Она провела рукой по его виску и волосам.
— Ты делаешь меня счастливой.
— Деваха, ты наполняешь каждую мечту в моей голове и каждое желание в моем сердце. Я начинаю влюбляться в тебя.
Она потеряла дар речи. Она была растеряна.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но просто уставилась на него.
Он поцеловал ее в губы и откинулся на спинку дивана.
— Робби, — ее сердце распахнулось, и она поняла, что это он. Тот самый, которого она ждала всю свою жизнь. Она обняла его за шеи и крепко сжала. — Я хочу быть с тобой всегда.
— Мы можем сделать это, — он поднялся на ноги, все еще держа ее в объятиях, и обошел журнальный столик. Он опустился на колени на ковер перед камином, аккуратно уложив ее на одеяло и подушки.
Она притянула его к себе для поцелуя, и он завладел ее ртом с такой жадностью, что она затрепетала. Он растянулся на полу, лежа наполовину на ней. Она провела руками по его спине и выгнулась навстречу. Она никогда еще не чувствовала такого отчаяния. Или такой смелости.
Тихий голосок в ее голове напомнил ей, что она знала Робби всего несколько дней. Все это происходило слишком быстро. Она знала его недостаточно хорошо.
Но она знала, что это был именно он. Разве не это имеет значение? Ей нужно прекратить анализировать и наслаждаться. Она обвила руками его шею и поцеловала в ответ. Он застонал и перекатился на спину, притягивая ее на себя. Она осыпала поцелуями его щеки и сомкнутые веки.
Его руки скользнули под ее майку. Внезапно он перевернул ее на живот и стянул топ через голову.
Она ахнула, но, прежде чем успела отреагировать, он толкнул ее на спину.
— Робби, — она изо всех сил пыталась отдышаться, мучительно сознавая, что каждый вдох заставляет вздыматься ее обнаженную грудь.
И он смотрел, опустив глаза.
— Ты такая красивая, — он положил руку на ее грудную клетку, а затем медленно двинулся вверх, обхватывая нижнюю часть груди.
Ее соски затвердели, и она закрыла глаза, внезапно почувствовав себя застенчивой и смущенной. Она вздрогнула, когда Робби уткнулся носом в ее шею и прикусил ухо.
— Твои соски стали темнее, — прошептал он.
— Они были прекрасного розового оттенка, но теперь покраснели. Как думаешь, они стали более чувствительными? Она вздрогнула, ее глаза распахнулись, когда он ущипнул ее за затвердевший кончик.
— О, я был прав.
Она смотрела, как он опустил голову и обвел языком ее сосок. Свободной рукой он обхватил ее другую грудь и подразнил сосок большим пальцем.
Она застонала. Она никогда не чувствовала ничего такого раньше.
Он втянул ее сосок в рот.
Она дернулась в ответ. О, так еще лучше. Она никогда не чувствовала ничего столь чудесного. Ее пальцы впились ему в спину. Она поджала пальцы ног.
Он делал что-то невероятное своим языком. И это заставляло ее извиваться. Заставляло ее намокнуть.
Он отпустил ее сосок, и она уставилась на него, потрясенная тем, что он может быть таким красным и раздутым. Он перешел к другой ее груди и крепко сжал сосок. Все эти зудящие, возбуждающие ощущения начались снова. Они покалывали ее кожу и посылали волны жара прямо в ее лоно.
Со стонами она извилась и сжимала бедра вместе.
Его рука скользнула по ее пижамным шортам.
Ее сердце дрогнуло. Да. Она приподняла бедра как раз в тот момент, когда его рука обхватила ее.
Она задохнулась. Она опустила бедра на пол и затаила дыхание. Она никогда не заходила так далеко. Единственный раз, когда она подошла ближе, она поймала парня на лжи и остановила его.
Но теперь всем, что она могла чувствовать, были ее собственные ощущения, и Робби делал все так хорошо. Он нежно пососал ее грудь и начал прижимать руку к ее сердцевине, массируя ее круговыми движениями. Ее нервозность растаяла, и она снова смогла дышать. Ее дыхание соответствовало движению его руки. Ей казалось, что все ее тело было синхронно с его рукой.
Она застонала и покачала бедрами в такт его руке. Это было определенно самое невероятное, что она когда-либо чувствовала. Все ее тело покалывало и напрягалось.
Он отпустил ее грудь и подул на нее. Она вздрогнула. И вдруг медленных, томных движений оказалось недостаточно. Ее пальцы впились ему в спину.
Робби.
— Да, любовь моя, — он просунул пальцы под мешковатый подол пижамных шорт и погладил ее влажные волосы.
Она всхлипнула. Что-то сильное и удивительное росло внутри нее.
Он обхватил пальцами ее пижамные шорты и стянул их вниз к ногам.
Она никогда раньше не была полностью обнаженной с мужчиной, но вместо того, чтобы чувствовать себя неловко, она была в отчаянии.
— Робби, пожалуйста.
Он, казалось, понял, что она близка к вершине.
Он скользнул пальцем в ее влажное лоно и прижал большой палец к клитору.
Она вскрикнула, когда оргазм пронзил ее. Она сжала ноги вместе, тогда как спазмы сжимали его палец.
Она прижала руку к груди, и ее дыхание медленно вернулось в норму. Она заметила, что его глаза снова покраснели. Странно, но, возможно, это было просто отражение от огня. Он самодовольно улыбался.
Она усмехнулась. У него были все основания гордиться собой.
— Ты был просто невероятен. Я никогда еще не чувствовала себя так чудесно.
Его губы дрогнули.
— Ты уверена? — Да? Он переместился между ее ног и поцеловал в живот.
— Ты действительно уверена? Ее рот приоткрылся, когда он покрыл поцелуями ее живот, ее лобок, а затем между ее ног.
Она вздрогнула от ощущения его языка, дразнящего ее клитор. Боже правый, он был прав.
Это было еще более чудесно.
Она позволила своим ногам широко раскрыться, чтобы он мог лизать и сосать все, что хотел. Она извивалась, пока напряжение скручивалось внутри нее.
— О, Робби.
Он вставил в нее палец, покачивая им и прищелкивая языком. Второй оргазм обрушился на нее, закричав, и она сжала его между своих бедер.
— Боже мой, Робби, — она с трудом перевела дыхание.
Он ослабил завязки на поясе.
— Оливия, я умираю от желания оказаться внутри тебя.
Она с трудом сглотнула. Должна ли она рассказать ему сейчас о своей девственности или позволить ему узнать об этом позже? — Я хочу, чтобы ты знала, насколько серьезно я к этому отношусь. Как только я возьму тебя, мне уже не захочется тебя терять. Никогда.
Она села и коснулась его щеки.
— Меня бы здесь не было, если бы я не любила тебя.
— О, Оливия, — он обхватил ее лицо руками.
