И всё-таки на последнем глотке она едва не поперхнулась. Торопливо поставила стакан на стол, отдышалась, прислушалась к себе. Но, кажется, не было никакого эффекта, только в груди и в желудке заметно потеплело, а мысли – по-прежнему все здесь, и сердце трепещет ещё сильнее.
Она налила ещё, отхлебнула чуть-чуть и двинулась наверх, к себе. На последних ступенях лестницы голова слегка закружилась, перед глазами всё поплыло. Эмберли покачнулась и вцепилась в перила одной рукой, потому что вторая была занята стаканом, а, чтобы удержать его, тоже потребовалось немало усилий. Но часть содержимого всё равно выплеснулась через край, оставив на лестнице несколько маленьких лужиц. И Эмберли жадно отхлебнула ещё, чтобы не разливать больше.
Ключ никак не хотел вставляться в замочную скважину: тыкался не туда, срывался. И опять мешал стакан. Пришлось даже поставить его на пол, присев на корточки, а распрямиться обратно не получилось, и Эмберли возилась с замком, едва не упираясь в него носом.
Удачное попадание ключа в скважину и долгожданное щёлканье дверного язычка, девушка отметила ещё одним глотком. Потом ввалилась в комнату и сразу же уткнулась взглядом в компьютер.
Дерек припёрся из-за того, что она не ответила на его дурацкое сообщение – нет проблем! Сейчас она ответит. Вообще честно выскажет всё, что о нём думает! И про двуличность напишет, и про собственное разочарование в нём, и про то, какое это свинство, мутить сразу с двумя.
Включённый компьютер опять выдал заставку с покачивающими весами и падающим пером. От его медленно вращения у Эмберли опять закружилась голова. Белый камень – чёрный камень, добро – зло. Обманывать ведь тоже плохо, тоже преступление.
Эмберли залпом допила то, что оставалось в стакане. Теперь было не просто тепло – жарко. Щёки и уши пылали, перед глазами стояло дрожащее марево, какое бывает над асфальтом в знойный день.
К моменту, когда мать переступила порог дома, Эмберли развезло окончательно. А Таня, пройдя в кухню, тут же обнаружила пустую бутылку.
− Эм, ты дома? – крикнула погромче, запрокинув голову. − У нас кто-то был?
Дочь с трудом поднялась со стула. Протопала к двери, выглянула из комнаты и поинтересовалась изумлённо:
− Кто был?
Мать озадаченно вскинула брови:
− Это я спросила. У нас кто-то был? Почему бутылка на столе? К тому же, пустая. – Она подошла к лестнице, посмотрела наверх, а потом её брови выгнулись ещё сильнее. – Эм! Боже! Ты… Ты всё это сама выпила?
− Сама! – гордо выдохнула Эмберли.
− Детка, надо же думать, − кажется, мать попробовала улыбнуться, но у нее получилось как-то натужно и криво. Или просто взгляду Эмберли не удавалось сфокусироваться, поэтому всё выглядело размытым и изломанным. − А лучше вообще не начинать!
Таня, как героиня «Матрицы» как-то очень быстро переместилась по лестнице. Пиксели ее лица съезжались и разъезжались. Может быть, ее мать – это всего лишь компьютерная программа? И она виртуальная. Но ведь Эмберли чувствует ее прохладные руки и становится приятно, когда они касаются разгоряченной кожи.
Добравшись с помощью Тани до своей кровати, Эмберли просто рухнула. В ногах разливалась чугунная тяжесть, голова кружилась так, что невозможно было хоть на чём-то сосредоточиться. Компьютерный экран маячил перед лицом, приближаясь и отдаляясь из разных углов комнаты, и грозился заполнить собой всё пространство, а потом – затянуть внутрь.
На этот раз мать не растерялась, а стала действовать умело. Ну, ещё бы! Тут она специалист. Эмберли довольно скоро почувствовала на губах кубик льда, на лбу – влажное полотенце, и стало чуть легче. Совсем чуть-чуть.
34
Эмберли
Наутро наступил конец света. Эмберли казалось, что она попала в мясорубку, и теперь надо собирать себя по микроскопическим кусочкам. Сознание рассыпалось на тысячу острых осколков, они вонзались в каждую клеточку и плодили все нарастающие волны боли.
– Ма-ам! – позвала девушка, почти умирая от звуков собственного голоса.
Таня не ответила − наверняка, еще спала. Задернутая штора не давала сориентироваться во времени. Поняв, что помощи не дождаться, Эмберли приподнялась, но тут же снова рухнула от бессилия на подушку и едва не взвыла от вспышки чудовищной боли в голове.
Боже, зачем только вчера нашлось это пойло!
Теперь она лишь немного повернула голову, не рискуя вставать. Взгляд наткнулся на стакан воды и шипучий «Аспирин». На тарелочке подсыхали тонкие ломтики лимона. Таня с вечера, что ли, позаботилась? Однако табло электронного будильника показывало второй час дня, а значит, мать могла подготовить все это перед уходом на работу. А Эмберли…
Вот это она вырубилась!
Осторожно привстав, Эмберли выпила таблетку, положила в рот ломтик лимона и снова откинулась на подушку. Каждое движение по-прежнему отдавалось резким стуком в висках. Но через какое-то время предметы стали принимать более четкие очертания, а бомба с часовым механизмом внутри перестала отсчитывать обратное время.
Когда Эмберли ощутила в себе силы встать, было уже около пяти. Теперь ей было понятно, что чувствовала мать после бурных вечеринок в компании очередного приятеля, и почему на дочь у нее не хватало времени. Удивительно, что это повторялось из раза в раз, если абсолютно никакого удовольствия и облегчения не приносило.
Впрочем, в последнее время Эмберли стало казаться, что она не так уж и не нужна матери. С чего она вообще решила, что была для Тани обузой, от которой та только и мечтала избавиться? С того, что мать вечно пропадала на работе, была уставшей и раздраженной? Так далека от идеала матерей из ванильных сериальчиков и рекламных роликов! А кто не далёк? Существуют ли они вообще, идеальные матери? Даже сама Эмберли наверняка не будет такой. Может быть, и постарается не повторить ошибок Тани, но уж наверняка наделает своих.
Она подползла к компьютеру. От лёгкого движения мышью экран ярко вспыхнул, до рези в глазах. Все это время он находился в режиме ожидания? Эмберли смутно припомнилось, что вчера она хотела написать Дереку всё, что о нем думает, но сделала она это или нет, как ни старалась, не могла вспомнить. А проверять оказалось страшно. Вчерашняя злость сменилась притупленным раскаянием. Может быть, парень и не имел в виду ничего такого, что ей померещилось. Он любит Одри, а Эмберли всего лишь знакомая девушка, за которую он по-приятельски беспокоится, потому что она вечно попадается ему на пути и влипает в неприятности.
А вот и одна из них – игра «Правосудие навсегда». Первая же мысль о ней породила нестерпимое желание удалить её исходник. Но в последний момент Эмберли будто что-то подтолкнуло, и она кликнула на запуск.
Привычная заставка, музыка… и зал суда, полный народа. Впрочем, на этот раз герои выглядели весьма халтурно – все были на одно лицо, только одежда и причёски слегка отличались, словно их лепили наспех, пользуясь стандартным набором. И тем разительнее контраст с виртуозно прописанным клювастым обвинителем, судьёй, маршалом и… Дереком, сидящим на скамье подсудимых в той самой куртке, которую на днях носила Эмберли. Он с недоумением оглядывался по сторонам, и, даже несмотря на кривоватый фон, происходящее воспринималось самым настоящим реалом.
