Через час я уютно устроилась в кровати Саши, он уступил мне свою спальню, а сам расположился на диване в другой комнате. Рядом, свернувшись калачиком, лежал и мурлыкал Диоген. Я закрыла глаза, пытаясь расслабиться, но уснуть никак не удавалось. Потрясения, недавно обрушившиеся на меня, изрядно расшатали нервы. Хоть я и была укрыта тёплым одеялом, меня бил озноб, словно после шока. В голове непроизвольно вспыхивали картины прошлого: мы с Марком танцуем в парке, край моего платья развевается на ветру и приятно щекочет ногу, я смотрю в его глаза и вижу в них своё счастливое отражение; наш первый и единственный поцелуй… на мгновение моё сердце перестало биться, а мир закружился быстрее; его сегодняшнее появление на вечеринке… этот взгляд всё так же способен пронзить душу насквозь; звон разбитого бокала… и его глаза, полные талой воды.
Воспоминания, давно вытесненные из сознания невероятным усилием воли, вновь хлынули мощным потоком, как из прорванной плотины. Сердце переполняли давно забытые чувства: любовь и ненависть, желание и презрение. Еле затянувшаяся рана вновь вскрылась и оглушала разум мучительной болью. Марк Громов был моей болезнью, от которой я так и не излечилась. Временное затишье оказалось лишь ремиссией, а его внезапное появление вновь спровоцировало рецидив. Но разве могла я признаться в этом хотя бы себе самой? Отрицанием, рациональным самоубеждением я пыталась успокоить бушующую внутри бурю, но все попытки оказывались тщетными.
От бессилия и изнеможения я, наконец, провалилась в глухое забытье. Сон принёс некоторое облегчение, но я по-прежнему чувствовала себя усталой и подавленной. Когда я проснулась, было уже три часа дня, дольше валяться в постели было, по меньшей мере, неприлично, да и пустой желудок напоминал о себе голодным урчанием.
— Доброе утро, соня, — приветливо улыбнулся мне Сашка, — как спалось?
— Доброе утро, — проговорила я, выдавив вялую улыбку, — так себе, ещё пару часов сна лишними не были бы. Да и голова побаливает.
На кухне аппетитно пахло жареной картошкой, Сашка явно проснулся уже давно и не терял времени даром.
— Чего же ты тогда поднялась? Ложись, поспи ещё, нужно хорошенько отдохнуть, нам же сегодня ещё в ресторан идти.
Ресторан… как я могла забыть?
— Нет уж, я без этой вкуснейшим образом пахнущей картошечки отсюда не выйду, — выговорила я и уселась за стол.
Сашка рассмеялся:
— Тогда не буду томить тебя ожиданием, всё уже готово.
Пока мой благодетель хозяйничал у плиты, я смотрела на его спокойное, сосредоточенное лицо, на его уверенные, крепкие руки, с сильно выступающими вздутыми венами. Сколько жизней они спасли? Наверное, он никогда не считал. Разве есть на свете человек более благородный, чем он? Возможно ли находясь рядом с ним, думать о другом мужчине? Нет, невозможно, немыслимо. Я люблю его и всегда буду любить. Недавние мысли и чувства казались помутнением сознания, чем-то нелепым и безрассудным. Мне было стыдно за них. Хотелось быстрее забыть обо всём, стереть из памяти, уничтожить любое напоминание.
— Приятного аппетита, — голос Сашки внезапно вывел меня из раздумий.
— Спасибо, дорогой, — передо мной стояла тарелка с дымящейся картошкой, покрытой румяной хрустящей корочкой. Я была так голодна, а запах жареной картошки казался таким соблазнительным, что мне почудилось, будто вкуснее не может быть ничего на свете. Я взглянула на Сашу, он с аппетитом уплетал свою порцию и, казалось, был на самом деле счастлив: возле его глаз собирались мелкие морщинки, словно по лицу пробегала едва уловимая улыбка, иногда он прикрывал глаза и тихо мычал от удовольствия. Я думала о том, какой он необыкновенный, как сильно я люблю его и вдруг неожиданно для себя самой проговорила: — Какой же ты замечательный, Саша!
— Только потому, что картошки нажарил? — рассмеялся он.
— Нет, не только.
Сашка пристально посмотрел на меня.
— Ты выглядишь уставшей, Ань, может, не пойдём никуда сегодня, тем более вы с Ингой сейчас в ссоре.
— Будет нехорошо просто взять и не явиться, — слова были лишь любезностью, данью этикету, но мои глаза умоляли Сашу переубедить меня, отказаться от глупой затеи и остаться дома. Всем сердцем я надеялась, что он это поймёт и подыграет мне.
— Можно позвонить Инге и сказать, что не сможем прийти.
— Не хочу ей звонить, — резко выпалила я.
— А сидеть с ней за одним столом и вести беседы захочешь?
— Сомневаюсь, — я уныло покачала головой и рассеянно принялась тыкать вилкой по хрустящей корочке картошки.
— Тогда зачем издеваться над собой? Отменим встречу, и все дела. Можно перенести на другой раз, в конце концов.
Перенести на другой раз? Мысль о том, что эта история может затянуться повергла меня в ужас. Мне хотелось лишь одного — перевернуть эту страницу жизни и оставить воспоминание о ней в прошлом. Нет, лучше пусть всё закончится сегодня.
— Ты неправильно меня понял, я вовсе над собой не издеваюсь, — заставив себя улыбнуться, сказала я. — Мы вчера вместе согласились, что совместный ужин — отличная идея. Не стоит отменять запланированного лишь из-за моей незначительной усталости и неурядиц с Ингой. У меня в запасе есть несколько часов, к семи буду как новая копейка, да и с Ингой всё нормально пройдёт, я думаю.
— Раз ты так настроена, отлично, — сказал Саша, с недоверием поглядывая на меня. Затем, видимо, ничего не заподозрив или не желая выказывать свои подозрения, продолжил, — мне вчера было интересно общаться с Марком, уверен, вечер не будет скучным.
Ровно в семь вечера мы с Сашей вошли в тихий уютный ресторан «Виктория платинум», расположенный вблизи прохладного зелёного парка и небольшого озера.
Когда мы ступили в просторный зал, я с облегчением заметила, что людей совсем мало, и немного расслабилась. Заходящее солнце озаряло малиновым светом нарядные белоснежные скатерти на столах, деревянные стулья, обитые приятной на ощупь, мягкой тканью персикового цвета, и отражалось в сверкающих бокалах золотистыми бликами. За столиком возле окна, изредка поглядывая по сторонам и вяло беседуя, сидели Инга и Марк. Заметив нас, Марк резко встал и двинулся навстречу, но вдруг, словно передумав, остановился на полпути. Он был очень взволнован и беспокойно сжимал и разжимал пальцы левой руки.
— Привет-привет! Мы раньше приехали и уже успели вас заждаться, — как ни в чём ни бывало скороговоркой выпалила Инга. — А ты сегодня не в общежитии ночевала, проказница, — плутовски подмигнула она мне и погрозила пальцем.
Я взглянула на Марка, он казался бледным и встревоженным. Лёгкое покраснение век и синяки под глазами красноречиво свидетельствовали о недосыпании. Решив никак не реагировать на колкость Инги, я просто поприветствовала ребят и села за стол.
Воцарившееся неловкое молчание нарушил Сашка:
— Как вам вчерашняя вечеринка?
— Некоторые мои ожидания она оправдала, а некоторые, наоборот, разбила вдребезги, — сказал Марк и посмотрел на меня.
