Я зажмурилась и снова открыла глаза. На этот раз мне удалось разглядеть знакомую комнату… ну да, это квартира, где я прожила почти два года вместе с кем?… Ах да, хозяина квартиры зовут Игорь. Игореша, как называли его все.
Теперь я вспомнила, как при помощи Светки выманила отсюда Игорешу, чтобы забрать свои вещи…
Передо мной маячила человеческая фигура. Удивительно знакомая фигура, но я никак не могла разглядеть этого человека, никак не могла узнать его. Мое сознание словно сопротивлялось, не хотело признать очевидного.
Я вспомнила, как, собрав вещи, решила воспользоваться Игорешиным компьютером, чтобы просмотреть содержимое флешки Мамонова… как ввела пароль, открыла файл с фотографиями и увидела… увидела…
Наконец мое зрение вернуло прежнюю четкость – или я перестала обманывать себя, перестала прятать голову в песок как страус, нашла в себе силы признать очевидное.
На фотографиях Мамонова я увидела Инку. Инка задергивала занавески в той комнате. Инка смотрела через плечо на Матренина, улыбалась ему…
И она же стояла сейчас передо мной.
Инна, Инка, моя лучшая подруга. Почти сестра. Старшая сестра, на которую я так привыкла полагаться, к которой бежала со всеми своими проблемами, со всеми своими неприятностями. Мы знакомы с самого моего рождения, наши мамы были подругами, в детстве мы много времени проводили вместе, так что я привыкла считать ее маму родной. Она тоже умерла рано, а отца у Инки не было, я, во всяком случае, никогда о нем не слышала. Инка всегда меня опекала, говорила, что у нас никого нет и мы должны держаться вместе. И я верила ее словам, считала, что уж Инка-то никогда не подведет. Парень может бросить, подружка – подставить или разболтать мои тайны, но Инка… Инка всегда со мной.
И вот теперь она стояла передо мной и смотрела прищуренными глазами. И взгляд ее был совсем не тот, что раньше. Или я просто раньше не замечала. Так вот оказывается, кому я обязана всеми своими неприятностями! Ну вот теперь наконец можно не обманывать саму себя. Ведь это Инка дала мне ключи от той квартирки, где в стенном шкафу ожидал меня покойник. Если бы не моя зашоренность и слепая вера в дружбу, я бы сообразила раньше. Хотя вряд ли мне это что-то дало бы…
– Ты?! – проговорила я слабым, чужим, непривычным голосом и попыталась встать, шагнуть к ней, заглянуть в ее глаза…
И только теперь поняла, что связана по рукам и ногам, привязана к компьютерному креслу.
– Ты?! – повторила я, все еще не в силах смириться с очевидным, принять это очевидное, понять его, хотя пора было это сделать. – Инка, ты? Но почему? За что?
Она стояла передо мной, уперев руки в бока, и смотрела на меня странным, пристальным, изучающим взглядом, как будто никогда прежде меня не видела.
– Почему? – переспросила она. – За что? Да ни за что. Не обижайся, подруга, здесь нет ничего личного, я просто оказалась в безвыходном положении и нашла единственный приемлемый выход. А тебе просто не повезло, ты случайно попала под раздачу. Кажется, это называется «сопутствующий ущерб».
И голос у нее был совсем не такой, как обычно. Голос был равнодушный, холодный и какой-то скрипучий. А может, я раньше просто не замечала.
– Что?! – Я вроде бы понимала каждое ее слово, но все в целом казалось какой-то бессмыслицей, ахинеей. – О чем ты говоришь? Какой выход? Какой ущерб?
– Господи, да не все ли тебе равно? – протянула она. – Неужели тебе действительно нужно это знать?
– Нужно, – ответила я уверенно. – Я хочу понять… понять, что заставило тебя… заставило так поступить… Ведь мы же… мы же с тобой…
– Ой, да ради бога! – Она скривилась. – Я тебя умоляю… это все из-за этой дуры, жены Матренина… она что-то заподозрила, наняла частного детектива, чтобы узнать, с кем встречается ее муж… а этот козел, когда наснимал нас, решил собрать два урожая. Он подкараулил меня, показал фотографии и сказал, что ничего не скажет Матрениной, если я ему заплачу вдвойне. Обычное дело, так они часто поступают. Кто больше заплатит, тому и отчитаются.
До меня все доходило медленно – видимо, от удара голова плохо работала. Или все это было настолько дико, настолько невероятно, что сознание отказывалось с этим примириться.
– У тебя был роман с тем человеком? С Матрениным? – спросила я удивленно.
Я вспомнила широкую короткопалую руку с перстнем. Вспомнила скорченный труп Алиски в багажнике автомобиля.
– Роман? – Инна коротко, издевательски рассмеялась. – До чего ты старомодна, подруга! Роман! Кто сейчас так говорит? Да спала я с ним, спала! Он сильный человек, влиятельный и богатый… Ты хотела все узнать – так не перебивай!
– Да уж, пожалуйста, расскажи, мне интересно.
– Интересно? – усмехнулась Инка, перевела дыхание и продолжила: – Я договорилась встретиться с этим горе-сыщиком в съемной квартире. Я действительно хотела с ним рассчитаться, даже принесла деньги. Но когда он пришел, потребовал гораздо больше денег… я поняла, что от него теперь никогда не откупишься, его аппетит будет расти раз от раза, он будет требовать еще и еще, снова и снова… а он еще начал ко мне вязаться… дескать, не хватает денег – плати натурой… ну, ты понимаешь… ну, я его и ударила… подсвечником…
И тут я вспомнила мой визит в антикварный магазин. Не второй, а первый, когда мы зашли туда вместе с Инкой. Я еще удивлялась, для чего она меня затащила в эту дыру. А она подсунула мне подсвечник – дескать, посмотри, потрогай, какая вещь… И я, конечно, потрогала.
– Врешь! – выпалила я. – Ты опять врешь! Ты приготовила этот подсвечник заранее! Ты подстроила так, чтобы на нем были мои отпечатки! Ты все заранее спланировала!
– Ой, ну не все ли равно? – Инна отвела взгляд. – Ну, пусть даже так… какая тебе разница?
– Какая разница? – Я ахнула от такого цинизма. – Да ты заранее, задолго решила убить этого детектива и подставить меня, заранее все рассчитала и подготовила, заранее отвела мне роль жертвы… то есть убийцы… ты даже полицию вызвала, чтобы меня застали на месте преступления!
Тут до меня дошло еще кое-что. Я вспомнила фотографию, найденную в кармане убитого. А также вспомнила, что эта фотка была сделана на новогоднем корпоративе в нашей фирме. Я еще ломала голову, кто же меня тогда сфотографировал, ведь Ленка Субботина этого не делала. И сейчас меня осенило, наверно, удар по голове помог. Я вспомнила, что Инка появилась там в самом конце праздника, чего-то ей было от меня надо. Потом домой меня отвезла, но это я плохо помню, здорово тогда все напились. Очевидно, тогда она и сфоткала меня… с кем же… да конечно, с Мирославом, больше не с кем!
– А фотография в бумажнике Мамонова? – выпалила я. – Фотография, где я с ним едва не обнимаюсь? Ты тщательно все подготовила! Ты сфотографировала меня на корпоративе и смонтировала с фотографией сыщика…
– Ага, я тогда видела, как ты начальника окучиваешь. Ничего такой мужик, ладный…
– Да вовсе я его не окучивала, у меня даже в мыслях не было…
