— А при чем здесь Кайан?
Эстру задумчиво поднял зеркало.
— А что, если Кайан превращает себя в такое вот зеркало…
Старается избавиться от специфически человеческого сознания?
Он покачал головой, понимая, что залетел слишком далеко.
Маст засмеялся, довольно издевательски.
В этот момент Эстру заметил томившегося неподалеку Алексея. Внезапно что-то жесткое промелькнуло в его чертах.
— Ну-ка, Алексей, взгляни на себя.
— Я не люблю зеркал… — Но Алексей не смог уклониться от мерцающего серебристого овала, который подставили прямо к его лицу. Несколько секунд он смотрел в него с обычным деревянным лицом, потом отвернулся, закричал. — Что случилось, Алексей? — с сочувствием спросил Маст. Но совьянец повернулся к ним спиной и, спотыкаясь, покинул каюту. Маст хотел последовать за ним, потом передумал.
— Честно говоря, не слишком хороший поступок, — сказал он с укором Эстру.
— Забудьте. И такие встряски ему нужны, как часть лечения. Кроме того, результат весьма интересен. Я видел зеркало.
— О? И что же там было?
— Металлическую лицевую поверхность скафандра. Лица Вереднеева там вообще не было.
Товарищи Эстру, смущенные инцидентом, старались на смотреть на него, занявшись исследованием каких-то кайанских одежд, висевших на передвижном стеллаже. Эти одежды они приобрели во время первой посадки в последнем цикле исследований. Теперь на «Каллане», был достаточно большой запас, чтобы открыть собственное дело, подумал Маст.
— Почти все из последних партий сделано из проссима, — сказал один социолог, щупая ткань табарда. — Местные жители презирают любую другую ткань.
Не сознавая, что его собственное поведение вызвало перемену в ходе беседы, Эстру, присоединился к разговору:
— Кайанцы всегда превозносили проссим, — сказал он. — Это замечательный материал.
— Но ранее мы видели, что типы тканей так же разнообразны, как и стили.
— Вопрос цены. Проссим настолько универсален, что ему можно придать любую текстуру. Он может служить в качестве любого материала, в зависимости от процесса обработки. Но это много стоит. Дорого. Считается, что растет он на одной тайной планете, координаты которой знают только торговцы, поставляющие сырье. Вероятно, мы близки к этой планете, поэтому встречаем такое изобилие проссима.
Он снял со стеллажа костюм, известный под именем «костюм света». Это была облегающая одежда: брюки, пиджак-заув и шапочка с двумя короткими рожками, словно антеннами. Костюм был украшен искусственными драгоценными камнями и золотым шитьем. Он, казалось, в самом деле сияет, излучает свет, ослепительные золотые лучи.
— Почему бы тебе не примерить, Бланко? — задумчиво протянул Эстру. —Посмотрим, как он к тебе идет.
Что удивительно, зиодцы редко примеривали полученную одежду. Бланко пожал плечами:
— Ладно.
Он сбросил свою одежду и облачился в кайанский костюм.
Все согласились, что Бланко смотрится шикарно. В самом деле, сногсшибательно. Как только он облачился в костюм, спина его выпрямилась, плечи расправились словно сами по себе. Глаза прояснились. Теперь они даже, казалось, искрились.
— Костюм в самом деле как-то тебя изменил, — задумчиво сказал Эстру. — Я так и предполагал — у тебя подходящая для него внешность. Ты что-нибудь ощущаешь?
— Чувствую себя отлично, — новым, уверенным голосом сказал Бланко. —Прекрасно. Как будто… — Его глаза немного затуманились, словно он всматривался вдаль. — Словно от меня ничто не может теперь укрыться.
Он сделал несколько шагов назад, как в танце. Его движения стали плавными, текучими, они видели его как на неисправном видеоэкране, дающем повторное гаснущее изображение-двойник. Сверкающие камни, золотые нити наполняли воздух вокруг золотистым светом.
К ним решительно подошла Амара. За ней следовали ее помощники.
— Итак, ты сам нанес своей теории сокрушительный удар, Эстру? —громко объявила она. — Смотри, как плотно облегает костюм тело. Что это доказывает? Это значит, что первоначальный имидж жив и здоров даже среди кайанцев. — Она пристально взглянула на Бланко. — Снимай это барахло, Бланко. Я не хочу, чтобы ты превратился в одежного наркомана.
Бланко послушно разоблачился.
— Думаю, ты права, — согласился с Амарой Эстру.
— Конечно! За всеми этими костюмами кроется принятие и сохранение обнаженной человеческой формы. Смотри, я могу доказать это. Я уверена, что кайанская одежда не окажет никакого эффекта на Вереднеева. Базовый внешний вид тела спит слишком глубоко в его сознании. Где же он? Мне показалось, что он с вами.
— Он ушел, — сказал Эстру. — Но я уже это направление исследовал, и ты совершенно права в своих предположениях. Он не будет реагировать на кайанскую одежду. И вообще, на любую одежду — кроме скафандра. — Эстру вздохнул. — Ну, как твои дела?
— Отлично.
Она поманила к себе всех присутствующих:
— Мне необходимо ваше внимание. Я хочу, чтобы все это услышали.
Все сгрудились вокруг Амары, которая приняла позу лектора под большим экраном терминала в дальнем конце конференц-каюты. В данный момент на экране изгибался Рукав Цист. Обитаемые планеты светились ярко-голубыми пятнышками.
— Принимая во внимание совершенно надежные параметры, на которые мы решили полагаться, мы пришли к выводу, что ситуация, наблюдаемая на Кайане, теоретически невозможна. Следовательно, должен присутствовать какой-то другой фактор, о котором мы не подозреваем. Итак, сначала определим нашу проблему комплексно.
Она наклонилась, пальцы протянулись к клавишам пульта терминала. Подчиняясь ее указаниям, изображение начало изменяться. Стрелки-указатели соединили светящиеся голубые пятнышки, а сами планеты изменили местоположение. Наконец картина стала проще, схематичнее.
— Прекрасно. Вот это Кайан, редуцированный до схемы сети культурных воздействий и влияний, — объясняла Амара. — Теперь нужно определить эти влияния. Аберрация, идущая со стороны Совьи, должна была бы выглядеть вот так.
Сеть имела форму ромба. Слева появилось красное пятно и распространилось вдоль линий соединений. Достигнув середины сети, красный цвет начал блекнуть, а правая четверть ромба осталась белой — цвета социологической нормальности по принятому коду. Амара постучала по белой части графика указкой, чтобы подчеркнуть свои выводы.
Потом она с триумфом повернулась к собравшимся:
— Но вместо того, чтобы увидеть, как возвращаются к норме культурные традиции, мы находим, что культ одеяния процветает, даже в большей степени, в нем зарождаются новые, непредвиденные черты. Только одно обстоятельство может послужить объяснением. Наше первоначальное гипотетическое представление о Кайане верно лишь наполовину. Влияние, идущее со стороны Совьи, поддерживается влиянием из другого источника, с противоположной стороны. Используя ту же систему культурно-социологической картографии, мы только что приблизительно определили источник второй струи воздействия.
