Лейла смотрела, не отрываясь, на его член. Сердце колотилось с испуганным возбуждением. Господи, так он такой огромный! Если бы уже наверняка не знать, что она это уже переживала, можно подумать, что он в неё просто не поместится!
Он был похож на змея – длинный, округлый и твердый. Гладкий, как будто и впрямь нефритовый стержень.
– Нагляделась?
– Что?.. – вздрогнула она.
Он закатил глаза:
– Когда-нибудь я тебе за твои что оторву голову, моя сладкая. Но это случится не сейчас. Не раньше, чем твоя задница перестанет приносить мне удовольствие.
– Ты груб.
– Верно. И что?
Подхватив девушку под ягодицы, Эссус сел, насаживая её на себя. Все внутренности болезненно и сладко заныли и Лейла, не сдержавшись, сладко застонала, скрещивая ноги за его спиной, чтобы максимально слиться с ним, откидывая голову назад, так, что золото волос расплескалась по простыням.
Ей уже было плевать на их моральные проблемы и принципиальные расхождения, плевать на разницу в возрасте, плевать на всё. Мозг окончательно и бесповоротно растворился в нижней чакре, прости господи.
Было так божественно хорошо.
Змей двигался быстро и стремительно, а Лейла отвечала, опускаясь на него, громко вскрикивая с каждым его движением внутрь её тела. И с каждым разом, когда он входил, её тело словно становилось легче и легче, готовясь лететь.
– Посмотри на меня, – хриплым гортанным голосом потребовал Змей.
Лейла подчинилась. Открыла глаза.
– Скажи, что хочешь меня, – потребовал он. – Скажи это…
– Я хочу тебя. Хочу! Чтоб тебе сдохнуть!
– Отлично!
За этим последовало несколько глубоких, разрывающе-резких рывков, Эсссус бесчувственно натянул её на себя так, словно она была перчаточной куклой.
Внутренности сначала протестующе заныли против такого грубого вторжения, Лейла попыталась отстраниться, но с последним мощным толчком боль сменилась сильным и сладким спазмом, заставляющим её с гортанным криком забиться в его руках, почти теряя сознание от наслаждения.
Не помня себя, она впилась зубами ему в плечо, приглушённо рыча, содрогаясь от оглушительного оргазма.
Но стоило стихнуть его последнему отголоску как стало чудовищно стыдно. Что этот мужчина с ней делает? В кого она превращается?
Щеки пылали, тело ныло, а на глазах вскипали слёзы. Она стиснула зубы, уговаривая себя успокоиться.
Ну не рыдать же здесь перед ним?
– Неужели всё было настолько плохо, моя маленькая золотистая змейка? – прошептал Эссус ей в шею. – Жаль, если тебе пришлось не по вкусу. Мне, признаться, очень понравилась твоя маленькая капитуляция.
– Я не капитулировала!
– Ну, да, конечно. Осада не возымела никакого действия. Что? Опять хочешь пожелать мне сдохнуть? Кровожадная ты моя прелесть! У нас впереди целая серия битв и, к слову, твои пожелания вполне могут сбыться. Если я займу трон, то есть, не трон, конечно, но, если власть окажется в моих руках, ты будешь моей фавориткой и, считай, что королевой.
– И что же я буду делать с такой радостью? – с презрением протянула Лейла.
– Но, если я проиграю, меня с большой вероятностью казнят. Хотя, нет, такой радости я врагам не доставлю. Сдаваться я никому не намерен. Тогда твои пожелания сбудутся. Уверена, что совсем-совсем не станешь по мне плакать?
– Я поставлю за тебя свечку.
– Свечку? Зачем?
– За упокой души.
– Вот спасибо. Ты такая добрая.
– У нас это, видимо, семейное?
– Не исключено, – согласился Эссус.
Глава 24. Жених и любовник
Кутаясь в плащ, подбитый горностаевым мехом, стоя на пороге жуткого Дома с Призраками, Лейла наблюдала восход солнца, за тем, как рассвет неторопливо расползался по земле, протискиваясь между нависшими со всех сторон скалами.
Во всех легендах и сказаниях с приходом первого луча нечисть отправлялась почивать в край где нет ни утра, ни вечера, где лишь бесконечно-серая мгла – в Преисподнюю, долину Серых Ангелов, не сумевших примкнуть ни к Свету, ни к Тьме.
Но в Магическом Сообществе демоны утром, увы, так же свободны, как и в полночь – те самые демоны, что забрали её в свой мир кошмаров и теней, так что теперь не спастись.
Все они тут только тени: Дэйв Майлз, с его нарочито-показным высокомерием; Медора Лейн, с её неуёмные боевым пылом и пафосным любовным запалом; непроницаемый профессор Хэйс с ядовитыми замечаниями наготове.
За спиной Лейлы шло веселье по поводу очередного убийства, которое окружающие её безумцы отчего-то считали удачным инвестированием в будущее.
Утро начало нескучно. Оборотень Люк Гриндейл, с которого началось знакомство Лейлы с адом, довольно скалился, широкой грудью разрезая колючий терновник, оплетший тропинку по дороге к особняку.
– Господи! Айзек Абнер сдох! – загоготал он довольно, перешагивая порог. – Сдох! Мы сделали это! Мы его прикончили!
Зал наполнился топотом, непристойным смехом, резкими голосами.
– Ты уверен, Люк? – на узких губах Эссуса заиграла довольная усмешка, за которую Лейле ужасно хотелось оторвать ему голову. – Старый Абнер действительно мёртв? Окончательно? Вы уверены?
– Да, господин, – прохрипела Медора.
Казалось, она вот-вот начнёт ластиться к ногам Эссуса, как собака. И может быть даже лизнёт ему руку.
Чёрный Змей торжествующе захохотал. Голос его катился вдоль стен сорвавшимися с оборванной нитки бусинами, растекался, размазывался по потолку, пачкал пол.
Эхо, обитающее в полупустых помещениях, преувеличивало его воистину сатанинскую радость. И Лейла всё больше убеждалась, что хоть любовник он и хороший, но его безумия и садизма это не отменяет.
Вскоре ужасающий смех, к её облегчению, стих.
Один из Чёрных Капюшонов, чьё лицо дополнительно скрывала маска, подойдя ближе, принялся о чём-то быстро-быстро Эссусу нашептывать. Чёрный Змей внимал ему с видимым интересом.
– Так чья рука, говоришь, повергла нашего врага?
– Майлза! – оскалилась Медора.
Лейла дёрнулась всем телом, не в силах поверить в услышанное.
– Блондинчик? – недовольно протянул Эссус. – Этот мальчишка? Ты уверена?
– Да, господин! Мальчишка оказался достаточно искусным, чтобы обезглавить Белый Клан!
Улыбка сошла с лица Чёрного Змея.
– Дэйв? Признаться, не ожидал. Подойди ко мне.
Одна из чёрных теней под белым капюшоном приблизилась.
– Дай мне свою палочку, – потребовал Эссус.
