— Они уже ушли, Ник.
— Я знаю, девочка моя.
Я притянул ее к себе и обнял. Марианна устроилась у меня на плече, забравшись с ногами на кровать. А я наслаждался минутами спокойствия с ней, безотчетно гладил ее волосы и плечи.
— Малыш, как ты смотришь на то, чтобы поехать в Прагу? Представь, как там сейчас красиво…
— Без тебя? — она нахмурилась, — Даже не думай.
Ее тело сразу напряглось, и я физически почувствовал, как она готовится к тому, чтобы обрушить на меня все доводы против моего предложения. Моя дерзкая малышка. Вот что мне всегда нравилось в ней: она могла соглашаться со мной безоговорочно и уступать мне в чем угодно. Но, если вдруг наши мнения резко расходились, пиши пропало. Переубедить свою собственную жену я мог с великим трудом. Я закрыл ей рот ладонью и тихо рассмеялся, услышав возмущенный писк.
— Подожди, малыш. Послушай меня.
Я перевернулся, сжимая ее в объятиях, и оказался сверху на ней. Опустил руку и медленно поднял подол платья, лаская нежную кожу подушечками пальцев.
— Только ты, я и трое наших детей. Целых две недели. Без телефонов и интернета… Что скажешь?
Она смотрела на меня, не отрываясь, ее дыхание стало учащаться… Марианна даже нахмурилась, сверкнув глазами… Я хрипло рассмеялся — злится, что не даю думать, отвлекаю. Я видел, какие мысли крутились у нее в голове. Я действительно видел. Первой была радость из-за того, что мы проведем время вместе; затем она начала подозревать, что все неспроста. Я даже уловил момент, когда она уже собралась завалить меня вопросами о причинах моего неожиданного решения, хотя сама и догадывалась в общих чертах. Но мои действия не давали ей сосредоточиться. Рука уже нашла край трусиков и наглаживала кружева. Марианна сдалась, видимо, решив, что мое предложение слишком ей нравится, и не стоит портить нам обоим настроение неприятными разговорами.
— Маленькая, я жду ответа. Нет, если, конечно, ты против… — она не дала мне договорить и поспешно кивнула, а я, нагло улыбнувшись, снова обнял ее и, прижав к себе, перевернулся на бок, а потом разжал объятия и встал с постели.
— Ты подумай, а я еще поработаю.
Стоило огромных усилий не рассмеяться, когда я услышал, как от ярости участилось ее дыхание…
Я знал, что Марианна разозлится. Знал, потому что чувствовал сладкий аромат ее желания. Я предполагал, то она постарается меня соблазнить. Даже представлял себе, как бы она это делала. Думал, что будет возбуждать меня прикосновениями, поцелуями. В мыслях я уже насмехался над ее попытками. В этой игре всегда побеждаю я. Всегда.
Но уж чего я точно не ожидал, так это того, что она проигнорирует меня. Сначала я почувствовал, как усилился запах ее возбуждения. Твою мать. Я резко склонился над кроватью и повернул ее обратно на спину, посмотрел в глаза, ожидая увидеть смущение, злорадство, лукавство, что угодно. Но, нет. Ничего подобного. Она ласкала себя так, как будто меня и рядом не было. Я проследил взглядом за ее рукой и шумно вдохнул воздух, увидев, КАК она облизала свои пальчики и скользнула ими под шелк трусиков, слегка раздвинув стройные ноги. Эротично… Это было сногсшибательно наблюдать за ней. Представлять, что это я сейчас так нежно касаюсь ее. Я кожей чувствовал, каким густым стал воздух вокруг нас. А Марианна продолжала себя трогать, сладко постанывая. Ее ресницы дрожали, а рот приоткрылся и мне хотелось пить ее стоны. Я видел, как покраснела бледная кожа, а сама она тяжело и прерывисто дышала, глядя на меня из-под опущенных ресниц. Я снова посмотрел на ее пальчики под прозрачным кружевом и сглотнул, а она в нерешительности замерла, буквально в миллиметре от самого сладкого местечка, и я понял, что и на этот раз выиграю. Пусть даже эта игра не совсем в моем стиле.
