Карпов бежал мимо лотка.
Вдох на три шага, выдох на пять.
Вдруг он услышал негромкий голос:
– Сегодня, кажется, будет дождь. Юго-западный ветер всегда приносит дождь.
Карпов сбился с шага, сбился с дыхания. Он остановился возле лотка, наклонился, делая вид, что завязывает шнурки, быстро взглянул на продавца. Тот стоял как ни в чем не бывало. Как будто это не он только что произнес пароль.
– Может, ветер еще поменяется, – проговорил Карпов после паузы.
– Купи груши! – проговорил продавец. – Очень хорошие груши!
– Куда я их положу? – Карпов выпрямился, быстро огляделся. Улица была пуста.
– Я тебе дам пакет.
– Хорошо, только немного. Две штуки, не больше.
Продавец положил в пакет две спелые груши, Карпов достал из поясной сумки сложенную купюру, в которую была завернута флешка, протянул продавцу:
– Сдачи не надо.
Потом добавил едва слышно:
– Прогони это лицо по большой базе. Этот человек меня очень интересует.
– Спасибо, дорогой! – жизнерадостно проговорил продавец. – Ты только попробуешь эти груши – всегда их покупать будешь! Заходи, дорогой, или забегай – я теперь всегда здесь буду стоять. Зульфия домой уехала, с внуками сидеть, так что теперь я здесь буду!
Бежать с грушами в руке было неудобно. Карпов с удовольствием выбросил бы их в первую попавшуюся урну, но за ним кто-то мог наблюдать, и он побежал дальше, неловко придерживая пакет.
Вдох на три шага, выдох на пять…
Я проснулась оттого, что во дворе кто-то сильно хлопнул дверцей машины, затем загудел мусоровоз, потом зычно крикнул дворник.
Минуту я лежала, уставившись на щель в занавесках, пока до меня не дошло, что за окном светло. То есть довольно позднее утро. Проспала! Проспала и теперь опоздаю на работу! И тут же в голове всплыла мысль, что сегодня суббота, и можно никуда не спешить.
Никаких особенных планов у меня на выходные нет, в квартире прибраться, по магазинам пройтись, где-нибудь кофе выпить и съесть что-нибудь не слишком калорийное… в общем, как в песне поется: «Мне некуда больше спешить…»
Я потянулась, потом перевернулась на другой бок с намерением снова заснуть, но сон не шел. И то верно, сколько можно спать. Вот что сначала: душ или кофе из моей навороченной кофеварки, которую подарили сотрудники на новоселье?
Я представила себя в халате на кухне, как я пью капучино из большой чашки, а на столе блюдо пирожных. Как было бы здорово!
Но: во-первых, никаких пирожных у меня нет, я их принципиально не покупаю. А во-вторых, я же никогда не хожу по дому в халате.
Ну да, халат подарила мама, сказав, что вовсе не заставляет меня его носить. Но мало ли понадобится утром или вечером из ванной выйти и до постели дойти.
В общем, нужно идти в душ, а потом приготовить себе калорийный завтрак вместо того, чтобы пробавляться одним кофе. В морозилке найдутся и блинчики, и пельмени.
Пельмени мама лепит сама, сразу очень много, кладет их в морозилку, а потом раздает родственникам и знакомым. С блинчиками та же история. Мама исповедует истину, что человек должен питаться домашней калорийной пищей, тогда со здоровьем и с нервами все будет в порядке.
Забыла сказать, мама весит без малого девяносто килограммов, но ни капельки по этому поводу не комплексует, у нее густые хорошие волосы и замечательная кожа.
Я бодро прошлепала в ванную и там, взглянув на себя в зеркало, остолбенела.
Кто это? Когда я успела выкрасить волосы и изменить прическу? И с какого, как говорит Милка, бодуна, мне вздумалось изменить цвет? Я же всегда крашусь в блондинку, мне подходит к глазам…
И эти неровно подстриженные пряди, а были прямые волосы до плеч. Теперь придется ходить месяц до следующего похода в парикмахерскую, а потом еще ждать, пока волосы отрастут.
Целую вечность я провозилась в поисках шапочки для душа. Вот куда она делась из ванной, хотелось бы знать? Казалось бы, я живу одна, вещи никто не трогает. У меня крепнет подозрение, что они сами перемещаются по квартире.
Так и есть, шапочка отыскалась на кухне в ящике для столовых приборов. Хорошо, что не в холодильнике…
Я долго плескалась и вышла из ванной бодрая, как певчая птичка. Поискала в морозилке блинчики, но были только пельмени. Надо будет напомнить маме, что у меня все кончилось.
Мы общаемся с ней исключительно эсэмэсками, мама, как известно, говорит, что звонки – это отстой, только для пенсионеров.
Я поставила на плиту кастрюлю с водой и тут услышала, что в прихожей заливается телефон.
Телефон звонил в моей сумке.
– Лиса? – заорали в трубку. – Ты какого черта не отвечаешь? Ты куда вообще пропала?
– Вы ошиблись номером, – вежливо ответила я и отсоединилась.
В конце концов, со всяким может случиться.
И только тут заметила, что телефон не мой. Как он оказался в моей сумке? Странно все…
Я пожала плечами и побрела на кухню. Вода закипела, я бросила в кастрюлю пельмени. Красиво накрыла стол, мама говорит, что для себя все надо делать красиво.
В холодильнике нашлась сметана и пучок укропа. Пельмени были очень вкусные, мама – мастер своего дела, и она права, домашние пельмени ни в какое сравнение не идут с магазинными.
После пельменей я выпила большую чашку кофе с оставшимся печеньем. Печенье очень вкусное, с шоколадной крошкой, мама не печет сама, а покупает его в специальном магазине и привозит мне. Все-таки хорошо, когда о тебе заботятся…
Я тщательно уложила волосы, наложила макияж, потом сделала селфи и послала фотку маме с вопросом «Как тебе это?»
Ответ не заставил себя ждать: «Кошмар, но волосы не зубы – отрастут, и перекраситься можно».
Мама всегда знает, как меня подбодрить.
На улице сильный ветер разогнал ужасные тучи, и я решила выйти. Что дома-то сидеть, нужно пройтись.
За дверью слышался гвалт – это Антонина собирала все свое святое семейство на прогулку. Затем вышел Владислав со своей дражайшей половиной, по субботам он везет ее в супермаркет.
Ну вот, все наконец ушли, тогда и я собралась. Ненавижу тесниться в лифте. И только я вышла, как открылась дверь Генкиной квартиры, и вышел новый сосед. Временный.
Геннадий у нас мужчина весьма любвеобильный, меняет женщин как перчатки (это Софья Андреевна однажды так выразилась в сердцах). Софья Андреевна та еще зараза, но об этом после.
В общем, Генка примерно раз в год заводит себе новую пассию и переезжает к ней жить с самыми серьезными намерениями, а квартиру сдает.
«Женюсь, – говорит, – и навсегда, это, – говорит, – моя судьба».
