— Справа мыс Ангистро, сэр, — сказал рядом с ним Тернер, — Мыс Кум позади левого траверза.
— Спасибо.
Все, как и должно быть. Хорнблауэр выпрямился и направил подзорную трубу на турецкий берег. Он был крутой, обрывистый, вдалеке вздымались высокие горы.
— Лишь в это время года они зеленые, — пояснил Тернер. — Все остальное время они коричневые.
— Да.
Хорнблауэр прочитал о восточном Средиземноморье все, что мог, и о климатических условиях кое-что узнал.
— Людей здесь немного, сэр, — продолжал Тернер. — Крестьяне. Пастухи. Кое-где в бухточках рыбачьи поселки. С Родоса иногда заходят купеческие каяки — теперь редко, сэр. Воды эти кишат пиратами, по причине вражды между греками и турками. Торгуют понемногу медом и лесом.
— Да.
Удачно, что ветер стал южнее, даже так ненамного. Это снимало одну из бесчисленных сложностей в сложной жизни Хорнблауэра.
— Вдоль всего берега руины, — бубнил Тернер. — Города… дворцы… просто удивительно, сэр.
Здесь некогда процветала древнегреческая цивилизация. Здесь стояла Артемизия и десяток других греческих городов, пышущих жизнью и красотой.
— Да, — сказал Хорнблауэр.
— Деревни стоят преимущественно на месте древних городов, — продолжал Тернер. — Вокруг них руины. Половина домишек построена из мрамора разрушенных дворцов.
— Да.
При других обстоятельствах Хорнблауэр заинтересовался бы сильнее, но сейчас Тернер только отвлекал его. Хорнблауэру было о чем подумать. Ему предстояло провести «Атропу» в Мармарисский залив, вступить в переговоры с турецкими властями, решить, как начинать подъемные работы. Оставался вопрос — жгучий, животрепещущий вопрос — выживет ли Маккулум. Оставались рутинные обязанности — глядя вокруг себя, Хорнблауэр видел, что офицеры и матросы толпятся у борта, с интересом разглядывая берег. Меж мусульманских селений попадались и греческие поселки — об этом важно помнить, чтоб не дать матросам раздобыть спиртное. Надо будет наполнить бочки водой; раздобыть свежие овощи.
Подошел Стил с одним из рутинных вопросов. Хорнблауэр кивнул.
— Раздача рома!
Крик разнесся по маленькому судну. Матросы отвернулись от берега — сейчас никакое чарующее пение сирен не привлекло бы их внимания. Для большинства из них это главный момент дня — сейчас они вольют в разгоряченные глотки по жалкой порции разведенного водой рома. Лишить матроса выпивки — все равно что не допустить святого в рай. Матросы заключали между собой немыслимые сделки, продавая, перепродавая и покупая свои «чарки». Но Хорнблауэр подумал, что ему нечего чваниться перед человеческим стадом, свысока представлять матросов этакими цирцеиными свиньями, алчущими пойло. Да, это действительно главный момент в их жизни, но лишь потому, что они не видят лучшего месяцами и годами, ограниченные деревянными бортами маленького корабля, частенько не получая за это время ни шиллинга денег, не встречая новых лиц, ни единой человеческой проблемы, никакой пищи для ума. Наверно, лучше быть капитаном и иметь слишком много проблем.
Матросы пошли обедать. Мыс Кум остался позади. Солнце светило все ярче, бриз усилился. Тернер продолжал монотонно вещать.
— Мыс Мармарис, сэр, — сказал он.
Здесь берег вдавался вглубь, открывая вид на невысокие горы. Пора убирать паруса. Пришло время решительных действий — сейчас «Атропа» из мирного судна, безмятежно идущего вне территориальных вод, превратится в буревестника, чье появление в иностранной гавани способно вызвать шквал дипломатических нот, тревожа должностных лиц на противоположном конце Европы. Хорнблауэр старался отдавать приказы так, словно его не тревожит сложность ситуации.
— Все наверх! Все наверх убирать паруса! Все наверх!
Подвахтенные бежали по местам. Офицеры занимали свои посты, те из них, кто дремал внизу, поспешно выбирались на палубу. Нижние прямые паруса и брамсели быстро убрали.
— Мистер Джонс! — выкрикнул Хорнблауэр.
— Сэр!
— Ослабьте этот шкот и снимите напряжение с галса. Где вы учились управлять судном?!
— Есть, сэр, — жалобно отозвался несчастный Джонс, но приказ выполнил быстро и ловко.
Выговор был вполне заслужен, но Хорнблауэр подумал, так ли резко он выразился бы, если не хотел показать команде, что груз ответственности не мешает ему следить за всем происходящим на судне. В конце концов, решил он горько, это все равно было излишне — ни один из спешащих по палубе людей и на секунду не задумался ни о лежащей на капитане ответственности, ни о том, прелюдией к какому международному кризису может послужить исполняемый ими маневр.
— Мыс Ред Клиф, сэр, — сказал Тернер. — Остров Пэседж. За ним мыс Сари. Восточный проход лучше, сэр — посреди западного подводная скала.
— Да, — ответил Хорнблауэр. На карте подробностей немного, но скала там отмечена. — Мы пойдем восточным проливом. Старшина-рулевой! Лево руля! Так держать!
С попутным ветром «Атропа», словно лань, понеслась в пролив, под одними марселями и передними парусами. Вход в пролив вырисовывался все отчетливее — два крутых мыса и низменный островок между ними. Понятно, откуда пошло название Ред Клиф — это действительно был красный обрыв, остальные же мысы и остров заросли елями. На возвышении виднелись прямоугольные очертания фортов.
— Там никого нет, сэр, — сказал Тернер. — Обветшали и рушатся, как и все остальное.
— Вы сказали, что восточный проход совершенно свободен?
— Да, сэр.
— Очень хорошо.
«Атропа» вошла в пролив, Хорнблауэр приказывал рулевому. Ни над одним фортом не видно было флага, значит, салютовать пока не надо. Расстояние между мысом и островом было с полмили или чуть меньше, дальше открывался вид на Мармарисский залив, с трех сторон окруженный высокими горами.
— Здесь город, сэр, — сказал Тернер. — Так себе городишко.
Белая башня — минарет — отражала послеполуденное солнце.
— Сейчас вы видите красный курган за городом, сэр.
— Где затонула «Вероника»? — спросил Хорнблауэр.
— Левее от нас, сэр. Прямо на линии между красным курганом и фортом на острове Пэседж. Мыс Ада по пеленгу зюйд-зюйд-ост и полрумба к зюйду от того места.
— Сделайте замеры сейчас, — приказал Хорнблауэр.
Они вошли в залив. Вода была гладкой, не настолько, впрочем, чтоб отражать синее небо. Тернер взял пеленг на форт. Другой пеленг Хорнблауэр мог взять на глаз. Не вредно будет встать ближе к месту намечающихся работ. Так они впоследствии привлекут меньше внимания, чем если сначала встанут в одном месте, а потом вынуждены будут менять стоянку. Джонс без заминки убрал фор- и грот-марсели, передние паруса. «Атропа» тихо скользила по воде.
— Руль право на борт! — приказал Хорнблауэр рулевому. «Атропа» развернулась, Джонс взял крюйсель на гитовы, помогая маневру. Судно почти совсем остановилось, крохотные волны лизали его нос.
