– Ну, ты мне целую лекцию собрался читать? По-моему, не самый подходящий момент…
– Извини, я увлекся. Это все – современные ключи, навороченные, а в прошлом были в основном распространены самые простые ключи – их еще называют «буратино», с простым плоским язычком. Такой ключ, конечно, ненадежен, поэтому некоторые мастера и тогда придумывали более сложные конструкции, и на арабском востоке изобрели так называемый «ключ-скорпион». Вот именно такой ключ мы нашли в этой ячейке. У него несколько лапок определенной длины, а в замке – несколько отверстий. Если вставить лапки ключа в эти отверстия в нужном порядке и повернуть – замок откроется. Знать бы только, где этот замок!
– Вот именно, – мрачно согласилась я. – Мы с тобой оказались в положении того самого Буратино – у нас есть золотой ключик, но мы не знаем, какую дверь он должен открыть!
– Ну что ж, если ты помнишь, Буратино много раз видел эту дверь, только не сразу догадался, что это она! Может быть, мы тоже просто не знаем, с чем имеем дело…
– Что ты хочешь сказать?
И тут в моей памяти снова промелькнуло воспоминание – я где-то уже видела многоножку, похожую на этот ключ…
Я почти уже вспомнила, где видела ее, но тут Карпов сбил меня с мысли, проговорив:
– Все, забираем ключ и уходим отсюда. Не нужно вызывать подозрения у служащих банка.
Тут я с ним была полностью согласна.
Он спрятал ключ в карман и нажал на кнопку вызова.
Служитель тут же пришел, поставил ящик на место и проводил нас к выходу из хранилища.
Мы сели в его машину и поехали домой.
Пока мы были в банке, на улицах образовались пробки, и Карпов поехал в объезд. Свернув в очередной переулок, он оказался на хорошо знакомой нам обоим улице – рядом с неврологической клиникой имени доктора Шарко.
И тут я схватила его за руку.
– В чем дело? – Карпов удивленно покосился на меня. – Никогда не хватай водителя за руку…
– Я вспомнила! Вспомнила!
– Что ты такое вспомнила?
– Вспомнила, где видела насекомое, похожее на этот скорпионовый ключ! На задней двери этой клиники!
– Черт! – Карпов ударил по тормозам.
Сзади послышался резкий возмущенный сигнал машины, которая чуть в нас не врезалась.
Карпов подрулил к тротуару и заглушил мотор.
– Черт! – повторил он. – Как же я это не вспомнил? Я ведь тоже видел рисунок на двери!
Мы дождались, когда чья-то машина выезжала в ворота, и проскользнули на территорию клиники, прокрались вдоль дома и подошли к задней двери.
Память меня не подвела – на этой двери действительно было нарисовано странное насекомое с грозно поднятыми клешнями.
Мы переглянулись. Карпов достал из кармана какую-то хитро изогнутую железку, вставил ее в замочную скважину, немного повернул, и дверь открылась.
Мы оказались внутри клиники.
– Ну и что дальше? – Я с надеждой взглянула на него.
До сих пор Карпов, казалось, знал, что делает, но сейчас он выглядел таким же неуверенным, как я.
– Ну, вряд ли то, что мы ищем, расположено в надводной части этого «айсберга», то есть на первом или втором этаже клиники. Наверняка главные их секреты спрятаны под землей…
– Значит, нам нужно спуститься на лифте!
Мы тихонько пробрались по коридору к лифту, к счастью, никого по дороге не встретив. Вообще в этой части клиники царила подозрительная тишина. А вот интересно, нашли уже они двух санитаров? Наверное, нашли. Одного-то я прилично успокоила, ну, тут больница, на месте помогут…
Карпов нажал кнопку вызова, кабина подъехала, двери открылись. Кабина была пуста, стало быть, санитаров нашли.
Карпов уставился на панель с кнопками.
– Знать бы, на что нажимать…
Он потер переносицу и вдруг решительно потянулся к панели.
– Что, догадался?
– Может быть… если исходить из того, что в банке хранился ключ-скорпион, то скорпион играет в этом деле важную роль, а число скорпиона – пять.
– Пять? Почему именно пять?
– Потому что скорпион – самый мистический, самый загадочный знак зодиака, и его символ – пентаграмма. Значит, нам нужно попасть на пятый подземный этаж. Это, конечно, только гипотеза, но ничего лучше у нас все равно нет.
И он вставил ключ и пять раз подряд нажал на кнопку.
Кабина заскользила вниз.
На этот раз мы ехали намного дольше, чем прежде. Мне не хотелось думать, что ждет нас в глубине. Честно говоря, мне было страшно – но я старалась не показать свой страх Карпову.
Наконец кабина остановилась, и двери лифта раздвинулись. Мы вышли в коридор.
Этот коридор был гораздо уже тех, в которых мне уже пришлось побывать, и более скудно освещен. Самое же главное – если в коридорах верхних этажей было множество дверей, здесь не было ни одной двери, гладкие бетонные стены уходили в темноту. Скорее, это был даже не коридор, а тоннель.
– Ну что ж, пойдем… – проговорил Карпов, и в его голосе я впервые услышала неуверенность.
Мы пошли вперед по бетонному коридору. Дальний его конец терялся в темноте. Бетонные стены и низкий потолок создавали ощущение мрачной безысходности. Мы шли и шли, но по-прежнему в стенах не было ни дверей, ни каких-то проходов.
Так мы шли десять минут… пятнадцать… двадцать… по-прежнему никаких дверей.
Когда я почти уверилась, что коридор никуда нас не приведет, впереди показалась глухая бетонная стена. Коридор закончился.
– Ну и что теперь? – проговорила я неуверенным голосом. – Похоже, мы вытянули пустой номер… пойдем назад?
Мне хотелось скорее уйти отсюда, из этого мрачного, безысходного подземелья.
– Нет, не может быть… раз сюда спускается лифт, значит, здесь находится что-то важное…
Он сделал еще несколько шагов и проговорил:
– Смотри, там что-то есть!
Я хотела возразить, хотела сказать Карпову, что не вижу впереди ничего, кроме глухой бетонной стены, в которую упирается тоннель – и вдруг поняла, на что он смотрит.
Впереди действительно была стена – но перед самой этой стеной в полу коридора был круглый люк, закрытый массивной металлической крышкой.
Карпов подошел к этому люку, осмотрел его.
В крышку было вделано стальное кольцо, вроде ручки. Карпов ухватился за это кольцо, потянул его.
Крышка была тяжелая, я увидела, как у него от напряжения вздулись жилы на шее – но в конце концов крышка с глухим скрипом поднялась. Люк открылся.
Я заглянула внутрь.
Под крышкой люка оказался темный колодец. Он был неглубоким – может быть, метра полтора или чуть больше, и очень темным. Я с трудом разглядела его дно, но что-то в нем было странное. Мне показалось, что дно колодца чуть заметно шевелится, как сухая осенняя трава шевелится под ветром.
