И следователь, и Агасфер не раз слышали эту историю, однако выслушали ее вновь с неослабным вниманием
[82]. Дослушав, Агасфер повернулся к следователю:
– Устройте мне личную встречу с арестованным, господин следователь! Не думаю, что приведенные мной детали наших встреч с Гриммом позволят ему долго запираться!
– Ну, ладно, не стану вам мешать, – Куропаткин махнул рукой и покинул кабинет, на ходу поинтересовавшись у Агасфера:
– Мы с вами сегодня еще увидимся вечером, или вы прямо с допроса – туда?.. – Он неопределенно махнул рукой.
– Так точно, туда, – кивнул Агасфер.
– Гм! Давно имеете удовольствие личного знакомства с господином военным министром? – словно невзначай поинтересовался Топилин.
– Да нет, не очень… У вас есть еще ко мне вопросы, господин капитан?
– Вопросы? Несколько, с вашего позволения! – С уходом генерал-адъютанта к следователю снова вернулся дар речи. – Что еще вы имеете добавить по данному делу?
– Только то, что копии документов, имевшихся у любовницы Гримма, некоей Серафимы Бергстрем, сопровождавшей его в этой поездке, предназначались для передачи также и австрийской военной разведке. Я вынудил обоих спешно покинуть Берлин и вернуться в Россию.
– У вас, по-видимому, необыкновенный дар убеждения! – не без сарказма обронил Топилин. – Подумать только! Матерый шпион, уличенный нами в передаче немецкой и австрийской разведкам не менее дюжины секретных документов и топографических карт, как пай-мальчик послушался гм… инвалида и бросился вон из Берлина, поджав хвост!
– Ну почему «поджав хвост»? – Агасфер встал, сдернул поясок своей псевдорусской рубашки и сорвал ее с плеч. – Видите? Эту рану оставила мне мадам Бергстрем. Промахнись она на дюйм, и мы бы с вами не беседовали нынче!
Он не торопясь оделся, обошел стол следователя и поднял его вместе со стулом под потолок.
– А это что касается инвалидства, – резюмировал он, ставя стул со следователем на место. – У вас есть еще ко мне вопросы, господин следователь?
Топилин хотел было отчитать нахального конфидента за дерзость, однако, припомнив детали давешнего диалога с военным министром, решил воздержаться. Покашляв, он перетасовал папки на рабочем столе, открыл одну.
– А что с полковником Брюхановским получилось? – спросил он.
– Полковник Брюхановский оказался австро-немецким разведчиком по кличке Гертруда. Его «сдал» мне… В общем, я получил сведения из заслуживающих доверия источников о том, что Брюхановский является своего рода резидентом и имеет в ряде русских округов подкупленных и запуганных им агентов-офицеров, а также писарей из штабов, копирующих для него секретные документы. Воспользовавшись тем, что в Варшавском военном округе сменилось руководство мобилизационного отделения, Гертруда предложил назначенному туда подполковнику Пустовойченко помощь по приемке дел. Тот с благодарностью эту помощь принял. Брюхановский передал для копирования дела писарям Кречатовичу и Куриловичу
[83], причем велел им изготовить лишнюю копию и для него. Успеваете записывать, господин следователь?
– Да-да. Хотя, по правде говоря, секретаря-стенографиста не мешало бы позвать, – проворчал следователь.
– Далее. Около двух месяцев назад он специально познакомился с ведущим инженером арсенала Бойчуком, который только что закончил чертежное оформление своего изобретения – принципиально новых прицельных рамок для морских орудий среднего калибра. Предложил «обмыть» окончание работы и втянул в карточную игру с шулерами, работающими на него. Бойчук, естественно, проигрался. С него требовали крупный «долг чести». Видя отчаяние Бойчука, Гертруда предложил ему выход: копию чертежей за погашение долга. Тот, естественно, отказался. Тогда Брюхановский «угостил» его сильным снотворным, унес чертежи, поднял по тревоге чертежников штаба, и те за ночь, полагая, что выполняют срочное задание командующего, скопировали чертежи. Утром Брюхановский отнес чертежи на квартиру инженера, а копии увез в Берлин. В Берлине я успел подбросить в Генштаб дезу о том, что предлагаемые Гертрудой чертежи – хлам и старье. Тогда он повез чертежи в Вену…
– Удивительные вы вещи рассказываете, господин э… Агасфер!
– Австрийцы же «раскусили» меня как дезинформатора и намеревались купить секретную новинку. Пришлось мне принять некоторые меры.
– То есть вы расправились с Брюхановским. Без суда и следствия, не выявив его пособников и помощников… Много на себя берете, господин Агасфер!
– А что мне оставалось делать? Тащить на себе визжащего, словно боров, Брюхановского через две границы на глазах у немцев и австрийцев? Чтобы принести его к вам?! Я сам еле вырвался из Варшавы, где на меня насели австрияки!
– Вы не имели права заменять собой следствие и правосудие! Откуда я знаю, что вы, пользуясь близким знакомством с военным министром, не морочите мне голову?
– Допросите чертежников из штаба, допросите Бойчука. Поинтересуйтесь, наконец, откуда у скромного подполковника две квартиры в Петербурге и огромное имение под Москвой.
– Не учите меня работать, господин конфидент!
– Я уже рассказывал вкратце эту историю господину военному министру и получил полное одобрение своим действиям. И зашел к вам единственно по его просьбе, чтобы грамотно оформить материалы для суда и помочь восполнить имеющиеся пробелы! – Агасфер встал, одернул рубашку. – Но, как я погляжу, у вас на все своя точка зрения! Прощайте, господин Топилин! Далее управляйтесь без меня!
– А я не отпускал вас! Как вас назвал его высокопревосходительство? Кажется, Берг? Разберемся для начала с вами, господин Берг! Кто вы? Откуда?
– Хотите попробовать задержать меня? С директивой военного министра в кармане? Да я мог бы просто выбросить вас вместе со стулом в окно, господин следователь!
Агасфер вышел из кабинета и направился к выходу из штаба. Несколько раз, обратив внимание на его «лубочную» рубашку, пробовали останавливать дежурные офицеры, однако при виде пропуска и указания о содействии за подписью Куропаткина извинялись и козыряли.
Заблудившись в бесконечных коридорах, он призвал на помощь одного из бесчисленных порученцев и попросил проводить к выходу, где истомился ожиданием Медников.
– Да, брат Евстратий, рановато нам с тобой, пожалуй, об эполетах думать, – задумчиво пробормотал он. – Для этого и голову особенную иметь надо, и мозги! Лучше быть свободным…
Медников только хмыкнул и приказал кучеру: к Архипову! Самое время было собирать чемодан и отправлять Агасфера в его очередное турне. Нет, не приживется он в Петербурге, думал мудрый Медников.
