— Эта идея хороша, — жеманно улыбнулась неугомонная Лена и вмиг вскочила. — Когда выходим?
— Да хоть сейчас.
— Спонтанная Аня, хм, звучит неожиданно и интригующе.
Мимоходом глянув в зеркало, немного поправив причёски и макияж, мы надели лёгкие туфли и выпорхнули на улицу. Освежающе-прохладный воздух стремительно хлынул в наши лёгкие, мгновенно зарядив бодростью и энтузиазмом. День клонился к вечеру. Тусклый, жёлто-смазанный диск усталого солнца, прикрывшись лёгкой дымкой полупрозрачных лоскутных облаков, неспешно ворочался с боку на бок, приближаясь к краю небосвода. Туманно-матовая синева лилась откуда-то сверху и, подхватываемая ветром, рассыпалась по улицам опьяняющим запахом пионов и диких роз, ванильной выпечки и кофе.
Проехав на автобусе пару остановок, мы оказались на шумном проспекте Победителей. Нас сразу подхватил нескончаемый, суетящийся, словно пчелиный рой, поток. Вокруг сновали люди, гудели автомобили, стучали колёсами и звенели трамваи. Мимо на бешеной скорости промчался мотоциклист. Водитель чёрного авто внушительного размера, высунув руку в окно, что-то прокричал ему вслед и погрозил кулаком. Впереди на аллее, задорно смеясь, дети кормили голубей ячменными зёрнами. Когда птиц собиралось много, ребятня с визгом бросалась в эту пёструю, жадно клюющую массу и начинала неистово махать руками. Испуганные птицы, шумно хлопая крыльями, взмывали вверх, а развеселившиеся ребятишки всё бежали вперёд, заливисто крича.
— Зайдём? — вдруг услышала я голос Лены.
Я повернулась к подруге. Она стояла на пороге какого-то паба с ярко светящейся вывеской над входом и уже держалась за ручку двери, вот-вот готовая потянуть её на себя и окунуться в атмосферу радостного возбуждения.
— В паб? — удивилась я.
— А ты куда собиралась идти, на бабулины танцы под гармошку?
— Нет, — по моему лицу скользнула улыбка, — но в паб я точно не собиралась. Там сейчас столько народу, — протянула я и опасливо глянула на стеклянную дверь, сквозь которую можно было разглядеть, что в этом заведении сегодня явно будет хорошая выручка.
— И что? Это же паб: чем больше народу, тем веселее, — Лена откинула голову назад. — Да ладно, когда ты последний раз нормально веселилась? Небось в прошлой жизни? Даже я — человек, месяцами не вылезающий из берлоги, умею расслабляться. И сегодня ты оттянешься вместе со мной, независимо от того, хочешь ты этого или нет, — моя подруга силой дёрнула ручку двери и распахнула её настежь. — Прошу.
— С тобой даже поспорить нет возможности, — я шагнула внутрь.
В пабе было душно, многолюдно и очень шумно, я еле слышала голос своей подруги, которая давала мне указания, в направлении какого столика нужно двигаться. Вначале мне казалось, что я не продержусь здесь и пяти минут. Духота, порождаемая отсутствием свежего воздуха и вспотевшими, разгоряченными алкоголем телами, вызывала головокружение, а грохочущая музыка болью отдавалась в висках. Но через какое-то время, разместившись за крайним столиком в тёмном углу, я начала свыкаться с царившим здесь микроклиматом, осмотрелась и почувствовала себя спокойнее.
— Схожу за выпивкой, — выкрикнула Лена и скрылась за спиной какого-то здоровяка, стоящего рядом с нашим столиком. Здоровяк что-то возбуждённо доказывал щуплому, жилистому, весьма дерзкому парню, сплошь покрытому татуировками, а тот что-то напористо отвечал.
