– Да?
– В твое отсутствие я могла бы пожить в Озерном дворце. Там мне будет легче перенести разлуку с тобой. Возможно, ты заедешь ко мне на обратном пути из Навара?
Джайдип улыбнулся.
– Замечательно. Мне будет легче уезжать, если я буду знать, что ты отправишься в Озерный дворец и отдохнешь там как следует. Ты это заслужила.
И вот она здесь, в библиотеке приюта. Окна распахнуты, и воздух насыщен запахом спелых фруктов, чернил, книг и знаний. Рядом с ней сидит Мэри, ее подруга детства.
Встретившись с женщиной, которая знала ее еще до того, как она стала королевой, Сита почувствовала облегчение. Глядя в глаза Мэри, она видела себя такой, какой была когда-то, – дерзкой и бесстрашной, амбициозной и отважной. Девчонкой, которой она была еще до всей этой лжи и ухищрений, девчонкой, скрытой под слоями отговорок, девчонкой, о которой она уже забыла.
А еще Сита видела себя королевой, и это тоже было очень приятно.
Однако если бы у нее был шанс вернуться в прошлое, захотела бы она быть королевой, скованной традициями, долгом и чужими ожиданиями? Выбрала бы жизнь, полную лжи, нацеленной на то, чтобы сохранить свое положение и помешать притязаниям свекрови и деверя на трон? Лжи, которую она носила в своем животе вместо ребенка?
Девчонка, которой она была когда-то, девчонка, говорившая все, что взбредет ей в голову, всем, включая Джайдипа, именно из-за этого в нее и влюбившегося…
Где теперь эта бесшабашная проказница? До сих пор ли она здесь, прячется под плащом из мастерски сотканных уловок?
Если бы у Ситы был шанс начать жизнь заново, она осуществила бы свой план – сбежала бы в новую жизнь и прожила бы ее по-своему, сама управляла бы своей судьбой. Она не стала бы выходить замуж за Джайдипа.
Ведь правда?
– Спасибо, что проводили меня, – сказала Сита вошедшей вместе с ней монахине. – Я бы хотела провести некоторое время здесь.
Монахиня поклонилась.
– Я буду в часовне, ваше величество. Возле библиотеки будет ждать служанка, которая проводит вас туда.
– Ну разве это не знак? – сказала Сита Мэри, когда монахиня удалилась. – Из всех возможных мест мы с тобой встретились в библиотеке, среди книг. Она напоминает мне твою комнату в доме твоего детства.
Мэри на мгновение помрачнела, но затем сумела выдавить из себя слабую улыбку.
Ты так и не научилась скрывать свои эмоции, Мэри. Ты совсем не изменилась, если забыть о беременности и о том, что ты оказалась здесь.
– Я узнала тебя, увидев, как ты читаешь, свернувшись в кресле. Похоже, оно очень удобное.
Мэри заливисто рассмеялась:
– Ты по-прежнему любишь читать?
– Я читаю уже не так часто, как раньше, – ответила Сита. – У меня больше нет на это времени.
«Я вообще почти ничего не читаю, – мысленно добавила она. – Не могу сосредоточиться. Хотела бы я вернуться в те благословенные дни, когда могла открыть книгу и полностью забыть об окружающем мире».
– Понимаю, – сказала Мэри. – Я видела тебя во время процессии по случаю дня рождения короля.
– Почему ты не дала о себе знать?
– Я собиралась это сделать. Но… Ты же теперь королева. Ты осуществила свою детскую мечту.
Знала бы ты, насколько реальная жизнь королевы отличается от того, о чем я мечтала!
– А тебе… тебе известно, где сейчас Амин? – спросила Мэри.
– Нет, я потеряла с ним связь, после того как ты уехала в Англию.
– Хотелось бы мне знать, удалось ли ему осуществить свои мечты, – с тоской произнесла Мэри.
– А что насчет тебя? – спросила Сита, желая увести разговор подальше от ностальгических воспоминаний об Амине.
Какой в этом смысл? Все они уже давно жили каждый своей жизнью. Впрочем, Сита пожалела о своем вопросе почти сразу же, как только его задала. Несмотря на свою искушенность в дипломатии, она поступила бестактно. Разве могла Мэри осуществить свои мечты – какими бы они ни были, – раз очутилась здесь?
– Я… я работала в основанной тобой школе для девочек.
По лицу Мэри вновь пронеслась мрачная тень, стерев с него улыбку и беззаботность.
– Ты – та самая новая учительница, которой пришлось уволиться по личным обстоятельствам?
Мэри печально улыбнулась:
– Да.
Она погладила себя по животу, и ее глаза засияли.
Она здесь для того, чтобы отдать своего ребенка, так ведь? Женщины приходят сюда именно для этого. Так почему же они не позволяют Мэри вернуться к работе? В ежеквартальных отчетах о новой учительнице были лишь самые лестные отзывы. Монахини говорили, что ей очень нравится ее работа. С чего бы Мэри от нее отказываться? Она намерена вернуться в Англию? И если так, то почему до сих пор не сделала этого?
– Ты не собираешься возвращаться к работе после того, как ребенок…
– Нет.
Тон Мэри стал резким. Она явно не желала отвечать на дальнейшие вопросы.
Она даже в детстве была такой, вспомнила Сита. Если Мэри не хотела о чем-то говорить, ничто не могло заставить ее изменить свое решение. Ситу это очень огорчало. Но, с другой стороны, это означало, что Мэри умеет хранить секреты, поэтому, если Сите захочется выговориться, она может это сделать, попросив Мэри никому ни о чем не рассказывать, о чем бы ни шла речь.
– Разве не чудесно, что мы обе должны родить в одно и то же время? Что мы встретились так же неожиданно, как и расстались, и оказались почти в одинаковом положении? Мы вот-вот принесем в этот мир новые жизни.
Мэри улыбнулась, однако Сита вновь отметила, что она сделала это с усилием.
– Да, – коротко ответила Сита.
Раз Мэри не хочет откровенничать, с чего бы ей поступать иначе?
В библиотеке воцарилась неловкая пауза. Она висела в воздухе, пока Мэри ее не нарушила.
– Ты приехала, чтобы осмотреть приют, а я тебя задерживаю. – Она обвела рукой комнату. – Как видишь, это библиотека, так что ты можешь взять любую книгу. Только не забудь потом ее вернуть.
Напряжение спало, и Сита вновь расхохоталась.
– Спасибо. Но у меня во дворцах сейчас достаточно книг. – Она помолчала. – В детстве ты любила сказки. А что предпочитаешь теперь?
– О, я читаю все, что меня увлекает.
– А сейчас ты что читаешь?
– Эта книга принадлежит мне – «Опыт о человеческом разумении» Джона Локка. Каждый раз, читая ее, я узнаю что-то новое. Это очень увлекательно.
– Можно? – Сита взяла книгу у Мэри и начала листать ее. – «Наши умственные способности различаются не менее, чем наши вкусы; и тот, кто думает, что одна и та же истина одинаково всем понравится в одном и том же облачении, может с таким же успехом надеяться усладить всех одним и тем же блюдом…»
[32]
