– Войдите.
Она застыла. Голос звучал старше и более устало, словно произнесение этого слова требовало огромных усилий.
Она вошла в комнату. Он стоял спиной и пытался открыть окно. Было очень жарко, и в кабинете было душно, его явно давно не проветривали. Пахло нафталином и пчелиным воском.
Больше всего на свете ей хотелось сейчас, чтобы он повернулся, подошел к ней и заключил в объятия. Словно и не было этого долгого отсутствия. Сейчас было важно одно – он вернулся. Но он продолжал бороться с окном, раздражаясь от того, что оно никак не поддается.
– Я по вам скучала, – сказала она.
Он оторвался от окна и повернулся. Она уже открыла рот, чтобы спросить, скучал ли он по ней, но вместо вопроса из горла вырвался сдавленный хрип.
– Прошу прощения?
– Где… где доктор Лэмборн?
– А кто спрашивает?
Он говорил вежливо, но лицо выражало строгость и нерасположение. Он был намного старше доктора Лэмборна. На висках уже появилась седина, и пятна на руках выдавали зрелость лет.
– Я его пациентка.
– Были его пациенткой.
– Что?
– Вы были его пациенткой. Доктор Лэмборн уехал из Эмбергейта работать в другое место. Я приехал его заменить. Не сомневаюсь, что вас добавили в мой список, и мы официально познакомимся с вами, когда я буду делать обход. А пока у меня много дел, поэтому прошу простить.
В ушах у нее зазвенело, словно она вдруг погрузилась с головой под воду.
– Он не… он не вернется? Но мне нужно его увидеть.
Доктор улыбнулся, и вокруг глаз сложилась паутинка морщин.
– Я доктор Харрисон и уверяю вас, что я ничем не уступаю в квалификации доктору Лэмборну. – Он говорил медленно, четко произнося каждое слово, как будто разговаривал с глухим умственно отсталым человеком. – А теперь, дорогуша, возвращайтесь туда, откуда пришли, хорошо? Вот умница… – с этими словами он повел ее к двери и выставил за дверь.
Эми была в трансе. Она бесцельно брела по лабиринту коридоров, натыкаясь на стены и проходя в какие-то двери. Глаза застилали слезы, и с большим трудом она сдерживала подступающие рыдания. Оказавшись в конце коридора в незнакомой ей части больницы, она вышла за дверь и оказалась на улице. Только там она позволила себе завизжать так, что, казалось, этот визг исходит откуда-то из глубин земли. Она не заметила, как сзади подошли два медбрата, и не успела она запротестовать, как они взяли ее под руки и, не церемонясь, повели назад в палату.
Сестра Аткинс раздраженно всплеснула руками, когда увидела Эми и ее опухшее, заплаканное лицо.
– Где тебя носило? Дальше я сама, – сказала она двум братьям.
Эми потупилась, ничего не отвечая. Сестра Аткинс схватила ее за волосы и заставила поднять взгляд.
– Я задала вопрос.
– Я ходила за одеждой, за которой вы послали.
– И где она? – Сестра Аткинс почти уткнулась ей в лицо и усилила хват.
Эми обернулась, надеясь, что комплект одежды материализуется из пустоты.
– Наверное, я ее уронила.
– Наверное, ты ее уронила, – язвительно повторила за ней сестра Аткинс. – Ты что, совсем идиотка? Не можешь выполнить простое задание?
Эми не знала, отвечать ей или нет. Тем временем сестра запустила руку в карман и раскрыла ладонь. На ней лежала горсть белых таблеток.
– Угадай с трех раз, где я нашла эту кучу?
Эми склонила голову, но сестра снова потянула за волосы так, что грозила вырвать их с корнем. Безопаснее было молчать. Что бы она ни сказала – будет только хуже. Наконец сестра отпустила волосы и сильно ударила ее в грудь.
– Иди в палату. Я займусь тобой позже.
Эми рухнула в кровать, растирая больные места на голове. Тут же подскочила Белинда.
– Твои таблетки нашли под матрасом.
– Я так и поняла.
– Тебе нужно их пить, чтобы поправиться.
Эми смотрела на девушку, не скрывая жалости.
– Сколько ты уже здесь, Белинда?
– Не знаю. Лет семь, наверное.
– И ты всегда пила таблетки?
– Да, конечно, – с энтузиазмом ответила она.
– И они тебе помогли?
Белинда ненадолго задумалась.
– Да, конечно.
– Тогда почему ты до сих пор здесь?
– Ну, я…
– Я объясню, почему. Тебя не вылечили, потому что с тобой и так все было нормально. Те виды терапии, которым тебя подвергали – электрошок, инсулиновая кома, бесконечный коктейль из лекарств, – все они были нужны, чтобы контролировать тебя, а не лечить. Они притупляли твои чувства, Белинда, превращали в человека, который не сможет подумать о себе. Они сделали тебя зависимой от этой больницы, и самое страшное – ты им за это еще и благодарна.
Белинда опустила голову и сняла нитку с халата.
– Но если я и выйду отсюда, куда мне пойти? – прошептала она. – Здесь мой дом.
Эми положила голову на плечо Белинды и взяла ее за руку.
– Вот в этом-то и трагедия.
35
Эллен ждала Дуги в укромном уголке бара. Уже несколько недель график их смен не совпадал. Она крутила вокруг пальца золотое кольцо в знак их помолвки, любуясь тремя малюсенькими бриллиантами. Она понятия не имела, где он взял на него деньги. И только сейчас вспомнила, что он брал дополнительные смены, начал пить меньше пива и покупал в местной пекарне черствые батоны, которые шли на выброс. И все это – чтобы сэкономить деньги и увенчать предложением их бурный роман.
Увидев, что он идет к столику, она встала. Дуги бросился к ней и зарылся лицом в ее щеке и волосах, целуя за ухом и щекоча.
– Перестань, – засмеялась она, отталкивая его. – Все на нас смотрят.
– Не могу. Я так по тебе скучал.
– И я тоже скучала. – Он сел, а она убрала волосы у него со лба. – Ты такой уставший, Дуги. Ты уверен, что не перегибаешь палку?
– Не беспокойся. Из меня можно гвозди делать. По-другому в этом месте не продержаться, – сказал он и отхлебнул пива. – Но у меня сегодня хорошие новости. Парень, которому я помогал, – помнишь, тот, кого сбили с велосипеда?..
– Да, я знаю, про кого ты. Что с ним?
– Его на следующей неделе выписывают. Представляешь?
Эллен замолчала.
– Да, это хорошая новость. Скорее всего. По крайней мере, для него.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего. Просто знаю пациентку, которая будет очень по нему скучать.
– Имеешь в виду Эми?
– Да, именно. Они очень сблизились. Но что делать. Нужно жить дальше, так? Пациенты – не пленники. – Она подумала про Перл и Куини, и беднягу Герти, которые проводят в больнице, как в клетке, годы жизни. – По крайней мере, так нас приучают думать.
