С честно добытой тарелкой мы забрались в кладовку, устроились на каком-то тюке и прикончили добычу.
– Вкусный тунец, – с чувством глубокого удовлетворения сказал Джей, слизывая с моих пальцев капельку соуса.
– Разве тунец? А мне показалось, что лосось.
– Да хоть крокодил, – хмыкнул Джей. – А у тебя листик петрушки на платье.
– Ой, где? – я опустила взгляд на собственное декольте, но ничего подозрительного не увидела.
– Иди сюда, я тебя от него спасу, – с невыносимо хитрой мордой позвал меня Бизон и сцапал обеими руками, благо кладовка была крохотной. – Вот же он, коварный листик…
Джей усадил меня к себе на колени, коснулся губами ключицы, и тут же лизнул, дразня меня горячим дыханием. Я невольно вцепилась в его плечи – голова закружилась.
– Дже-ей… Так нечестно!.. – попробовала я протестовать, пока еще хоть что-то соображала.
– Ага, нечестно, – согласился Джей, оторвавшись от моей ключицы и заглядывая мне в глаза. – Ты же знала, за кого идешь замуж, моя леди, – бархатно и дразняще шепнул он, наклоняясь к моим губам.
– Бизо-он…
– К вашим услугам, миледи Радуга, – еще горячее шепнул он и меня поцеловал. Безумно горячо и сладко. Одновременно забираясь ладонью мне под юбку. – Вы все еще голодны, миледи?
– Да! – простонала я, позволяя ему раздвинуть мои ноги и добраться до внутренней стороны бедра. – Ты сумасшедший Бизон!
Само собой, я не осталась в долгу – прикусила его нижнюю губу, погладила чувствительное местечко под ухом и запустила пальцы в его идеальную прическу. Ничего. Будет не так похож на Малфоя.
– А ты крышесносная Радуга, – ответили мне, спуская платье с плеча и добираясь до груди.
Я вздрогнула от прикосновения его губ к соску, и тут же – от проникновения его пальцев под тонкое кружево трусиков. Это было так сладко, так остро и непристойно, позволять ему брать меня в этой чертовой кладовке прямо на нашей свадьбе! Совершенно невозможно противиться.
Я и не противилась, когда он поднял меня на ноги и встал сам, одной рукой придерживая за плечи, – и целуя, – а другой вжикая молнией на брюках. Я сама развернулась к стене, подняла пышную юбку и оперлась о тот самый тюк непонятно чего, на котором мы только что сидели.
Я хотела Джея до сноса крыши, до полного сумасшествия. Мне казалось, если он сейчас же не возьмет меня, я умру от пустоты и разочарования.
– Пожалуйста, Джей, – простонала я, выгибаясь под его рукой.
Джей что-то невнятно рыкнул, еще раз провел ладонью между ног, сдвигая мокрую ткань – и вошел, сначала медленно и осторожно, а потом…
О боже, как же это было хорошо! Чувствовать его в себе, слышать его хриплое дыхание, его запах, его голод! Каждый его толчок задевал внутри меня что-то такое, что заставляло меня выгибаться, извиваться в нетерпении и стонать:
– Дже-ей, еще!
Какая к черту осторожность? Он трахал меня резко и жадно, до звезд перед глазами, до слез, до крика. Ему даже пришлось зажать мне рот – а я укусила его за палец, когда кончала.
Когда мы вместе кончали.
И сквозь сладкую истому, сквозь гул крови в ушах, мы одновременно услышали голоса:
– Мак, ты должен знать, где он! – леди Мелисса, моя новая мама.
– Понятия не имею, миледи, но точно не здесь, – верный друг Мак, грудью прикрывающий своего лорда. – Идемте посмотрим в галерее, миледи. Наверняка Джеймс там.
– А что это за звуки? Вот тут, за дверью?
– Это с кухни звуки. Там никого нет, миледи. Кладовка заперта.
– Ты уверен, Макдауэлл? Опять Джеймса куда-то унесло, ну что за безответственный мальчишка!
– Вы совершенно правы, миледи, мы должны немедленно его найти. О, слышите? Кажется, это Джеймс! Вон там, да, там, миледи! Скорее!
На последних словах нам с Джеем пришлось снова целоваться. Чтобы не ржать и не выдать себя. И мы так увлеклись… и так удачно еще не успели привести в порядок одежду… И стояк у Джея так и остался стоять, прямо просясь мне в руку… ну не только в руку, я же не железная!
– Джеймс! О боже, Джеймс!
– Миледи! Прости, Джей, я пытался…
– Прямо на свадьбе! Джеймс, как ты можешь?! Какую-то горни…
– Мама, закрой дверь. Не смущай мою жену.
– Жену? О боже… Лиз… Прости, я… о нет, я ничего не видела! Но вас все ждут! Джеймс!
– Мы уже идем, мама. Закрой дверь.
– А… конечно… – хлопок двери, и уже за дверью: – Макдауэлл! Предупреждать же надо!
– Я пытался, миледи. Прошу прощения… э… пойдемте в зал, Камилла нас потеряла.
– О, Камилла, если она увидит…
– Не беспокойтесь, миледи, Камилла очень ответственная. Ну неужели вы можете себе представить Камиллу в кладовке?
– Конечно нет, какая глупость.
– Разумеется, миледи, вы совершенно правы, – прозвучало уже совсем тихо.
И только тут я оторвала руку ото рта и наконец-то засмеялась, уткнувшись в Джея. Бессовестно, хоть и беззвучно ржущего.
– Значит, леди Камилла у нас очень ответственная… – тоном предвкушающего развлечение хулигана (лет пятнадцати) сказал Джей.
– И никаких кладовок, ага, – почти икая от смеха, подтвердила я.
– Ну-ну, – пообещал Джей.
А если Джей что-то обещает, он всегда это делает. Научно доказанный факт.
Так что…
Мы вернулись в зал. Разумеется, приведя себя в порядок, насколько это было возможно. Хотя я не сомневаюсь, что все прекрасно поняли, чем мы только что занимались. Уж слишком у Бизона был довольный вид. Ну и его рука…
– Джей, талия – выше.
– Неужели? А так удобно держаться.
Ну вот как-то так, да. Бизон, он такой Бизон.
Нас опять поздравляли, желали счастья и наследников выводок. Даже несколько музыкальных номеров подарили – на удивление, не только наши же друзья-коллеги из труппы Сая, но и… Нэнси!
Сегодня Нэнси Бринкс была не помощником и организатором. То есть не только помощником и организатором, но и гостьей. В шикарном алом платье она смотрелась великолепно, ее крупноватые черты с правильным макияжем стали очень выразительными. В общем, когда ей не надо было создавать леди Камилле выгодный фон – она наконец-то стала самой собой.
И она пела. Кто бы мог подумать, да? У Нэнси Бринкс, строгой офисной мыши и идейной феминистки, оказалось изумительное сопрано. А еще – сценическая харизма. Я была поражена в самое сердце. И не только я. У нашего математического и театрального гения Сая так глаза разгорелись!
А у Кристи, языкастой примы, точно знающей что нужно лордам – клыки полезли. То есть, конечно, она просто скривилась и явно сказала Саю, с которым пришла, какую-то гадость про Нэнси. Судя по виду Сая, он гадость не одобрил. А судя по тому, что через некоторое время был замечен танцующим с Нэнси – счастливой и веселой Нэнси! – сегодня он приложит все усилия к тому, чтобы убедить ее в необходимости мужчин для личной жизни. Надеюсь, у него получится. Честно говоря, мне до сих пор немножко неловко перед Нэнси. И очень хочется, чтобы она была счастлива.
