– Ой, нет, – отмахнулась Эллен. – Это в детстве курение было запретным экзотическим плодом, а в реальности все оказалось иначе. У меня от сигаретного дыма только глаза слезятся и горло щиплет.
– Ты явно что-то делала не так. Можно я покурю?
– Конечно.
Он зажег спичку, сложил руки лодочкой, и на секунду его лицо осветилось желтым светом. В воздухе запахло фосфором.
– Тебе холодно? – спросил он и, не дожидаясь ответа, обнял ее за плечи и притянул к себе. – Давай добавим шагу.
От быстрой ходьбы их дыхание сбилось, а от ледяного воздуха Эллен чувствовала боль в легких.
– В груди больно, – выдохнула она, когда они проходили мимо больницы.
– Сейчас зайдем внутрь, и тебе полегчает.
Эллен смотрела на виллу, к которой они подошли. Она находилась справа от главного здания и выглядела столь же внушительно, как и сама больница, просто была поменьше. Освинцованные окна в каменных рамах и изящный карниз часовой башни намекали на высочайший уровень строительства – настоящий дворец.
– Это административный блок, где хранятся и архивные, и актуальные документы большинства пациентов, а также персонала, – объяснил Дуги.
Эллен покосилась на часы.
– А в это время там кто-то есть?
– Здесь всегда кто-то есть, Эллен. Пойдем, познакомлю с Фредом.
Он подтолкнул ее к деревянной двери и потянул за толстое железное кольцо. Трижды громко ударив в дверь, они вскоре услышали бренчание ключей, и дверь чуть приоткрылась.
– Добрый вечер, Фред.
Дверь открылась еще чуть шире, и они увидели миниатюрного мужчину с редкими седыми волосами, который рассматривал их поверх очков.
– Кто здесь?
– Это я, Дуги. Как дела, Фред?
Тот захихикал и пригласил их внутрь.
– Дуглас, друг мой, заходи. Все пучком?
– Так точно! – подыграл ему Дуглас, временно оставив свой американский акцент. – Знакомься, это стажерка Кросби, ей нужна помощь, – пояснил он и повернулся к Эллен. – А это Фред, он раньше был здесь пациентом, и вот, лунные циклы сменяют друг друга, а он все никак не может нас оставить. Так, Фред?
Тот шутливо пнул Дуги.
– Ах ты, хитрый янки! Ну, пойдемте, пропустим по рюмочке.
В комнате Фреда было слишком душно и сильно пахло парафином. Освещение давала только настольная лампа с абажуром. На столе лежала раскрытая газета, а рядом стояла полупустая бутылка виски. Он достал еще два стакана, наполнил их, подал им и долил виски себе.
– Рад снова видеть тебя, Дуглас. Давно тебя не было. Чем могу помочь?
– Я ищу карту Гертруды Льюис. Она здесь сорок с лишним лет. И это все, что мне известно, к сожалению.
– Хм, имя мне знакомо, – задумчиво произнес Фред. – Возможно, мы пересекались, когда я сам здесь лежал. – Он нацарапал что-то на полях газеты и засунул карандаш в рот. – Сорок с лишним лет? Значит, еще до 1916 года?
– Думаю, так. Жаль, не знаю точно, в каком году это было. Вы поможете нам?
– Для того я и здесь.
Он достал огромный регистрационный журнал в кожаной обложке с пожелтевшими от старости страницами, провел пальцем сверху вниз по колонке с записями, перевернул страницу и снова провел пальцем.
– Да, вот. – Он снова что-то записал на газете и открыл дверцу шкафа из красного дерева. За ней оказались висящие рядами ключи на медных крючках. Найдя нужный, он бросил его Дуги.
– Наверху первая дверь налево, № 10. Ее документы в архиве.
Комната была заставлена деревянными стеллажами, между которыми оставались узенькие проходы. Под ногами лежали комья свалявшейся пыли, а из-за запаха плесени это место напоминало букинистический магазин.
– Ну что, откуда начнем? – спросила Эллен, глядя на бесконечные короба. – Поверить не могу, что документы Герти в архиве. Она же до сих пор пациент, черт возьми. Она еще жива!
– Не так все плохо. Здесь все расставлено в алфавитном порядке, – показал Дуги на первый ряд стеллажей. – Вот здесь от А до В, это нам точно не нужно. – Он прошел к следующему сектору. Здесь – От Г до Е. Уже ближе.
Эллен прошла дальше.
– Вот здесь! От К до Л.
Дуги подошел к ней, и вместе они начали водить пальцами по коробам, внимательно читая фамилии на пожелтевших бирках.
– От Лангдон до Лэпман, – прочла вслух Эллен. – Должно быть здесь.
Дуги вытащил коробку и удивился, насколько она тяжелая.
– Давай поставим на стол.
Эллен открыла крышку – коробка была плотно набита папками. Облизав палец, она стала перебирать их одну за другой.
– Вот, Гертруда Мэй Льюис. – Эллен вытянула из пачки желтую папку и положила на стол. Дуги взял стул, и они склонились над личной историей Герти.
– Посмотри, 1 сентября 1912 года, – показала Эллен пальцем на дату ее госпитализации.
– Да. Значит, она здесь… – он начал считать на пальцах.
– Сорок четыре года, – опередила его Эллен.
– А ты сильна в математике!
– В арифметике, – поправила она. – Ты здесь достаточно долго, чтобы узнать разницу.
– Но… – Поняв, что она шутит, он решил не продолжать.
Эллен стала читать дальше.
– Родилась 12 августа 1871 года. Значит, сейчас ей 85. А в Эмбергейт она попала в 41. Да она здесь полжизни провела! – воскликнула Эллен, покачала головой и закатила глаза в потолок.
Дуги повернул папку к себе.
– Здесь сказано, что при поступлении диагностировано умопомрачение и меланхолия.
Они молча вчитывались в скудные факты, восстанавливая подробности попадания Герти в клинику. Ее нашли на улицах Манчестера без обуви, в одних чулках. При себе у нее не было ни пенни, и полицейский привез ее в Эмбергейт, не имея оснований держать в камере. Согласно описанию, она была ростом 1,67 м, худощавого телосложения, с длинными, по пояс, темно-русыми волосами.
– Господи, от нее ведь ничего уже не осталось. Сейчас она где-то 1,50, и у нее жесткие седые волосы.
– Но ей 85, – возразил Дуги. – Даже если бы она провела всю жизнь в роскошном дворце, она бы тоже поседела.
– Хм, да, ты прав. Смотри, судя по документам, она замужем. – Эллен недоуменно посмотрела на Дуги. – Странно, она же ходила по улицам как бездомная. Видимо, он ее выгнал.
– Да, вполне возможно, – согласился Дуги. – Может быть, поэтому она и тронулась умом.
– Здесь сказано, что в апреле 1940-го она прошла курс ЭШТ. Что это?
– Электрошоковая терапия. К голове пациента крепят электроды и пропускают через головной мозг ток под напряжением до 150 вольт.
