Но, даже если всё это Динины фантазии, Альберт оставался куклой, выполненной с невероятным мастерством. Подумать только!
– Где вы его нашли? – обратилась Дина к Плану Бургеру – вопрос напросился на язык сам собой.
– Это не я его нашёл, а он меня – тогда ещё маленького мальчика, – покачал головой фокусник. – Так вышло, что у меня не было семьи и не было дома, а рос я в городе, совсем не таком приветливом и ярком, как Планбург.
Казалось, после разоблачения никто больше не станет слушать фокусника. Однако стоило ему заговорить, как Главная площадь вновь погрузилась в заворожённую тишину.
– Я помню тот день, будто это произошло вчера. Лил сильный непрекращающийся дождь, и я вымок до нитки. Люди в этом городе были злыми и не обращали на меня никакого внимания. Когда я просил буханку хлеба, они гнали меня взашей, называли попрошайкой. Говорили, чтобы я занялся чем-нибудь, но ведь я ничего не умел. Ни один мастер не хотел брать меня в подмастерья.
И когда я уже совсем отчаялся и был готов заплакать, какой-то добрый человек укрыл меня цветным зонтиком. Это был Альберт. Он не сказал ни словечка – просто просидел со мной под зонтом, пока дождь не закончился.
Затем он ушёл, снова не сказав ни слова.
На следующий день я увидел Альберта на городской площади. Он развлекал горожан, ловко жонглируя всякими вещами. И когда он это делал, жители того города будто становились добрее. Они улыбались и кидали монетки в старенький цилиндр подле артиста.
А вечером он снова пришёл ко мне и протянул бумажный пакет с мягкой выпечкой. Оказалось, он устроил то маленькое представление, чтобы накормить меня, представляете?
С тех пор Альберт заботился обо мне. Он научил меня быть ловким и не бояться выступать на публике. Выдающимся фокусником я стал только благодаря ему!
Чуть позже я узнал, что завод у Альберта не кончается из-за каллиопы, вернее, её музыки. Так мы и путешествовали по миру втроём: Альберт, я и каллиопа. Людям очень нравились наши выступления, а мне нравилось делать мир лучше.
Но несколько лет назад каллиопа начала барахлить. Я объездил полсвета в поисках мастера, который смог бы её починить. Оказалось, в мире существовал лишь один такой мастер, и он жил в славном городе Планбурге. Я счёл добрым знаком то, что название города созвучно моему сценическому псевдониму. Но ещё до приезда сюда узнал, что мастер давно умер. Сперва я отчаялся, но потом всё равно решил приехать. Вдруг в Планбурге отыщется его ученик? Но я нашёл кое-что получше – механизм, очень похожий на каллиопу: часы Тик-Так. Мне… было очень стыдно красть его секретный механизм, но оставался ли у меня выбор? Я знаю, что мне нет прощения! Альберту изначально не нравилась эта идея, и он… и он…
Большой, высокий, обычно весёлый План Бургер хлюпнул носом, как ребенок, и в этот момент совсем не казался Дине злодеем.
Как и остальным жителям Планбурга.
Девочка заметила, как разочарование на лицах горожан сменилось участливостью. Морщинка гнева на лбу Мэра превратилась в задумчивую складку. На Главной площади стало очень тихо, и в тишине этой не звучала каллиопа, не спешил Тик-Так.
– Какая трогательная история, – хлюпнула носом Нафоня.
Никто её не одернул, потому что все думали точно так же.
– И что же теперь делать? – задалась вопросом Алина.
Тем же вопросом задались и все остальные.
Безусловно, сердце было сделано для Тик-Така и принадлежало ему. Уже много лет часы служили символом города, и в Планбурге их обожали.
Но после истории, рассказанной Планом Бургером, всем отчего-то было очень совестно. Фокусник поступил очень дурно, но ведь из благих побуждений – он хотел спасти друга, который заботился о нём с ранних лет.
Пока фокусник и его «подмастерье» гостили в Планбурге, жители привыкли считать Альберта человеком. Поэтому каждый горожанин размышлял: сломался Альберт или всё-таки умер? И есть ли разница?
Долгую неловкую тишину нарушил Митя:
– Ну… я… пойду поставлю механизм на место?
Пауза.
– Да, надо бы, – отозвался мэр, явно колеблясь.
Пауза.
– У нас есть только одно сердце и два механизма, которые в нём нуждаются, – заключил мэр, уже увереннее. – А мастера, который мог бы сконструировать второе сердце, уже давно нет. По справедливости, сердце принадлежит Тик-Таку. Как бы нам ни было жаль Альберта…
– Что вы, какие уж тут сомнения, – сказал План Бургер. – Я поступил очень нечестно и заслуживаю осуждения, а не милосердия!
К сожалению, возразить было нечего.
– Постойте! – неожиданно ввязалась в разговор Лика.
Все удивлённо воззрились на дочку мэра. Она протиснулась сквозь толпу и встала между отцом и Планом Бургером. – Я знаю ещё одного мастера, который способен смастерить сердце!
– Юная леди, – грозно цыкнул мэр, – сейчас не время хвастать и обращать на себя внимание всех и вся.
К удивлению Дины, Лика немного смутилась, но, как всегда, не отступилась.
– А я ведь не о себе говорю, – хмыкнула дочка мэра в своей привычной манере. – Я говорю о ней.
Указательный палец девочки уставился в грудь Дины.
– Что? – не поняла та.
– Что? – не поняли все.
Глава 11
Теперь в центре внимания была Дина. Девочка ошалело хлопала глазами, не в состоянии вымолвить ни слова. Что Лика такое говорит? Очередная скверная уловка? Эх, а ведь Дина только-только начала думать, что с дочкой мэра можно даже подружиться (стоит только найти подход к её сложному характеру). И вот снова! Что Дина такого ей сделала?
Но выражение лица Лики не было ни хитрым, ни торжествующе-злобным. Оно не было даже надменным. И это сбивало Дину с толку.
– Вот вы мне не верите, а я ведь говорю кристально чистую правду, – продолжила Лика. – Я своими глазами видела, как Дина сделала «сердце» для своей куклы. Это случилось летом, перед соревнованиями. Я тогда… я тогда посмеялась над ней и сказала, что все, кроме неё, отлично знают – куклам не нужно сердце, чтобы танцевать. А вот оно как всё обернулось! Выходит, это я глупая и бесталанная.
Дина не знала, чему удивляться больше: тому, что Лика говорит о ней, или тому, что она говорит о себе.
– Мне кажется, ты что-то путаешь, – нахмурилась Дина. – Я, конечно, хорошая кукольница, но не настолько. Смастерить для куклы сердце мне казалось правильным и честным, но только и всего. У Авроры есть сердце, но это не делает её особенной.
– А ты проверяла? – Лика изогнула тонкую бровь в своей манере.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Дина.
На какое-то мгновение она позабыла, что не годится спорить на глазах у всего Планбурга.
