Через пару часов пришло: «Хочу исправиться. Встретимся?».
Это предложение я предпочла проигнорировать.
Сейчас та маленькая история показалась мне милой, и я улыбнулась собственным мыслям. Навстречу шёл стройный высокий молодой мужчина в коричневом твидовом костюме классического кроя. Его лицо показалось мне чрезвычайно привлекательным. Выразительные голубые глаза смотрели прямо и открыто, на несколько выдающемся вперёд подбородке с неглубокой ямочкой посередине пробивалась густая, жёсткая щетина. Прямой нос, гладкая, светлая, даже несколько бледная кожа и волосы цвета спелой пшеницы, непослушно торчащие в разные стороны и будто кричащие о своевольном, непокорном характере их владельца — всё в облике этого незнакомца было безукоризненно и приковывало взгляд.
Мужчина не отводил от меня взгляда, и я забеспокоилась: «Почему он так пристально на меня смотрит? Быть может мы знакомы? По-моему, я его впервые вижу. Да, мне показалось, он отвернулся. Мы точно не знакомы».
Из-за пристального разглядывания лица приближающегося красавца, я не заметила бордюр, споткнулась и со всего размаху грохнулась на тротуар прямо в нескольких шагах от него.
— Вы в порядке? Не ушиблись? — спросил сразу же подскочивший ко мне молодой человек.
— Я такая неуклюжая. Да, всё хорошо… спасибо… я в порядке, — бормотала я, опуская глаза и заливаясь краской.
— У вас ссадина на колене.
— Ах, ничего… всего лишь царапина.
Я начала рыться в сумочке, отыскивая салфетки.
— Давайте присядем на скамейку. Я помогу вам, — участливо предложил молодой человек.
Мне ничего не оставалось, как согласиться. В сумочке я нашла средства, которыми хоть как-то можно было обработать рану, и уже хотела приступить к спасению своего повреждённого колена, как незнакомец взял меня за руку и сказал:
— Позвольте мне.
— Спасибо за заботу, но я студент-медик и могу о себе позаботиться, — ответила я, высвободив руку.
— Поверьте, я сделаю всё очень быстро, позвольте, — он протянул руку и взял салфетки.
— Вы слишком настойчивы, — я взглянула в его голубые глаза, неожиданно в груди что-то встрепенулось, — но так и быть, не буду уподобляться вам и упорствовать так же.
Он улыбнулся и, быстро обработав ссадину, перевязал её платком.
— Готово!
— Большое спасибо, — я была удивлена его ловкости. — Вы на самом деле сделали всё очень быстро и искусно. Наверное, вы врач. Или я ошибаюсь?
— Да, вы правы.
— Значит скоро я стану вашей коллегой.
— Надеюсь, так и будет, — его глаза излучали тепло и дружелюбие.
— Вы хирург?
— Нет, — улыбнулся он, — не угадали, я анестезиолог-реаниматолог. А вы?
— Терапевт.
Он посмотрел на меня и вдруг проговорил:
— Давайте я провожу вас домой.
— Что вы, не стоит! Я вполне могу идти сама, — ответила я с улыбкой. Мне было приятно его внимание.
— Саша, — незнакомец протянул мне руку.
— Аня.
— Ты далеко живёшь?
— Мы уже перешли на ты?
— Конечно, мы же познакомились, — сказал Саша, обнажая ровные белые зубы в широкой, добродушной улыбке, — не уходи от ответа.
— А какой вопрос? Извини, пожалуйста, — я была ослеплена им, очарована и невольно начала терять нить разговора.
— Я спрашивал, далеко ли ты живёшь? — смеясь, повторил вопрос Саша.
— А, нет, здесь рядом, — смущенно ответила я.
— Значит, мне нужно выбирать из ближайших кафе, чтобы пригласить тебя поужинать.
Я была сбита с толку, немного ошарашена и просто глупо улыбалась.
— Давай провожу тебя.
— Нет, правда, не стоит. Здесь близко, — словно очнувшись, проговорила я.
— Если не хочешь, не буду настаивать. Я напишу.
Он просто встал и пошел вверх по улице, оставив меня сидеть на скамейке с широко раскрытыми, полными удивления глазами. Я была растеряна, удивлена, но одновременно мне было очень смешно. Произошедшее казалось необычайно странным.
«Он определённо сумасшедший, красивый, но совершенно сумасшедший. Каким образом он собирается мне написать, даже не зная фамилии или номера телефона? Абсолютно сумасшедший», — думала я, не в силах сдержать улыбку.
Глава 3
На выставке кошек Инга чуть не купила котёнка. Я насилу вытащила её с этого мероприятия, и мы неторопливо направились к парку Янки Купалы — одному из красивейших парков в Минске. Здесь много редких сортов деревьев, а потому парк особенно хорош весной и летом. В тёплую пору года прелестные клумбы пестрят свежими цветами. Зимой же он одевается в чистый, белоснежный наряд, становится холодным и задумчивым, но не менее прекрасным.
Эта зима была очень снежной, но не морозной. Столбик термометра ни разу не опустился ниже минус десяти. Снег тихо соскальзывал с веток и медленно падал на землю. Пахло свежестью и чистотой. Что-то сказочное было в этой холодной красоте, в этих нависших над головой кипенных ветвях и парящих в воздухе снежных хлопьях.
Возвращаться домой совсем не хотелось, но когда у нас слишком озябли руки и ноги, ничего не оставалось, как отправиться в теплую комнату, где ждал горячий чай с печеньем.
Совершенно забыв о подготовке к контрольной и прочих делах, мы с Ингой пили чай и болтали о всяких глупостях. Неожиданно Инга выпалила:
— А ты знаешь, что, когда мы учились на втором курсе, я целовалась с взрослым мужиком?
— Что?! Первый раз слышу. Ну-ка, выкладывай, — я невольно придвинулась ближе к подруге, ожидая услышать очередную невероятную историю.
— В общем, у моих родителей есть друг, он меня лет на пятнадцать старше, был женат, но развёлся несколько лет назад. Всё то лето я провела у родителей в Слониме. Пару раз мы с этим мужиком виделись, когда он приходил к отцу, но разговаривали мало. Как-то раз я встретила его в магазине, он помог мне донести сумки домой. Уже смеркалось. Я хотела взять сумки, но он потянул меня за запястье и говорит: «Ты меня с ума сводишь, Инга». Всё, что было потом, произошло слишком быстро, я и опомниться не успела, как этот мужик схватил меня и впился в губы, — Инга тряхнула кудрями. — Я этого не ожидала, но, боже мой, мне понравилось!
— Ого! И что было потом? — внешне я старалась сохранять спокойствие и невозмутимость, но у моего внутреннего Я от удивления отвисла челюсть.
— Ничего, — небрежно бросила моя подруга, — мы больше толком не общались. Я старалась его избегать. Согласись, зачем мне этот старик? Он тоже, я думаю, понял, что сморозил глупость, поэтому с тех пор вёл себя прилично.
— Думаешь, у него прошли чувства?
