Он чуть притормозил, перестраиваясь в другой ряд, и зачем-то – вообще неизвестно зачем – посмотрел на проезжавший по встречке автобус. Словно магнитом притянуло взгляд.
Лерка. Стояла у окна на средней площадке, но его, конечно, не заметила. Зато он её увидел и…
Можно узнать номер её телефона или адрес у Алины, можно у Жени, но это опять откладывать, пережидать. Хватит.
Догнать и больше уже не отпустить. Без всяких проволочек, не оправдываясь существованием завтра, решить. Вот прямо сейчас, в это мгновение, в этот миг.
Марат развернул машину. Был же подходящий просвет, так стоило ли зря терять очередной предоставленный шанс. И плевать на тут же раздавшиеся возмущённые сигналы. Вот остальные как раз – подождут.
Он устремился вслед за автобусом. Тот сбавлял скорость, подъезжая к остановке. Марат тоже подкатил к краю тротуара, распахнул дверь, выскочил, бросился к стеклянному павильону, к автобусу, успев подумать на бегу: «А если ему привиделось? Если это не она, другая, просто похожая?».
Да пофиг! Даже если так. Сейчас он точно узнает.
Задние двери с тяжёлым вздохом сомкнулись за его спиной.
Лерка. Точно она. Потому что он не мог ошибиться, а она не могла не обратить внимание, не почувствовать его появления. Вскинула голову, увидела, застыла. Глаза большие, удивлённые, не верящие. Их взгляд вёл Марата, пока он торопливо шагал по проходу между креслами от задней площадки к средней, и приковал прочно, когда он остановился рядом, ухватившись за тот же поручень, едва не коснувшись пальцами её ладони.
Теперь и он застыл, совершенно забыв, где находится, не замечая лёгкого покачивания движущегося автобуса, не слыша урчания мотора и бормотания переговаривающихся пассажиров, не видя, не воспринимая ничего и никого, кроме стоящей перед ним девушки.
Да что это? Располагаться в каком-то сантиметре от неё, одновременно – страстно желать и мучительно бояться дотронуться. Чтобы не получилось, как в прошлый раз, чтобы больше не потерять, пусть даже на время.
– Лер, – произнёс Марат вопросительно.
И когда это он спрашивал разрешения? Да никогда. А сейчас ждал, послушно. Но она молчала, только взгляд черешневых глаз сжигал дотла. И Марат решился, протянул руку, коснулся виска, запустил пальцы в тёмный шёлк волос.
Приятно-то как.
Его ладонь ласково легла на её затылок. Он надавил осторожно, заставляя Леру придвинуться ближе, приникнуть, прижаться, вдохнул запах её волос, её кожи, сладостный, волнующий, терпкий. И плевать, что они в автобусе, что окружающие пялятся на них, с изумлением, с любопытством, с осуждением. Пусть.
Его девочка. Его любимая женщина. Он видел, как она взрослела, но даже представить не мог, даже в мыслях не возникало, что когда-нибудь будет вот так.
– Поехали, – прошептал ей в ухо.
– Куда?
– Ко мне.
– Я не могу, – потерянно пробормотала она.
– Неправда. Очень даже можешь. Алинка теперь отдельно живёт. Перебралась на квартиру. Вроде как тоже желает быть самостоятельной. Так что я теперь опять – один. А как-то уже не хочется. Помнишь? Когда Алинка ко мне переехала, и ты с ней. Чтобы ей спокойней и надёжней было. А теперь мне надо. Так же. Чтоб ты со мной, вместе. Лерка, поехали.
Она едва заметно кивнула, и Марат взял её за руку, потянул за собой дальше, вперёд, к кабине водителя, нетерпеливо забарабанил по перегородке:
– Останови!
Водитель оглянулся, посмотрел удивлённо и негодующе.
– Останови! – повторил Марат.
– Я тебе, что, маршрутка? Чтобы по требованию.
– Ну, останови. Пожалуйста!
Водитель с шумом выдохнул, усмехнулся, но остановил.
– Только быстрее.
Открыл переднюю дверь.
Они торопливо спрыгнули на тротуар.
– Тут машина. Недалеко. Я оставил, – сбивчиво пояснил Марат, а Лера опять кивнула.
Он так и вёл её за руку, не отпуская. Да когда с ним такое было? А тогда, лет семь назад, когда уводил её с пустыря, обиженную, зарёванную, от маленького костерка, в котором догорели дотла остатки короткой отцовской любви. Только держал за локоть, а сейчас – за ладонь. Сжимал одновременно крепко и нежно. И так же стоял рядом, дожидаясь, пока она садится в машину, и тоже боялся, вдруг она передумает, сбежит, ускользнёт. А потом, сидя за рулём, с трудом заставлял себя смотреть на дорогу, без конца поворачивался, чтобы увидеть и убедиться, Лера здесь, рядом, никуда не делась, не исчезла. А она, наверное, думала – что ж он вертится постоянно и пялится на неё как последний идиот?
Мобильник зазвонил, Марат подхватил его на автомате.
– Агишев, ну, ты где? Когда тебя ждать?
– Не жди. Потом, Паш. Всё потом.
– Когда потом?
– Не знаю. Когда-нибудь.
– Марат, ты чего там? С тобой всё нормально?
– Ещё как нормально. Пока, Паш. Пока.
К чёрту, всё и всех. Или к богу. Пусть отступят, отодвинутся, хотя бы на время, оставят их в покое. Только вдвоём, наедине. А когда они окажутся дома, он обязательно скажет: «Теперь ты живёшь здесь. Со мной. И абсолютно не важно, что думают, чувствуют и хотят остальные. И теперь ты можешь свободно произнести – то, что я не позволил тогда. Что ты меня любишь. И я отвечу, что тоже тебя люблю. Очень люблю. Ведь только эти слова сейчас имеют значение».
Эпилог
Лера откинула одеяло, привстала. Марат почти испугался, торопливо ухватил её за руку, потянул, не давая подняться.
– Ты куда?
Она посмотрела недоумённо, потом, кажется, поняла, даже лучше него самого, почему он так дёргается, заверила мягко:
– Я на минутку. Я быстро вернусь.
Он отпустил её, пробормотал, немного досадуя на себя:
– Ну-у, да. – Но почти сразу передумал. – Хотя, нет. Подожди. Лер, давай так. Чтобы без глупостей опять, без недопонимания, без недоговорённостей. Чтобы всё ясно было. Сразу и навсегда. Выходи за меня замуж.
Она посмотрела пристально, но не ответила, а Марат потребовал нетерпеливо:
– Так что скажешь?
Лера на мгновение опустила веки. Разве это не знак согласия? Но чтобы уж точно не было никаких сомнений, недоговорённостей и неясностей, ещё и произнесла:
– Да.
* * *
Для обложки использованы стоковые фото с сайтов pixabay, pexels, unsplash
