– Пожалуйста, не возвращайте. Оставьте у себя.
Она кивнула и, виновато улыбаясь, засунула его себе в рукав.
– Спасибо.
21
Эми сложила ладони и стала в них дышать. У нее всегда было плохое кровообращение, и сейчас пальцы онемели и посинели от холода. Она медленно переставляла ноги, гуляя на площадке. Снег почти растаял, осталась только одна грязная куча. Колючий ветер бил ее по щекам и открытой шее. Она подняла ворот не соответствующего погоде больничного пальто. Местами тонкая материя совсем износилась, а рваная подкладка не служила ни теплу, ни украшению. Дома у нее осталось прекрасное пальто: ярко-красное, приталенное, с огромными пуговицами по всей длине и черным меховым воротником. Она улыбнулась, представив, какой ажиотаж она вызвала бы, разреши ей надеть его в этом унылом месте.
С последней сессии с доктором Лэмборном прошло две недели, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу. Эми была уверена, что надоела ему – он устал от ее слез, которые всегда действовали на него угнетающе. Всегда, когда она проявляла эмоции, он резко заканчивал сессию.
Она остановилась у ворот в стене и встала рядом с Белиндой, рассматривающей что-то через решетки.
– Ждешь кого-нибудь?
– А? – спросила Белинда, не разжимая желтых зубов с торчащей сигаретой.
– Нет, ничего, – отшатнулась Эми от ее зловонного дыхания.
Белинда пыталась докричаться до мужчин, работающих на овощных грядках:
– Эй, ты, с лопатой. Сигареты есть? Дам потрогать взамен.
И она обнажила свою впалую грудь с голубыми венами и восковой кожей.
– Бога ради, – ужаснулась Эми. – Где твое достоинство?
Мужчина с лопатой повернулся и почесал голову.
– Вы это мне? – крикнул он ей.
Эми тут же узнала голос – это был Эд.
– Оставь его в покое, шлюха. Он еще мальчик.
– Запретишь мне, что ли?
– Если понадобится – да.
– Интересно будет посмотреть, – фыркнула Белинда и сжала кулаки.
Эми ее опередила и даже успела с удовлетворением заметить шок в глазах Белинды, когда кулак врезался ей в щеку. Белинда отлетела назад, ударилась головой о стену и рухнула на землю.
Эми потерла костяшки и усмехнулась, глядя на поверженную соперницу. Эд позвал ее по имени, но ответить она не успела – сестра Аткинс схватила ее руку и без церемоний завела за спину. Послышался треск кости, и Эми уже решила, что это вывих плеча. Боль ослепила ее, и, не держи ее сестра Аткинс, она бы упала рядом с ревущей Белиндой.
– Ну все, с меня хватит, – сжав зубы, прошипела сестра Аткинс, брызнув слюной на щеку Эми. Несмотря на боль, ей не терпелось вытереть лицо, но это было невозможно – сестра Аткинс крепко держала ее за обе руки.
– Белинда, поднимайся! – дала команду сестра Аткинс.
Та с трудом встала на ноги. Из обеих ноздрей текла кровь, жирные волосы облепили сердитое лицо.
– Слушайте, вы обе. Чтобы в палате все было тихо и мирно. Все ваши проблемы оставляйте здесь. Поняли?
Девушки молчали.
– Я спросила – вы меня поняли? – заорала сестра Аткинс.
Эми презрительно смотрела на Белинду.
– Да, сестра.
– Белинда?
Белинда скрестила руки и носком ботинка поддевала грязь.
– Да, сестра, – буркнула она.
Сестра Аткинс отпустила хват и сильно толкнула Эми в спину.
– Это твое последнее предупреждение!
Она повернулась и пошла в здание, оставив пациенток, источающих взаимную ненависть.
Эми тоже направилась к входу, но Белинда схватила ее за волосы и начала говорить ей на ухо:
– Слушай сюда. Мы еще не закончили. Берегись!
– Напугала, тоже мне! Я тебя не боюсь, жалкая потаскуха!
Оттолкнув Белинду ударом локтем в ребра, она двинулась на другую половину площадки. Проходя мимо группы женщин, она заметила, как они перестали разговаривать.
– Спектакль окончен, – объявила она.
– Вы не хотите рассказать мне, что произошло сегодня днем?
– Нет, не хочу. – Она уставилась на доктора Лэмборна и упрямо покачала головой.
– Эми, я стараюсь вам помочь. Очень стараюсь, но вы не хотите помочь мне. Я вам очень много времени уделяю – гораздо больше, чем другим пациентам. Как вам кажется, по какой причине я это делаю?
– Я знаю, вы сами отвечали на этот вопрос. Вам кажется, что остальные – конченые психи, которым такой вид терапии уже не поможет. Или это, или я вам нравлюсь.
Он закрыл глаза, пытаясь вернуть себе самообладание.
– Оставлю последнюю ремарку без внимания. А сейчас давайте продолжим с того места, на котором остановились в прошлый раз. – Он посмотрел в свои записи. – Вернемся в тот момент, когда вы взяли ребенка мачехи… – Он бросил на нее взгляд, чтобы убедиться, что она слушает. – Когда вы взяли ребенка Керри?
Эми напряглась, услышав это имя, и поняла, что он намеренно произносит его, чтобы спровоцировать реакцию. Она не доставит ему такого удовольствия, не станет для него легкой добычей. Во рту пересохло. Контролировать голос было тяжело. Очевидно, он не собирается оставлять эту тему, поэтому лучше покончить с этим чем раньше, тем лучше. Да и лежать на кушетке в тишине и покое кабинета было гораздо приятнее, чем с дикарями в палате. Поэтому – почему бы не сказать ему то, что он хочет услышать.
– Думаю, вы были правы, доктор. Я вытеснила воспоминания об этой ночи из своей памяти. Был день рождения мамы. В тот день ей бы исполнилось сорок лет, но никто об этом не вспомнил. – Она бросила удивленный взгляд на доктора. – Можете себе представить? Отец даже не вспомнил про день рождения жены. Ведь они были вместе с тех пор, как им было по шестнадцать, а в тот момент он был поглощен только новорожденным малышом. Он даже не вспомнил другого своего ребенка, трагически погибшего. В его новой семье для меня просто больше не было места, все мы туда не помещались. Я думала убежать из дома, но куда бы я ушла? Да и вообще, почему я должна уходить из собственного дома?
– Правильно ли я понял, – перебил ее доктор Лэмборн, – что ваш отец и Керри в какой-то момент поженились и родили ребенка?
– В какой-то момент? Не смешите – они поженились всего через пять месяцев после знакомства.
– Понятно. А через сколько родился ребенок?
– Через девять месяцев, представьте себе! – съязвила она.
– Девочка или мальчик?
– Какая разница? Зачем вы задаете эти вопросы?
– Девочка или мальчик? – не отступал он.
Она раздраженно засопела.
