— Беглецы, значит? А эти, с гербами дома Туарнов, тоже беглецы?
— Наш велеар распустил армию. Платить нечем и кормить. В Талладасе даже одежду не купишь. Я мельник, а они… кто из армии, кто ремесленник. Все равны нынче в Талладасе.
Лан пытался болтать, отвлечь внимание, расслабить, но ему это плохо удавалось.
— Обыщите их. А внутри кто?
Лори судорожно сглотнула и закрыла глаза.
— Дочери мои. Больны обе «сыпучей». Говорят, в Пераоне лекари хорошие.
Я демонстративно закашляла, знала, почему он так сказал — если не найдут ничего, мужчины могут захотеть иную добычу. «Сыпучая» заразная болезнь, от которой высыпают язвы на теле и во рту, мучает кашель. Они побрезгуют и не тронут женщин…если поверят Лану. Если…
— Дали, и гроша в карманах нет. В тюках хлеб, картошка, сало, еда для лошадей и вода. Они пустые. Бородатый не врет.
— Сыпучей больны, значит? Вытащите их с повозки.
— Но…
— Вытаскивайте. Не заразитесь. Я обещаю.
Дверца со стороны Лори распахнулась, и мужская рука вытащила девушку за шкирку, швырнув на снег. Ее тут же подняли на ноги и сдернули капюшон. Велеария, тяжело дыша, обводила людей в черном испуганным взглядом, сжимая нож в тоненьких пальцах. Некоторые расхохотались, когда она махнула им перед носом рыжего, вытащившего ее из повозки. Он зарычал ей в лицо, и она зажмурилась, отшатнувшись назад. Они не оборванцы, хотя и одеты не как воины. Это боевой отряд…у всех мечи за спиной и на лицах полосы краски. Стало страшно. Очень страшно.
— Бу! — рыжий так же рыкнул в лицо Тилы, и та закричала от ужаса. Ублюдки расхохотались снова, а Лори замахнулась и всадила кинжал рыжему в плечо, тут же вынув и продолжая им размахивать. Он взревел, надвигаясь на девушку.
— Стоять! Не трогать!
Женщина, которая, видимо, была у них за главную, направила свою черную лошадь к велеарии, а Лори опять закашляла, но та усмехнулась и спешилась.
— Дали, не стоит. А вдруг и правда заразная!
Лори отступила назад, бросая испуганный взгляд то на рыжего, зажавшего рану огромной лапой, то на женщину, которая приближалась к ней грациозной походкой хищницы перед прыжком.
— Больна сыпучей, говоришь?
— Больна, — крикнула Лориэль, — не подходите — заразитесь. Все заразитесь и сдохнете. Ни одна шеана не спасет.
— Неужели?
Женщина оказалась высокой, выше Лори. Красивая какой-то притягательной ледяной красотой. Хищной и опасной. Жестокий взгляд из-под ровных бровей полоснул Лори и заставил вздрогнуть. Никогда не думала, что женщин тоже можно бояться. Во всем черном, с непокрытой головой и развевающимися на ветру длинными волосами, в мужской одежде, она походила на очень молодого юношу и, если бы не высокая грудь под меховой жилеткой и не голос, Лориэль бы все же решила, что перед ней парень, пусть и весьма женоподобный.
Дали вдруг выбила из рук велеарии нож и, сильно сдавив ей запястье, дернула к себе, долго рассматривала ее руку, разворачивая в разные стороны.
— Дочь твоя, говоришь, бородатый? А руки, как у знатной десы, тогда как ты мужлан мужланом. Мельник, значит, да?
— Берег моих девочек. Холил и лелеял.
Предводительница вдруг схватила Лори за голову и сдавила ей щеки.
— Рот открой, больная!
Лориэль попыталась вырваться, но темно-синие глаза женщины впились в пленницу, лишая возможности сопротивляться.
— Открывай!
Девушка приоткрыла рот, а та еще сильнее надавила на щеки, уже причиняя боль.
— Шире! Не то челюсти сломаю.
Усмехнулась, ущипнув Лори за кончик языка, и стукнула ладонью по подбородку, закрывая велеарии рот.
— Ничем она не больна и другая тоже. Дыхание чистое. Мятой пахнет. Кто вы такие? Ты в частности! Отвечай, сука!
Смотрит прямо Лори в глаза, и та чувствует, как от страха начинает дрожать все тело. Во взгляде женщины светится смерть. Она спрятана на дне зрачков, и стоит только Лори что-то не так сделать, это чудовище ее сожрет. Нет, они не грабители. Им нужно что-то другое. Но что именно Лори не могла понять.
— Мы…мы его дочери. Он не лжет. Сбежали. Идем в Пераон.
— Убейте парочку из них, чтоб заговорила.
Лори, всхлипнула, пытаясь вырваться из рук женщины, но та вдруг схватила ее за горло, а сама обернулась к рыжему. Велеария цеплялась за руку Дали, а под пальцами сталь. Даже сжимать больно. Словно камень.
— Вспорите брюхо вот этому тощему с хвостом.
Ублюдки схватил Туно, самого молодого из воинов Лори. Повалили несчастного в снег, приставив меч к его горлу.
— Давайте! Потрошите! — приказала предводительница, глядя Лори в глаза, и там, на дне зрачков черноволосой ведьмы, вспыхнула ярко-голубая молния.
— Это дочь Рона дес Туарна. — выкрикнул Туно, а велеария закрыла глаза, застонав, — На свадьбу едет. Од Первый жениться на ней собрался. В Пераоне ее встретить должны. Не убивайте меняяяяяя!
Женщина коротко кивнула рыжему, а Лориэль выдохнула, когда Туно все равно прирезали. Он орал, пока ему вскрывали брюшную полость, а Дали продолжала смотреть на Лори, пока ту трясло, как в лихорадке.
— Ненавижу предателей. А теперь давай еще раз. Последний. Куда едете и зачем? Он правду сказал?
— Пошла ты к Сааанану, — крикнула Лори ей в лицо и тут же получила по щеке. Тяжелая рука. Безжалостная. Во рту появился привкус крови, и Лори пошатнулась, но ей не дали упасть, все так же удерживая за горло.
— Если твоей служанке выколют один глаз, ты станешь разговорчивей? Или оба сразу, чтоб наверняка?
Раздался крик Тилы, которую схватили за волосы и поставили на колени:
— Госпожа, пожалуйста, госпожааа. Скажите им.
Лори с презрением смотрела в синие глаза девки, командовавшей отрядом этих головорезов и понимала, что она ненормальная психопатка, у которой ноздри трепещут от предвкушения расправы.
— Я Лориэль деса Туарн. Дочь Рона дас Туарна. Невеста Ода дас Вийяр.
— Вот так намного лучше. Прирезать ее охрану. Женщин уводим с собой и этого, как тебя, «папочка»?
— Лан.
— И этого тоже. Мне кажется, он может рассказать нам много интересного.
Она схватила Лори за волосы и потащила к своей лошади под крики ее людей, которых прирезали, как скот на глазах у велеарии. Головы покатились по снегу, как кочаны капусты, тут же слетелось воронье, несмело, но нагло подбираясь к головам и дергающимся в конвульсиях телам. От ужаса у Лори перехватило дыхание, стало темнеть перед глазами. Этот кошмар оказался страшнее всего, что она когда-либо видела в своей жизни.
— Отпустите, — взмолилась девушка, понимая, что в эту самую минуту рушатся все надежды Талладаса на новую жизнь, все надежды отца, — отпустите или отвезите в Пераон. Вам заплатят за меня. Много денег. Очень много. Од Первый не поскупится.
