– Я не боюсь легкого ветерка или дождика, – заявила Мия. – Или гребаной искры.
Она потянулась в карман, достала сигариллу и поднесла ее к мечу Сида. Но тут огненные языки заметались, словно змеи, так ярко и свирепо, что Мие пришлось убрать руку, чтобы не обжечься.
– Осторожней, Мия, – предостерег Сидоний.
– …Возможно, нам лучше не распалять враждебность Дочерей…
Мистер Добряк сидел на арке, наклонив голову.
– …Они и без того кажутся очень недовольными нами…
– …В кои веки мы с кисой полностью согласны… – прорычала Эклипс.
– …О, в таком случае кури на здоровье, Мия…
Эклипс вздохнула, а Сид убрал меч из пламени горящего костра и спрятал его в ножны, чтобы потушить огонь. Мия почувствовала на себе взгляды товарищей, их медленное осознание, в какую странную историю они ввязались. Они многое в мире повидали, и Соколы не из суеверных, так что вряд ли им было легко смириться с этим открытием. Мия всю жизнь знала правду, но даже у нее все это не укладывалось в голове. Одной Богине известно, что же творилось у них…
Тем не менее, покосившись на Сидония, с практичностью, которая помогала ей три года на песках, Мечница начала натягивать веревку между арками, чтобы повесить мокрую одежду. Мясник решил бросить вызов грозе и принес снаружи веток, чтобы подсушить их у костра. Пробормотав что-то о «периметре», Сидоний вышел в бурю и отправился на разведку вместе с Триком. Завязав последний узел, Мечница сказала Йоннену:
– Раздевайтесь, юный консул. В этом вы только подхватите смертельную простуду.
Мальчик молча повиновался, передав ей свой плащ. Мия видела, что он весь дрожит от холода, его промокшая мантия липла к тщедушному тельцу.
– Парень, ты когда-нибудь дрался на мечах? – спросил Мясник.
– …Нет.
Лиизианец достал гладиус и прошелся взглядом по краю лезвия.
– Хочешь научиться?
– Нет! – быстро пресекла его попытку Мия. – Он слишком маленький.
– Херня, у меня самого был малец его возраста. Он умел размахивать мечом.
Мия уставилась на него.
– …У тебя есть сын?
Мужчина вновь посмотрел на меч и пожал плечами.
– Уже нет.
Сердце Мии ушло в пятки.
– Богиня, Мясник, я…
– Кроме того, он брат Вороны, – перебил тот, криво улыбаясь и уходя от темы с мастерством, которого ему недоставало на песках. – Если он не хочет отстать от сестры, то пора бы начать за обучение, да?
– Я не…
– Я не маленький, – мальчик встал, его повелительная манера поведения вернулась. – Вообще-то я очень высокий для своего возраста. И отец говорил, что для победы нужно просто быть сильнее духом, чем остальные.
Мия закусила губу, вспоминая слова Скаевы, произносимые в кабинете, пока та горящая троица кружилась в его руке. Император, тем не менее, продолжал стоять и говорить, в то время как она она лежала, свернувшись дрожащим клубком на полу.
«Отец…»
– Полагаю, с этим не поспоришь, – вздохнула Мия.
Лицо Мясника просияло, и он подозвал Мечницу, которая бросила ему свой меч. Мия наблюдала боковым зрением, как лиизианец показывает ее брату базовые хватки, позы и тактики («Если сомневаешься, всегда бей по яйцам»). По крайней мере, так Йоннен будет в постоянном движении. Это его согреет. Но, откровенно говоря, она хотела бы держать подальше мальчика от своего мира.
От всего этого дерьма и боли.
Эш села у костра, Мия чуть в отдалении, чтобы не рисковать. Пламя по-прежнему тянулось к ней, но не так яростно, как когда она подходила близко. Мечница тоже присела, протянув руки к огню. Мие попался на глаза жуткий шрам на ее правой руке, оставшийся после битвы с шелкопрядицей в Уайткипе. Из-за этой раны их домина чуть не продала двеймерку, и Мия не могла не задаться вопросом…
– Как она заживает?
Мечница обернулась, на ее татуированной коже заплясал свет от костра.
– Медленно.
– А как твоя хватка?
Уголки губ женщины приподнялись, а глаза сузились до щелочек.
– Не волнуйся об этом, Ворона.
Мия покачала головой и улыбнулась.
– Никогда.
Мечница пару секунд наблюдала за огнем, явно колеблясь.
– Тот бездушный, – наконец выпалила она, – мертвый юноша. Что у него за история?
– Он наш друг. – Мия покосилась на Эшлин. – Ну… скорее, мой.
– Что ты имеешь в виду под «бездушным»? – спросила Эшлин.
– Имею в виду, что в нем нет ничего, кроме мяса да костей, – Мечница коснулась нагрудника. – А здесь пусто. Почему он путешествует с вами?
– Это… – Мия покачала головой, глядя на костер. – Долгая история.
– Мясник сказал правду, кстати. – Двеймерка посмотрела струи дождя снаружи, словно боялась, что Трик может подслушать. – Я тоже это заметила. Его кожа уже не такая бледная, как в Уайткипе. И от него перестало веять холодом.
– Думаю, дело в солнцах. Чем их меньше, тем он сильнее. Как и я. Но не бойся, Мечница. Его послали, чтобы помочь нам.
Та вскинула темную бровь и покачала головой.
– Я семь лет обучалась у суффи в Фэрроу, девочка. Узнала о каждом боге, о каждом вероисповедании под солнцами. И скажу тебе прямо – мертвые не помогают живым. Только мешают нам. И возвращаются они лишь тогда, когда у них остались незаконченные дела. Что мертво, должно оставаться мертвым.
Мия посмотрела на Эшлин, и в глазах той ясно читалось: «А я тебе говорила». Но ей хватило ума промолчать.
– Он мой друг, Мечница, – Мия вздохнула. – Он спас мне жизнь.
– Взгляни в его глаза, Ворона. Плевать на его проступивший румянец и пружинистый шаг. Наши глаза – это зеркало души, и скажу тебе правду – в его глазах отражается лишь пустота.
Сидоний вбежал в башню, мокрый с головы до пят, вид у него был жалкий. Он снял шлем и промокший плащ и встряхнулся, как пес.
– Четыре Дочери, там льет сильнее, чем из горла пьяницы после обильной выпивки…
Он окинул взглядом башню, почувствовав напряжение в воздухе.
– …Что-то не так?
– Нет, все хорошо, – ответила Мия. – Где Трик?
– Все еще бродит по окрестностям. – Сид присел у костра и протянул к нему руки. – Шарится по кустам с южной стороны. Нюхает воздух, словно гончая на охоте. Странный ублюдок.
– Ага, – буркнула Эшлин, косясь на Мию. – Смертельно странный.
– Эй, Сид! – позвал Мясник. – Подойди сюда и покажи мальчику свой прием с разворота. Которым ты вырубил саблезубого медведя в Уайткипе.
