Браунинг охотно взялся за заказ и уже в декабре 1915 года поставил первую партию пулемётов. Четыре штуки. Разных вариантов. Для испытаний. После которых от бака с водой отказались в пользу конструкции с массивным, толстым стволом. Вот их-то на бронеавтомобили и начали ставить. Да и не только на них.
Эти «колёсные танки» поддерживали и лёгкие бронеавтомобили – БАЛ-1 «Новик», сделанные на базе американского полноприводного грузовика Jeffery Quad. Одного из первых в своём роде и весьма удачного. Его немного доработали, поставив унифицированные с тяжёлой платформой колёса. Да и в остальном он повторял концепцию компоновки и сварного корпуса своего старшего товарища. Только бронирование пожиже – кругом 10-мм, детали же лобовой проекции – 15-мм,
но без экранов – единой плитой. Вооружение тоже представлено одним вариантом – станковым пулемётом MG-08 в лёгкой вращающейся башне.
Штурмовики отреагировали на появление бронетехники адекватно и оперативно. Как на учениях. Пропустили «броню» вперёд. А потом поднялись и пристроились за ними на «полусогнутых», то есть пригнувшись. Благо, что двигалась техника не быстро и непрерывно вела огонь на подавление, забивая немцев обратно в траншеи.
Появление на поле боя более семидесяти единиц бронетехники сыграло свою роль. Самую что ни на есть печальную для немцев. Они оказались не готовы отражать натиск. Им было просто нечем. Ни технически, ни психологически.
С одной стороны, такое массирование «железа» было им внове. Да ещё так плотно «долбящего» по ним из всех стволов. С другой стороны, открыто расположенная лёгкая и основная полевая артиллерия у них оказалась выбита. И вести огонь прямой наводкой из чего-то значимого им было нечем. Пулемёты основных калибров оказались бессильны против этой бронетехники. А немногочисленные лёгкие пехотные пушки не причиняли ей никакого вреда. «Окурки» 37-мм стволов Гочкиса не имели бронебойных снарядов, а стреляли дешёвыми чугунными фугасами, не способными пробить 15-мм катаной марганцевой стали. И начальная скорость ничтожна, и прочность материала. Да и не успевали они дел натворить, чтобы если и не пробить броню, то хотя бы обездвижить, лишив колёс. При столь значимой плотно-
сти огневых средств их подавляли быстрее, чем они успевали тявкнуть два-три раза. А иной раз ещё на стадии установки треноги. Немаловажную роль сыграли и штурмовики, которые, сблизившись при поддержке бронетехники на дистанцию действенного огня, окончательно пресекли все бесплодные попытки немцев обороняться…
Глава 6
1916 год, 14 мая. Северный фронт у Штормграда
Как только «тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город», взревели моторы на аэродроме, что располагался чуть в стороне от Штормграда. В ночь с 13 на 14 мая. Максим ведь больше полугода готовился к этой операции и постарался её сделать как можно более многослойной… чтобы у немцев не было ни единого шанса…
Самолёты готовили тщательно и заранее. И ждали лишь наступления ночи. Лётчики и штурманы уже получили опыт ночных полётов и неплохо ориентировались на местности. Так что начали прогревать моторы, уверенные в успешном выполнении поставленного перед ними задания. Настолько, насколько вообще можно быть уверенным в такого рода мероприятиях при столь несовершенной технике.
В ночь с 12 на 13 мая лётчики уже вылетали, чтобы отправить за линию фронта первых бой-
цов. Их сбросили с парашютами, благо эти удивительные приспособления были уже вполне совершенны и без участия Максима. Их ещё до войны смогли довести до ума. На гражданке. Силами нашего соотечественника – Котельникова. Потому что военные считали их излишеством и опасным соблазном не бороться за спасение самолёта, а покидать его при первых страхах. Вот парашюты и употребляли только в увеселительных аттракционах, когда люди прыгали из корзины воздушного шара на потеху толпе.
В военную авиацию ввели только с началом войны. Да и то – не сразу. Но не суть. Главное – в мае 1916 года парашюты хоть и были в ходу, но только как средство аварийного спасения экипажа. Максим же их применил иначе и забросил с их помощью в тыл врага несколько бойцов. Именно эти ребята и должны подготовить и встретить своих коллег сутки спустя. А именно выйти на заранее намеченные позиции и развести сигнальные огни.
И вот, ревя множеством моторов, через границу двинулась авиагруппа. Десяток самолётов буксировал большие планеры, набитые бойцами и грузами. Также были задействованы дирижабли. Мягкие, правда, и довольно скромных размеров. Но все, что удалось найти в России и привлечь к делу. Они несли на внешней подвеске разные негабаритные грузы. Прежде всего – автомобили: два лёгких бронеавтомобиля «Новик» и восемь грузовиков, на чьей платформе он создан.
Провести всю эту толпу летательных средств через границу и доставить в нужную точку по темноте было непросто. Но на учениях, проведённых пару раз, всё удалось. Пусть и на грани. Так что Максим надеялся на успех. Если и не полный, то в целом.
Вот самолёты отцепили буксировочные тросы планеров, отпуская их в свободный полёт. А сами стали уходить назад, на аэродром. И планеры, бесшумно скользя в ночном небе, устремились к едва различимым вдали огням. Ну и стараясь друг друга при этом не сбить. А за ними, медленно пыхтя двигателями, ползли дирижабли, словно какие-то чудовища, держащие в своих лапах добычу. Они вышли раньше. Но самолёты сумели их догнать, даже обременённые буксировкой своих фанерных грузов.
Ночь была лунная, до полнолуния оставалось три дня. Облаков почти не было. Поэтому с земли этот кошмар наблюдался весьма сочно. Те, кто поумнее, конечно, догадались, что это за пакость, и даже бросились доносить наверх. Но вот простой солдат с его примитивно-архаичным религиозно-магическим мышлением с ужасом взирал на небо. Если не спал. Смотрел и крестился, читая молитвы. Чего только не почудится такому человеку в тех кошмарных силуэтах, что медленно проползали по нему. Тарахтя в полнейшей темноте. Лишь изредка двигатели плевались несгоревшим топливом в короткие патрубки, отводящие продукты сгорания. Что только добавляло мистицизма ситуации.
И вот – земля. Если в небе ещё как-то удалось избежать проблем, то при посадке они оказались неизбежны. Один планер умудрился врезаться в другой. Они зацепились крыльями и в такой раскоряченной форме проехали до полной остановки. Потом в них влетел третий. Прямо в эту сцепку. Словно разбивая крепкое рукопожатие… Так или иначе, но из десяти планеров только два сели нормально.
Хорошо, что их не требовалось использовать снова. Но и без жертв не обошлось. Один труп – пилот планера, встретивший крылья аппаратов коллег лицом. Лицо выдержало, хоть и помялось слегка, а вот шея такого надругательства не снесла и сломалась.
Ещё двое получили тяжёлые травмы. Их командиру взвода Семёну Михайловичу лично пришлось добить. Всё равно вылечить не было никакого шанса. Как и продержаться до подхода основных сил с госпиталем. Максимум три-четыре часа мучений – по большей степени без сознания – и всё, финиш. Вот и решил Будённый, привлечённый Меншиковым к своим делам как лихой и отважный парень, завершить дело коротким ударом ножа. Ударом милосердия. Двумя ударами, если быть точнее.