Я сидела в одиночестве, с опаской поглядывая на лица окружающих. Прямо передо мной тучный бородатый мужчина с раскрасневшимся, одутловатым лицом, явно перебравший алкоголя, порывался пойти пригласить на танец понравившуюся ему девчонку. От этого опрометчивого шага его удерживали более трезвые и вероятно более благоразумные товарищи. Они то и дело хватали под руки поднимавшегося с места, но плохо стоявшего на ногах громадного, бесформенного верзилу и усаживали его обратно, успокоительно похлопывая по спине. Недалеко от них компания девушек в очень откровенных нарядах зажигательно отплясывали под бушующую музыку, совершенно не замечая раскалённых взглядов мужчин.
Тут я увидела Лену, которая, держа над головой искрящиеся стаканы с коктейлями, бойко пробиралась сквозь толпу. Уверенно расчищая себе дорогу бёдрами, она быстро продвигалась вперёд и уже через минуту водрузила передо мной стакан с ярко-оранжевой жидкостью, льдом и кружком апельсина.
— Мне кажется или у этого напитка на самом деле слишком развесёлый вид? — недоверчиво глядела я в свой стакан. — Что это?
— Это коктейль, детка. Текила санрайз, — Лена с размаху упала на диван напротив меня, взяла свой коктейль и отпила пару глотков. — Пей! Чего ждёшь? У тебя вид собачонки, потерявшейся в чужом городе, ты уж извини. Боюсь, один коктейль это не исправит, поэтому начинать нужно незамедлительно.
— Ты толкаешь меня на кривую дорожку, — засмеялась я. — Неужели я и правда так уныло выгляжу?
— Уныло? Нет, для человека, который собирался повеселиться, ты выглядишь чертовски уныло, — заявила Лена, тыкая в меня указательным пальцем правой руки. — Знаешь, как ты сейчас выглядишь?
— Как? — я еле сдерживала смех, предвкушая юмористическую пантомиму.
— А вот как, — Лена забилась в самый угол дивана, поджала под себя ноги, надула щёки, испуганно округлила глаза и принялась настороженно оглядываться по сторонам. Мне было смешно до слёз. — Так что пей свой развесёлый коктейль, тебе полезно немного расслабиться и отпустить себя, — сказала она и взяла в руку свой уже наполовину опустевший стакан.
— Так точно, — выкрикнула я и шутливо отдала честь. — Непременно исправлюсь.
Текила разлилась по горлу и груди приятный теплом, оставила во рту привкус апельсинового сока.
— Неплохо. Мне нравится, — улыбнулась я.
— То-то же, — удовлетворённо закивала моя подруга. — Но учти, это только начало.
Выпив ещё по паре Дайкири, окончательно раскрепостившись и почувствовав, как хмельная весёлость выхватывает бразды правления у рационального разума и мчится навстречу приключениям, мы ринулись на танцпол. Музыка будоражила наше затуманенное сознание, экспрессивные движения стоящих совсем близко людей заражали страстным воодушевлением и азартом. Двигаясь в такт музыки, я терялась в этом сумбурном, безответственном хаосе, который давал ощущение полной свободы.
— Схожу ещё за одним коктейлем, — крикнула я Лене, танцующей с каким-то незнакомым парнем. Не поворачивая ко мне головы, Лена махнула рукой, и я отправилась к барной стойке.
— Один Мохито, — выкрикнула я подошедшему ко мне бармену и, постукивая пальцами по барной стойке, принялась бесцеремонно разглядывать людей рядом.
Вдруг моё внимание привлёк мужчина средних лет, сидящий неподалёку и потягивающий виски со льдом. Его лицо с грубым, чётким профилем и тонкими, сжатыми в одну линию губами показалось мне знакомым. Некогда чёрные волосы теперь выбелила и посеребрила седина, пронзительно-синие маленькие глаза стали блеклыми и понурыми, крепкая широкая спина ссутулилась, но это, несомненно, был он — отец Марка. Увидев его, я почувствовала, как откуда-то из самой глубины моего подсознания начала подниматься горечь и гнев на этого человека, принёсшего мне столько страданий и боли.
