Хьюит ответил на окрик с флагмана, аккуратно привел шлюпку к ветру, быстро спустил парус, и шлюпка по инерции подошла к грот-русленю, чтоб баковый смог за него зацепиться. Хорнблауэр выбрал момент и перелез. Как только его голова поравнялась с главной палубой, приветственно засвистели дудки. И сквозь их свист Хорнблауэр услышал три двойных удара корабельного колокола. Шесть склянок послеполуденной вахты; три часа, время, указанное в приглашении.
Большая кормовая каюта «Ирландии» была обставлена не с таким размахом, как у Пелью на «Тоннане», в духе скорее спартанском, однако с достаточным комфортом. К удивлению Хорнблауэра других гостей не было — в каюте, кроме Корнваллиса, находились только Коллинз, мрачный и язвительный капитан флота, и флаг-адъютант, чью фамилию Хорнблауэр не расслышал, запомнив только, что она была двойная.
Хорнблауэр почувствовал на себе испытующий взгляд Корнваллиса. При других обстоятельствах его бы это смутило. Но он, с одной стороны, все еще был слишком занят мыслями о Марии, с другой — семь месяцев, проведенные в море, из них семь недель непрерывных штормов, вполне оправдывали и его потертый сюртук, и матросские штаны. Он встретил взгляд Корнваллиса, не робея. Мало того, доброму, хотя и без улыбки, лицу Корнваллиса совершенно неожиданное выражение придавал съехавший набок парик. Адмирал хранил странную верность конскому парику с короткой косичкой, какими в то время щеголяли уже только кучера в богатых домах, а залихватски сдвинутый набок, этот нелепый убор и вовсе уничтожал всякое внешнее достоинство.
Ладно, бог с ним с париком, но в воздухе висело какое-то напряжение, хотя Корнваллис был по обыкновению гостеприимен. Атмосфера была такова, что Хорнблауэр почти не замечал стоящей на столе еды. Говорили как-то осторожно и натянуто. Обсудили погоду. «Ирландия» находилась в Торском заливе уже несколько дней — она едва успела укрыться от последнего урагана.
— Сколько у вас было припасов, когда вы вошли в залив, капитан? — спросил Коллинз.
Все это звучало как-то наиграно, и тон у Коллинза тоже был странный. Особенно это подчеркивалось формальным «капитан» в обращении к скромному капитан-лейтенанту. Тут Хорнблауэр понял. Это — заранее подготовленный диалог, такого же свойства, что его недавний разговор с Бушем касательно женщин. Он раскусил тон, но по-прежнему не мог разгадать его причины. Но у него был ответ, настолько простой, что он и ответил просто:
— Достаточно, сэр. Говядины и свинины еще по крайней мере на месяц.
Последовала чуть-чуть затянувшаяся пауза, словно остальные переваривали полученную информацию, потом Корнваллис спросил:
— Вода?
— Это другое дело, сэр. Я ни разу не смог заполнить все свои бочки из водоналивных судов. У нас оставалось совсем мало. Потому мы и вернулись.
— Сколько?
— Два дня на половинном рационе, сэр. Мы были на половинном рационе неделю, и четыре недели до этого на двух третях.
— Ого, — сказал Коллинз, и в то же мгновение атмосфера переменилась.
— Вы совсем не подстраховались на случай непредвиденных обстоятельств, Хорнблауэр, — сказал Корнваллис. Теперь он улыбался, и Хорнблауэр в своей невинности понял, что же собственно происходило. Его подозревали в неоправданно раннем возвращении, подозревали, что он один из тех капитанов, кто устал бороться со штормами. Этих капитанов Корнваллис намеревался выкорчевать из Ла-Маншского флота, и Хорнблауэр рассматривался как кандидат на выкорчевывание.
— Вы должны были вернуться как минимум на четыре дня раньше, — сказал Корнваллис.
— Ну, сэр. — Хорнблауэр мог бы сослаться на приказ Чамберса, но не видел для этого причин, и решил его не упоминать. — В конце концов все обошлось благополучно.
— Вы, конечно, пришлете свои журналы, сэр? — спросил флаг-адъютант.
— Конечно, — ответил Хорнблауэр.
Вахтенные журналы документально подтвердят его слова, но вопрос был бестактный, почти оскорбительный, ставящий под сомнение правдивость Хорнблауэра. Неловкость флаг-адъютанта явно разозлила Корнваллиса.
— Капитан Хорнблауэр сможет это сделать в удобное для него время, — сказал он. — Ну, стаканчик вина, сэр?
Удивительно, как мгновенно преобразилась атмосфера, так же разительно, как изменилось освещение, стоило вестовому внести свечи. Все четверо смеялись и шутили, когда вошел Ньютон, капитан корабля. Ему представили Хорнблауэра.
— Ветер устойчивый, вест-норд-вест, сэр, — сказал Ньютон.
— Спасибо, капитан. — Корнваллис обратил на Хорнблауэра голубые глаза. — Вы готовы к отплытию?
— Да, сэр. — Иного ответа быть не могло.
— Ветер скоро станет восточнее, — задумчиво произнес Корнваллис. — Даунс, Спитхед, Плимутский залив набиты судами, ожидающими попутного ветра. Но «Отчаянному» хватит и одного румба.
— Я могу сейчас дойти до Уэссана в два галса, сэр, — сказал Хорнблауэр. Мария ютится где-то на квартире в Бриксэме, однако он должен был это сказать.
— М-м, — протянул Корнваллис, как бы споря с собой. — Мне не спокойно, когда вы не следите за Гулем, Хорнблауэр. Но я могу позволить вам еще день простоять на якоре.
— Спасибо, сэр.
— Если ветер не переменится. — Корнваллис принял наконец решение. — Вот ваши приказы. Вы отплываете завтра на закате. Но если ветер отойдет еще на один румб, вы снимаетесь с якоря немедленно. То есть, если ветер станет норд-вест-тень-вест.
— Есть, сэр.
Хорнблауэр любил, чтоб его подчиненные именно так отвечали на его приказы, и сам ответил так же. Корнваллис продолжал, по-прежнему с интересом разглядывая Хорнблауэра.
— На одном из призов месяц назад мы взяли неплохой кларет. Не согласитесь ли вы принять от меня дюжину, Хорнблауэр?
— С превеликим удовольствием, сэр.
— Я прикажу погрузить его в вашу шлюпку. Корнваллис обратился к своему вестовому, который в свою очередь что-то зашептал адмиралу, Хорнблауэр услышал, как Корнваллис ответил: «Да, конечно».
— Может ваш вестовой заодно прикажет подготовить мою шлюпку, сэр? — спросил Хорнблауэр. Он не сомневался, что пробыл у Корнваллиса достаточно долго.
Было совершенно темно, когда Хорнблауэр спустился через борт в шлюпку и обнаружил у своих ног ящик с вином. Дул умеренный ветер. Темная поверхность Торского залива была усеяна корабельными огнями, виднелись и огоньки Торки, Пэйтона и Бриксэма. Где-то там Мария, наверняка в тесноте, ведь в городках, без сомнения, полным-полно офицерских жен.
— Позовите меня в тот момент, когда ветер станет норд-вест-тень-вест, — сказал Хорнблауэр Бушу, едва ступив на палубу.
— Норд-вест-тень-вест. Есть, сэр. Матросы ухитрились раздобыть спиртное, сэр.
— Это для вас неожиданность?
Британский моряк, оказавшись вблизи берега, как-нибудь да раздобудет себе выпить. Если у него нет денег, он отдаст одежду, обувь, даже серьги.
