Светлик вытащил из кармана фигурку, которую, конечно же, забрал с собой из Родькиного дома.
– Ну что, Чик? Всё ещё обижаешься? – тихо спросил он. – Но ты же видишь, мы стараемся. Мы очень хотим тебя отвезти на твою ёлку. Только не знаю, сколько ещё надо добрых дел, чтобы родители согласились…
Он снова спрятал человечка в карман и взял вторую бутылку.
В гостиной на подоконнике примостилось всего три цветочных горшка. Ещё два, с длинными вьющимися стеблями, висели на стене, с двух сторон от двери.
«Ничего, – решил Светлик. – Сначала полью те, что внизу, а потом подставлю табурет и достану до этих».
Он отвинтил крышку, наклонил бутылочное горлышко над цветком с большими листьями, и вода, булькая, потекла в горшок.
– Родька! – крикнул Светлик. – Вода какая-то странная! Не очень прозрачная. А у тебя?
– У меня тоже, – отозвался Родька из спальни. – И цвет желтоватый. Точно бабушка туда чего-то налила. Яду какого-то цветочного.
– Наверно… Хорошо, что ты не попробовал.
– Ага, хорошо. Надо потом руки помыть, с мылом.
Светлик поливал уже третий цветок, как вдруг услышал громкий Родькин вопль. Он не глядя сунул бутылку между цветочных горшков и кинулся в спальню.
– Что случилось? Ты отравился?
Родька не ответил. Он стоял возле бабушкиной любимой пальмы с пустой бутылкой в руках и с ужасом смотрел, как из-под красивого плетёного горшка по полу расползается безобразная желтоватая лужа.
– Ты что, полил пальму? – потрясённо спросил Светлик.
Это была любимая бабушкина пальма. Все знали, что она очень дорога бабушке, потому что её подарил дед на какую-то годовщину свадьбы. Светлик точно не помнил на какую, то ли на десятую, то ли на пятидесятую… Бабушка её очень любила, оберегала, протирала ей листочки мокрой салфеткой. Но никогда не поливала. Потому что пальма была искусственная и стояла в плетёном горшке. Вернее, даже не в горшке, а в высоком изящном кувшине.
– Ты полил пластмассовую пальму, – повторил Светлик уже не вопросительно, а утвердительно.
Родька кивнул, глядя, как жидкость подбирается к его ногам и впитывается в носки. И вдруг, словно опомнившись, закричал:
– Чего стоишь столбом? Тряпку неси!
Подстёгнутый его криком Светлик заметался по комнате и выскочил в коридор. Заглянул в ванную, схватил первое попавшееся полотенце для рук и побежал назад. Родька уже где-то нашёл бумажные салфетки и пытался вытереть ими воду. Но они мгновенно промокали и превращались в расползающуюся кашу.
– Чего ты принёс какой-то клочок? – закричал Родька на Светлика, выхватывая у него из рук полотенце. – Большую тряпку надо. Видишь, сколько воды?
– А зачем ты её налил? – рассердился тот. – Ты что, не знаешь, что горшок дырявый, а пальма ненастоящая?
– Да я нечаянно! Задумался просто, забыл. Все цветы полил, и этот заодно. А он большой… Ну, я вылил всё, что осталось…
– И сколько осталось?
– Полбутылки.
– Вот дурья голова!
– А ты не обзывайся, а вытирай лучше. Видишь, к трубе течёт? Сейчас к соседям польётся.
Лужа действительно увеличивалась и растекалась во все стороны. Несколько ручейков подбирались к стояку с батареей, который уходил вниз, в соседнюю квартиру на четвёртом этаже. Нужно было действовать, и как можно быстрее. А разобраться, кто прав, кто виноват, можно и потом.
Светлик сдёрнул плед с дивана и накрыл им сразу всю лужу. Да ещё руками прижал покрепче. Вода остановилась и стала впитываться в материал.
– Зачем этим-то? – спросил Родька, вместе с ним ползая по полу.
– А чем? – огрызнулся Светлик. – Сам сказал – что-то большое надо!
У него испортилось настроение, когда он представил, что бабушка им скажет по поводу испорченного пледа. Да и по поводу подмоченной пальмы тоже.
– Не трусь, сейчас всё вытрем, бабушка не заметит, – преувеличенно бодро сказал Родька.
– И мокрый плед не заметит? – угрюмо буркнул Светлик.
– Высушим. На батарее быстро высохнет.
– Не успеет.
– Успеет. Он же не весь мокрый, а только середина.
Они как смогли вытерли пол, оставив мокрые разводы, и понесли плед в гостиную. Родька сказал, что он должен сохнуть обязательно в гостиной, там батарея шире. И ещё потому, что бабушка наверняка туда не заглянет, а пойдёт сразу на кухню. Ужин ведь долго готовится, вот плед за это время как раз и высохнет.
Войдя в гостиную, оба остолбенели в дверях.
– Не высохнет, – выдохнул Светлик.
– Ага! – эхом отозвался Родька.
Пол был залит той же желтоватой водой. Она лилась с подоконника тонкой струйкой. Светлик, торопясь на Родькин крик, не завернул как следует пробку и не поставил бутылку ровно. И даже не заметил, что она опрокинулась. Теперь всё содержимое было где угодно – на подоконнике, на батарее, на полу, – но только не в бутылке.
– Жуть, – пробормотал Светлик.
– Давай плед, – вздохнул Родька. – Ему уже всё равно.
До прихода бабушки они уничтожали последствия своего «доброго дела» так усердно, что мокрыми стали даже носки, штанины и рукава. Ну и конечно, сам горемычный плед, который не в добрую минуту попался им под руку.
Услышав звук открывающейся входной двери, братья как по команде застыли возле батареи, на которую пытались пристроить мокрый тяжёлый комок.
– Ну что, разбойники? У вас всё в порядке? – крикнула бабушка из прихожей. – Чего притаились? – крикнула она снова, не услышав ответа. – Идите на кухню, посмотрите, что я вам принесла.
Родька со Светликом и после этого не откликнулись, не сдвинулись с места. Они пытались хоть на несколько мгновений оттянуть ту минуту, когда бабушка войдёт в гостиную.
– А где же компот? – донеслось из кухни. – Вы что, его уже выпили?
– Не трогали мы никакого компота, – прошептал Родька.
– И в глаза не видели, – едва слышно отозвался Светлик. – Компот какой-то придумала…
– Я с вами разговариваю или со стенами? – Голос бабушки приближался. Ещё мгновение, и она появилась в дверях гостиной. – Я перелила яблочный компот в две бутылки из-под минералки, зелёные такие, и поставила на подоконник. Куда вы его дели?
Братья ошарашенно переглянулись. А Светлик вдруг отчаянно пожалел, что в его новогоднем подарке оказался Мальчик-с-пальчик, а не шапка-невидимка, например. Она бы сейчас пригодилась гораздо больше, чем ёлочная игрушка в его кармане.
Глава двадцать вторая,
в которой семейный совет принимает важное решение
Этим же вечером в доме бабушки собрался большой семейный совет. Все были в полном составе: и Тучкины-младшие (папа с мамой), и Тучкины-средние (дядя Женя с тётей Наташей), и Тучкины-старшие (бабушка с дедом). Не хватало только Ариши, которая приехала вместе со всеми, но осталась гулять во дворе. Светлик с Родькой были этому только рады. Пусть лучше она не слышит, как их ругают сразу три семьи. И без того хватит упрёков и замечаний, не хочется отбиваться ещё и от её колких словечек.
