Шагнул к ней навстречу и, склонив голову набок, спросил:
— С кем ты видела меня, Марианна? Ты хоть спросила, кто это? Сразу сделала свои выводы, — С яростью посмотрел на нее и отвернулся, шагая к дому.
Но чувство тревоги не отпускало, все больше разрастаясь. Все-таки не хотел, чтобы у нас с ней было все вот так. Не надо было, чтобы она видела меня с блондинкой…
***
Я направился прямо в кабинет и позвонил в охрану. Кое — кто явно не понимал, у кого на службе находится. И следовало наказать подонка, тем самым преподав урок остальным. Вызвал к себе заместителя Серафима Дэна.
— Итак, быстро, коротко и четко. Кто и почему позволил моей жене выйти за периметр?
— Господин, к Госпоже приехала…
— Мне насрать, кто к ней приехал. Отвечай на мой вопрос: кто и почему позволил ей уйти из дома?
Парень побледнел и опустил взгляд. Затем, видимо, собравшись с духом начал:
— Господин…
Я налетел на него и, схватив за грудки, прорычал:
— Кто?
— Я, Господин — сдавленно выдавил из себя охранник.
Идиот тупоголовый. Я оскалился, обнажив клыки:
— Почему? Что из моего распоряжения, твою мать, ты не понял, Дэн?
— Господин, но ведь Вы знаете…
— И ты, вместо того, чтобы послать их или хотя бы позвонить мне и сообщить обо всем, наложил в штаны и беспрекословно послушался каких-то недоумков? — Я встряхнул его.
— Отвечай, тварь, — Он коротко кивнул, и я ударил парня. Сильно и смачно. Голова откинулась назад, из носа пошла кровь.
— Значит, так, запомни: в этом доме ты выполняешь мои и ТОЛЬКО мои приказы. Ни Марианны, ни ее подруг, ни короля, ни Бога, ни Дьявола, никого бы то ни было еще. Только мои, ты понял?
Придурок дышал с трудом:
— Я понял, Господин, но… Она была так расстроена…
Я ударил его еще раз. Парень упал, и я сел на корточки и, схватив за голову, приблизил его лицо к своему:
— Госпожа была расстроена, а ты хотел успокоить ее, да? Отвечай.
Дэн слегка кивнул, глядя на меня расширенными от страха глазами.
— Запомни: никто. Ни король, ни Марианна, ни ее брат или сестра. Ты подчиняешься только мне. И никому больше.
Я с силой толкнул его так, что голова несчастного ударилась о стену, и встал на ноги. Подошел к телефону и позвонил Серафиму.
— Серафим, значит так. Сюда ты назначаешь себе другого зама. Только смотри, чтобы был обученным. Мне сопляки здесь не нужны. А Дэн у нас занят — у него круглосуточная вахта с сегодняшнего дня. И, да, он у нас пару-тройку дней на голодном пайке будет. Никакой крови.
Положил трубку и, даже не повернувшись к охраннику, сказал:
— Все. Свободен.
Сел в кресло и, откинув голову назад, закрыл глаза. Не был бы вампиром, можно было бы надеяться на то, что все это всего лишь дурной сон. Что совсем скоро я проснусь. И мне не надо будет отправлять свою жену и детей как можно дальше от себя для того, чтобы спокойно сделать то, что я собирался.
— Долбаный Асмодей, — стукнул кулаком по столу. Как бы не противилось этому все мое существо, но мне придется на время стать одним из верных его слуг. Снова. Пусть Влад думает, что брат оставил его. Пусть презирают Изгой и Габриэль за трусость. Но пока что Николас Мокану будет вести тихую и мирную жизнь на противоположной стороне баррикад. Правда, ключевое слово здесь все — таки "тихая".
Но больнее все же от того, что снова придется причинить боль Марианне. Как бы я ни тешил себя иллюзиями об обратном, без этого не обойтись. Только доверься мне, малыш. Поверь, что мне не нужна ни одна блондинка рядом. А, вернее, нужна. Даже очень. Но совершенно не для того, чтобы занять твое место.
Глотая слезы, сжимая руки в кулаки я пошла за ним в дом. Меня трясло, он ушел от разговора, уклонился как он всегда это любит делать. Недосказанность его конек, а я ненавижу, когда остается неясность. Я хотела получить ответы на свои вопросы. Я хотела понять, что сейчас происходит. Почему мне запретили выходить из дома? Почему я не получила ни одного объяснения. Поднявшись по лестнице, я остановилась у кабинета мужа. Я слышала все, что он говорил Дэну. Слышала это ледяной тон, звук удара… эти вкрадчивые нотки от которых у всех начинало биться сердце в горле от страха, от паники. Николас Мокану страшен в гневе, и я об этом никогда не забывала, но сейчас мне стало жаль этого паренька. Он не в чем не виноват. Я заставила его открыть ворота. И я обещала, что с ним ничего не случится если он выполнит мой приказ. Получается я солгала. Мой муж лишил меня возможности отдавать приказы в этом доме. Дэн выскочил из кабинета, и я почувствовала, как внутри поднимается волна злости. Я толкнула дверь кабинета и увидела, как муж метнул на меня горящий взгляд и тут же отвернулся к бару, доставая бутылку виски.
— Мы не договорили, Ник. Не нужно уходить от разговора. Теперь ты наказываешь охранников? За мое своеволие? Они не виноваты, что по статусу должны подчиняться и мне тоже. Они не знают, что ты вдруг решил отобрать мои права хозяйки этого дома.
Он слушал меня, а сам наливал себе виски в бокал. Повернул ко мне голову и лениво произнес:
— Я наказал его не за твое, а за собственное своеволие. Ему был дан четкий приказ. Он его не выполнил. Марианна, какая разница кто по ту сторону забора? А если бы твоя подруга приехала не одна и привела за собой наших врагов и тебя бы застрелили или похитили?
Я задохнулась от его слов и уже собралась ответить, но он остановил меня:
— Неважно, кто и зачем. Важно, что он не послушался меня. Милая, я раньше и за меньшее мог сердце вырвать.
— Ник, ты понимаешь, что унижаешь меня этим, выставляешь бесправной в этом доме? В нашем доме. Ты разругался с отцом, ты рвешь меня на части, и я должна делать какой-то нелепый выбор.
Он криво ухмыльнулся:
— Ты уже не в первый раз оказываешься в такой ситуации. А свой выбор ты сделала уже давным-давно. И теперь уже поздно менять свое решение. Ты со мной. И делаешь все так, как я скажу. И, Марианна, желательно без лишних вопросов.
— Ник, что происходит? Ты отдаляешься от меня. Ты… я не узнаю тебя. Ты… как чужой, Ник. Почему?
Мне казалось я задыхаюсь, казалось, что сейчас в этой комнате пусто и хоть он и стоит в нескольких метрах от меня — он далеко, не со мной, не рядом.
Ник подошел ко мне и вдруг прижавшись лбом к моему лбу, прошептал:
— Я не чужой, малыш. Я все тот же. Ты забыла, кто я? Я такой, какой я есть и не жди от меня иного.
Мне до судороги захотелось обнять его, рывком, спрятать лицо у него на груди и зарыдать. Это было временное облегчение, вот этот его голос, вот эти слова, а потом снова тот запах духов… чужих. Его руки на ЕЕ талии. Вот эти самые руки, родные руки. Которые сейчас касаются моих плеч. В этот момент стало невыносимо больно. Я отшатнулась от него и глядя в глаза, срывающимся голосом тихо сказала:
