Тот сидел в траве, согнувшись, низко наклонившись вперёд, прижимал руки к животу. Фео упала перед ним на колени, тоже наклонилась, пытаясь заглянуть в лицо.
‒ Покажи мне, что у тебя.
Динька поднял глаза, уставился на сестру, выставил перед собой ладони. Совершенно красные от крови.
‒ Тебе больно?
Мальчик мотнул головой, произнёс удивлённо:
‒ Вообще нет. Немного жжёт только.
А заросли опять зашевелились, теперь из них появилась Наташа, сразу наткнулась взглядом на брата с сестрой, произнесла осуждающе:
‒ Динь, ну нельзя так. Зачем ты удрал? ‒ Она говорила и одновременно осматривалась по сторонам, но пока ещё не понимала, что произошло. Растерянно умолкла, заметив валяющего на земле Рыжего, но, наверное, подумала, что всё благополучно обошлось. ‒ Это хорошо, ты вот так сразу попал на Фео. А если бы…
Наташин взгляд вернулся к брату и сестре и моментально замер, наткнувшись на окровавленные Динькины ладони.
‒ Что с тобой? ‒ Она тоже подскочила к мальчику, присела на корточки, ухватила за запястья. ‒ Ты поранился?
‒ Нет, ‒ Динька попытался высвободить руки из её пальцев. ‒ Вот этот… ‒ мотнул головой в сторону Рыжего, ‒ меня ножом… в живот.
‒ Ножом? В живот? ‒ переспросила Наташа недоверчиво. Как же ей захотелось услышать в ответ что-нибудь другое. Она повернулась к Фео, но страдальчески сведённые брови той и взгляд, наполненной болью и надеждой, только подтвердили слова мальчика. ‒ Дай, я посмотрю.
Динька упёрся ладонями в землю, попытался распрямиться, скривился, стиснул зубы. Фео торопливо передвинулась, ухватила братишку за плечи, помогла ему откинуться назад, прижала к себе. Потом сидела, молча, перебирала Динькины волосы, гладила по спине и по голове, шептала чуть слышно:
‒ Всё обойдётся. Не бойся. Сейчас Наташа что-нибудь сделает. Всё хорошо будет. Вот увидишь. Не бойся, Динь.
А на окровавленную одежду старалась не смотреть, а уж тем более на рану, не следила за Наташиными действиями.
‒ Кровотечение не останавливается. Нужно чем-то прижать.
Фео, не раздумывая, стянула с себя мастерку.
‒ Вот.
‒ А ещё нужно найти мой рюкзак. Желательно побыстрее. В нём бинты и лекарства. Он там остался, где…
‒ Я понял, ‒ остановил её Пак. ‒ Это недалеко. Сейчас принесу.
Сорвался с места, скрылся среди стволов.
Динька закрыл глаза, будто заснул. Фео в который раз погладила его по голове и заглянула Наташе в глаза.
‒ Всё же обойдётся, да? ‒ спросила заискивающе. ‒ Ведь Динька говорил, ему даже не больно.
‒ Это пока, ‒ прошептала Наташа чуть слышно, Фео, скорее, по губам прочитала, что она пыталась сказать. ‒ Сейчас Пак вернётся, обработаю рану.
‒ Ты ведь поможешь? ‒ не унималась Фео. ‒ Ну не знаю, зашьёшь, перевяжешь. Всё же заживёт? Динька ведь поправится?
‒ Я сделаю всё, что смогу, ‒ пообещала Наташа, постаралась, чтобы как можно убедительней прозвучало. И, не дав Фео задать новый вопрос, торопливо поинтересовалась сама: ‒ А у тебя что с рукой?
‒ Так. Царапина, ‒ отмахнулась Фео. Она и не вспоминала про собственный порез, и не чувствовала его, и боли больше не чувствовала. Только лёгкая слабость в руке, ну и жжёт немножко. ‒ Ерунда.
‒ Кровь до сих пор течёт.
‒ Ну и что?
‒ Тебя тоже надо осмотреть и перевязать.
‒ Не надо. Говорю же.
Динька вздрогнул и тихонько застонал, снова вздрогнул. Глаза распахнулись, уставились на Фео. Жалобно, вопросительно.
‒ Динь, ты чего? Больно?
Он шевельнулся, попытался сползти вниз, улечься, но Наташа остановила его.
‒ Динечка, не надо. Нельзя ложиться. Лучше сидеть. Скоро Пак принесёт лекарство. Потерпи чуть-чуть.
‒ Динь. Динь, пожалуйста, ‒ присоединилась к ней Фео, ухватила братишкину ладонь, сжала, подумала с нарастающей злостью: «Где же этот чёртов Пак с рюкзаком? Ничего не может нормально сделать. Задохлик. Придурок. Ботан».
Пак появился минут через пять, и не один. С Торием и ещё с каким-то парнем, о личности которого и не подумали поинтересоваться. Наташа принялась обрабатывать рану.
‒ Ему надо в больницу.
‒ В больницу? ‒ переспросила Фео с негодованием. ‒ А где, где её взять? Ты же всё сделала, промыла, смазала, перевязала.
‒ Этого мало.
Наташа не стала выкладывать подробности. О том, что есть ещё внутренние повреждения, и кровотечения остались, тоже внутри. А при такой ране вводить обезболивающее нельзя, если только в самом крайнем случае. Но всё не так страшно, если вовремя оказать нужную помощь, сделать операцию, для которой здесь нет условий. Да ладно условий. Она бы как-нибудь справилась, хотя сама не оперировала, только ассистировала. Нет необходимого оборудования. Но тянуть никак нельзя, иначе…
‒ А что ж тогда делать? ‒ негодование в голосе Фео сменилось растерянностью, она обвела всех находящихся рядом полным надежды взглядом, ждала: кто-нибудь обязательно подскажет выход.
‒ Я попробую подогнать вездеход, ‒ заявил Торий. ‒ Если не прямо сюда, то как можно ближе. ‒ И сразу сдвинулся с места, попятился, произнося на ходу: ‒ Ждите. Я быстро.
Потом развернулся, зашагал стремительно, напролом, сквозь кусты.
Лес наполняли сумерки, скрадывали краски, гасили последние солнечные лучи, ещё пробивающиеся между стволами. Филин развёл костёр, чтобы Торий заметил издалека, чтобы не сбился, точно знал, куда возвращаться.
Диньку перенесли к дереву, привалили спиной к стволу, согнули ноги в коленях, укутали куртками, свитерами, всем, что нашлось. Фео не отходила от брата, сидела рядом, подпирая плечом, следила, чтоб Динька не сполз, не улёгся, не выпрямил ног. Наташа всё-таки осмотрела и обработала её порез, стянула края медицинскими скобами, наложила повязку, заставила выпить лекарства.
Теперь Фео не возражала, равнодушно исполняла, что требовалось. Пак принёс ей бутылку с водой, протянул, она взяла, но тут же обратилась к братишке:
‒ Динь, пить хочешь?
‒ Ему нельзя, ‒ вмешалась Наташа. ‒ Если только губы смочить.
А темнота сгущалась, и, кажется, не только снаружи, но и внутри. Фео её чувствовала, как она проникала в сознание, рождала мысли, которые… Нет, нет, нет, Фео не давала им разрастись, давила, отшвыривала прочь. Динька был такой бледный и ужасно горячий, исходящий от него жар чувствовался даже сквозь ворох одежды. Он подрагивал и тихонечко стонал почти с каждым выдохом, а Торий на вездеходе всё не появлялся и не появлялся. Как до этого Пак с Наташиным рюкзаком.
