнего дождя, и прилипшие к бордюрам кленовые листья казались сморщенными и жалкими, как трясущиеся руки старухи.
Ехать было минут пятнадцать. Марьяна задремала в духоте и едва не пропустила свою остановку, но вовремя встрепенулась и протиснулась к выходу. Теперь супермаркет на углу (где, конечно же, очередь), и побыть у мамы, и потом – домой. А дома – спать, спать, спать… Завтра суббота и – о, счастье! – не Марьянино дежурство.
Подъезд был ярко освещен, в крохотной будочке консьерж разогревал чайник и пахло пирожками.
– Добрый вечер, Станислав Георгиевич!
– Добрый, Марьяна Михайловна!
В старом доме, где когда-то давали квартиры за особые заслуги, жильцы друг друга знали. Конечно, приезжали и новые – кто-то продавал квартиру, кто-то умирал, и дети с внуками сдавали жилплощадь, но основной состав оставался прежним. Как и консьерж, вот уже двадцать лет охранявший вход, словно добродушный цербер с усталыми глазами.
Лифт застрял где-то на верхних этажах, и на третий Марьяна поднялась пешком. Отличная физическая нагрузка – пару раз в неделю по лестнице с тяжелыми сумками. Марьяна как-то предложила маме заказывать доставку продуктов на дом, но Лия Николаевна с возмущением отказалась. Она была подозрительна и неохотно пускала в квартиру даже сантехника, которого знала давным-давно. А уж курьер из непонятного интернет-магазина!..
Марьяна открыла дверь своим ключом, вошла, прислушалась и улыбнулась. Из гостиной доносились звяканье ложечек, тихий шорох и голоса.
– Вот не права ты, Арина. Ничего хорошего не получится из этого.
– Почему же не получится, Лиечка? Надо просто все обдумать, обсудить, а там уж дальше пойдет как по маслу.
– Рискованно очень…
– Так ведь без риска и не бывает выигрыша.
Марьяна хлопнула дверью, и голоса в гостиной умолкли. Затем мама спросила:
– Это ты, Марьяна?
– Я, мам, кто же еще…
Оттащив пакеты на кухню (позже можно будет разобрать), Марьяна зашла в гостиную. Тут всё было обычно и привычно: круглый стол посреди комнаты, утопающие в полумраке советские шкафы, уютная лампа под зеленым абажуром, освещающая лежавшие на скатерти карты. Рядом притулилось блюдечко с баранками и сухарями с изюмом, стояли две тонкостенные фарфоровые чашечки, а также заварочный чайник под специальным стеганым колпачком. За окном, полузакрытым тюлевыми занавесками, – сентябрьский вечер, почти ночь.
– Здравствуй, Марьяна, – кивнула ей лучшая мамина подруга.
– Привет, тетя Арина. Что у вас за сложности? Расклад не сходится?
– Да вот, выбрали новый, но ему надо серьезные вопросы задавать, и тогда ответы будут серьезные.
– Как сегодня себя чувствуешь? – Марьяна чмокнула маму в щеку и уселась на свободный стул, разглядывая расклад карт Таро. Сложный был расклад, заковыристый, с ответвлением, тянущимся к чайнику в колпачке.
– Да нормально, всё хорошо, – привычно отмахнулась мама. – Ты продукты принесла?
– Да, всё по списку. Молоко только не «Дарьинское», а «Бодрая корова».
– «Дарьинское», конечно, лучше… но ладно. – Мама взялась за чашку и отпила глоток. Марьяна смотрела, как чуть подрагивает изящная рука. – Положишь в холодильник? А мы пока расклад закончим.
– Хорошо, – кивнула Марьяна, поднимаясь. И правда, нечего засиживаться. Разложить продукты, пробежаться по комнатам с тряпкой – стереть пыль, сегодня больше ни на что сил не хватит, – и ехать домой. Народу в метро уже поменьше, можно спать или читать…
Пока Марьяна шуршала пакетами на кухне, знакомой до последнего уголка, мама и Арина в комнате негромко переговаривались. Опять насчет расклада у них мысли не сошлись. Вот, казалось бы, сколько лет, а всё то же самое!
Арина Петровна Шавкута была маминой закадычной подругой, Марьяна даже сказала бы – заклятой. Иногда они шумно ссорились, категорически не сходясь во мнениях, а так как каждая полагала себя экспертом во всех вопросах в мире, споры бывали жаркими и насыщенными. Однажды Арина Петровна во время спора так стукнула кулаком по столу, что бублики рассыпались и сдвинули с места карты, и мама сказала, что это не к добру, и точно: назавтра лопнула лампочка на этаже, Арина Петровна споткнулась в темноте и набила шишку на коленке. Всё из-за бубликов.
Познакомились подруги давным-давно, когда мама еще гастролировала, а Арина Петровна оказалась врачом, к которому она однажды пришла на осмотр с легкой простудой. Там они поругались (мама пыталась объяснить Арине, как нужно лечить пациентку, а Шавкута полагала, что и сама знает), потом помирились, потом выяснилось, что живут они в соседних подъездах… С тех пор Арина Петровна начала заглядывать на огонек. Жила она одна, в анамнезе имелся развод с мужем, не выдержавшим медицинского темпа жизни, и семья Ковалевых оказалась отдушиной. Пока был жив отец, Арина Петровна приходила раз или два в неделю, а потом уже – почти каждый вечер, если была свободна.
Марьяна не знала, как справилась бы сейчас, если бы не она…
Под негромкие голоса из гостиной («Нет, Арина, эту не сюда, а вот сюда!») Марьяна разложила продукты в холодильнике, высыпала круглобокую картошку в специально предназначенный для нее ящик, перемыла посуду в раковине и вытерла кухонный стол. Потом осмотрелась и решила, что до воскресенья квартира без уборки переживет. А это открывало невиданные возможности: можно прямо сейчас уже ехать и лечь спать до двенадцати!