— Продолжай, — голос сорвался, — Медленнее, нежнее.
И она не посмела ослушаться. Все так же не открывая глаз, Марианна дотронулась до клитора и вздрогнула. Я простонал вместе с ней, когда она начала двигать пальцами мучительно медленно и прогибаться в такт этим движениям, запрокинув голову, а потом все быстрее, и быстрее… Ее пальцы порхали в хаотичном ритме и мне хотелось рычать от нетерпения. Член уже вовсю рвался из брюк, но я лишь смотрел на нее… А потом увидел как она резко скользнула пальчиком прямо в себя. И я не смог сдержаться:
— Твою мать, Марианна.
Я поднял взгляд и увидел, как она прикусила нижнюю губу. Тогда я еще не знал, что эта картина будет часто являться мне в воспоминаниях: моя жена, раскрасневшаяся, лежащая на спине, с искусанными губами и прикрытыми глазами… ласкающая себя и невыносимо сексуально постанывающая.
Я не выдержал рванул кружево трусиков, чтобы видеть, как ее пальцы исчезают в розовой плоти и блестят от влаги. Хрипло застонав, наклонил голову и коснулся ее лона языком, Марианна тут же схватила меня за волосы, громко вскрикнула. Я сам проник в нее средним пальцем на всю длину и ощутил, как ритмично она сокращается вокруг него, услышал ее резкий крик, но не дал сомкнуть колени, продолжая ласкать ее пальцем и языком одновременно.
Когда последняя судорога стихла, она открыла глаза и, приподняв голову, посмотрела на меня с томной улыбкой. Я же снова наклонил голову и стал ее облизывать. Я чувствовал на своем языке ее вкус — самый сладкий сок на свете. Член уже буквально молил о разрядке. Десны пекло, температура тела зашкаливала. Но я продолжал нежно и неторопливо пожирать ее плоть, миллиметр за миллиметром. Изредка прикусывал кожу и чувствовал, как она выгибается и стонет мое имя:
— Ниииик. Пожалуйста… пожалуйста. Возьми меня. Сейчас.
Все так же продолжая ласкать языком, протянул руку и начал играть с набухшими сосками, заставив ее втянуть в себя воздух и жалобно всхлипывать.
Я же приподнялся наверх к ноющей женской груди и облизал сосок. А затем дунул на него и услышал тихий стон.
Марианна лихорадочно стягивала с меня штаны, пока я уделял внимание другому соску. Она бесстыдно распахнула ноги, дерзко поощряя меня на большее. И я уже не в силах был отказаться от этого пиршества. Я медленно вошел в нее и начал осторожно двигаться. Она была очень горячей и мокрой, горела от нетерпения. Я знал, что она хотела жесткого и страстного секса, но сейчас хотел по-другому. ЧЕРТ, я тоже люблю ворваться в нее со всей дури и долбиться, что есть мочи. Но сейчас я сдерживал себя. Чувствовал, как по спине стекает пот, по телу проходит дрожь от потребности кончить, но не позволял себе сорваться. Это был один из тех редких моментов, когда я не трахал, не брал ее жестко и остервенело, а занимался с ней любовью. Когда казалось, что лучше умереть, чем упустить из виду ее закатывающиеся от наслаждения глаза и пронзительные крики удовольствия.
Она кричала мое имя, судорожно сжимая мой член тугой плотью и царапая спину, толкая меня за ту грань реальности, которая всегда стиралась в ее присутствии. Я зарычал, изливаясь в нее. Марианна, гладила мои волосы, пока я выравнивал дыхание, положив голову на ее плечо и вдыхая воцарившийся в комнате запах бурного секса.
