И тут Хасан начал нараспев читать начертанные на пергаменте слова. Волшебные слова лились из его уст, как холодная вода льется из родника в жаркий полдень, как соловьиная песня льется из сада на закате. Все прочие звуки послушно затихли, даже ветер не шелестел в ветвях шелковицы. Змея, проползавшая среди камней в погоне за полевкой, забыла об охоте, подняла треугольную головку и застыла, прислушиваясь к волшебным словам. Но и полевка забыла о страхе перед змеей и замерла, не добежав до своей норки.
Хасан бросил мимолетный взгляд на разбойника, удивленный тем, что тот молчит, не перебивает его.
Лицо Одноглазого было белым, как мел. Единственный глаз был полузакрыт, и из него по изрытой оспой щеке сползала слеза, оставляя за собой борозду, как плуг пахаря.
Хасан дочитал надпись на пергаменте и замолк.
Некоторое время вокруг царила торжественная, молитвенная тишина – но потом природа словно проснулась, с новой силой зазвучало все вокруг, словно заиграл огромный оркестр, тщательно настроивший свои инструменты.
Зашелестели листья шелковицы, радостно запели птицы, застрекотали цикады. Полевка опомнилась и бросилась к своей норе, но змея опередила ее и нанесла смертельный удар.
Хасан взглянул на разбойника.
Тот стоял неподвижно, словно превратился в статую из тех, какие ваяют гяуры в Венеции или Дубровнике. Вдруг ноги его подогнулись, разбойник упал на колени и проговорил непривычно тихим, надтреснутым голосом:
– Святой отец, убей меня!
Он протянул к Хасану руки, на которых, как новорожденный младенец, лежал кривой, остро заточенный ятаган.
– Что такое ты говоришь, добрый человек! – в испуге промолвил Хасан. – Аллах, милостивый, милосердный, запрещает убивать! Я никогда не проливал крови, не пролью ее и сейчас…
– Не называй меня добрым человеком! – перебил его разбойник, но на этот раз в его голосе звучала не ярость, но мольба. – Я делал много дурного… я грабил, и воровал, и убивал, но теперь с этим покончено. Я встретил тебя – и буду делать только то, что ты мне велишь! Скажи, что мне делать – и я сделаю! Никто отныне не заставит меня свернуть с избранного пути!
Хасан растерялся.
Он понял, что чудесные слова со старого пергамента обладают удивительной силой. Сейчас они спасли его жизнь, мало того – они вручили ему власть над душой этого закоснелого в грехе человека. Но с ними нужно быть осторожным, как с опасным оружием…
– Встань, добрый человек! – проговорил Хасан решительно. – Иди и постарайся исправить то зло, которое причинил… ты не сможешь вернуть отнятые жизни, верни хотя бы деньги, которые добыл грабежом и насилием!
Одноглазый Акча слушал его, сложив руки возле сердца и широко открыв свой единственный глаз. Видно было, что каждое слово дервиша он навечно отпечатывает в своем сердце.
Хасан обошел раскаявшегося разбойника и пошел по тропе дальше – к возвышающемуся на горе Белому Замку.
Ника вошла в холл банка – и первый, кого она увидела, был тот самый человек, который упорно выдавал себя за Сергея, за ее мужа.
Он стоял в углу холла и тут же бросился ей навстречу. Лицо его было перекошено от злости, он только хотел наброситься на Нику с обвинениями, но она опередила его.
Не дав ему сказать ни слова, она возмущенно, с чувством собственной правоты проговорила:
– Куда ты пропал? Ты прекрасно знаешь, что у меня нет денег, и как раз когда мне нужно было заплатить за покупки, ты исчез! Как сквозь землю провалился!
– Я? Исчез? – Видимо, он ожидал от нее оправданий, извинений, и ее встречная атака выбила у него из-под ног почву.
– Вот именно – исчез! Представляешь, в какое положение ты меня поставил? Мне нечем было заплатить! Пришлось извиняться перед продавщицами, пообещать, что я скоро вернусь…
Фальшивый муж растерялся от такого неожиданного напора, он хлопал глазами и подбирал достойный ответ, но Ника не дала ему времени. Она устремилась в операционный зал, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней.
У входа в зал их встретила симпатичная девушка в униформе банка. Она изобразила на лице дежурную улыбку и спросила о цели посещения банка.
– Моя фамилия Соловьева, в замужестве Ломакина, – сообщила ей Ника, – Вероника Дмитриевна Ломакина. Я наследница Дмитрия Васильевича Джовановича и хотела бы ознакомиться с его счетами.
– Одну минутку, подождите немного, я сообщу о вас старшему менеджеру.
Девушка исчезла за дверью с табличкой «Только для сотрудников банка». Ника села на диванчик.
В это время ее телефон пискнул, сообщая о поступившей эсэмэске. Ника взглянула на дисплей.
Там было обычное с виду рекламное сообщение:
«Вероника Дмитриевна! Только на этой неделе у вас есть удачная возможность оформить чрезвычайно выгодный тариф «Спокойно работаем». Для этого вам достаточно отправить короткое сообщение «Колобок» на такой-то телефонный номер. Чтобы уточнить детали тарифа и условия его предоставления, позвоните по второму номеру…»
Ника еще раз перечитала сообщение.
Эта была не простая реклама.
Начать с того, что первый телефонный номер, указанный в нем, она очень хорошо знала. Это был номер ее офиса, офиса фирмы, в которой она работала, пока не вышла замуж и не уехала из родного города. Уехала, как она надеялась, к новой, счастливой, яркой жизни. С мужем Сергеем Ломакиным.
Кроме того, название тарифа тоже кое о чем ей напоминало. У Михаила Степановича, директора их небольшой фирмы, была постоянная присказка. Что бы у них ни произошло, он говорил: «Не волнуемся, не нервничаем, спокойно работаем!»
А в довершение всего фамилия Михаила Степановича была Колобков, и, разумеется, сослуживцы и подчиненные за спиной называли его исключительно Колобком. Тем более что и похож он был на колобок – круглая голова на плечах, почти без шеи, и сам такой аккуратненький, животик округлый чуть выпирает…
Значит, это была не обычная рекламная эсэмэска. Это было зашифрованное послание, адресованное ей, и только ей. Знать бы еще, кто отправил ей это послание…
Тут Ника почувствовала на себе пристальный взгляд. Она подняла глаза и увидела, что фальшивый муж внимательно и подозрительно смотрит на нее. А она так задумалась, что про него и забыла совсем. Зря, конечно, он на нее зол и в покое не оставит.
– Ты получила какое-то сообщение? – спросил он настороженно.
– Да, ерунда! Спам! – отмахнулась Ника.
– Спам? – переспросил он недоверчиво. – Ты так внимательно его читала…
– Да что ты меня контролируешь? – огрызнулась Ника. – На, посмотри, если хочешь! Какой-то новый тариф предлагают! – И она показала ему экран с сообщением.
