– Да? Она всегда ела два.
– Ну… а теперь не ест, – ответила Терез.
– В любом случае, разве не следует засечь время для этого яйца, мисс? – Флоренс одарила её приятной профессиональной улыбкой. – Вот таймер, сверху на плите.
Терез отрицательно покачала головой.
– Получается лучше, когда я делаю на глазок. – Она ещё ни разу не ошиблась с яйцом для Кэрол. Кэрол любила, чтобы оно было чуть более крутым, чем выходило по таймеру. Терез посмотрела на Флоренс – та сейчас колдовала над двумя яйцами, которые жарились на сковородке. Кофе почти полностью процедился. Терез в тишине подготовила чашку, чтобы отнести наверх к Кэрол.
Позднее тем же утром Терез помогла Кэрол занести внутрь белые железные стулья и качели с лужайки позади дома. С Флоренс это было бы проще, сказала Кэрол, но она послала Флоренс на рынок, после чего ей вдруг вздумалось занести мебель в дом. Это была идея Харджа – оставить всё снаружи на целую зиму, сказала Кэрол, но ей это зрелище казалось гнетущим. В конце концов только один стул остался стоять у круглого фонтана – чопорный стульчик белого металла с вогнутым сиденьем и четырьмя кружевными ножками. Терез посмотрела на него, и ей стало интересно, кто на нём сидел.
– Жаль, что так мало пьес, в которых действие происходит под открытым небом, – сказала Терез.
– О чём ты первым делом думаешь, когда берёшься за декорацию? – спросила Кэрол. – С чего начинаешь?
– С настроения пьесы, наверное. Что ты имеешь в виду?
– Ты думаешь о том, что это за пьеса, или о чём-то, что тебе хочется видеть?
Одно из замечаний мистера Донохью мелькнуло в голове у Терез, вызвав смутно неприятное ощущение. Кэрол сегодня была настроена спорить.
– Мне кажется, ты твёрдо решила считать меня дилетантом, – сказала Терез.
– Мне кажется, ты довольно субъективна. Это дилетантский подход, нет?
– Не всегда. – Но она понимала, что Кэрол имеет в виду.
– Нужно очень много знать, чтобы быть абсолютно субъективной, верно? В тех вещах, которые ты мне показала, мне кажется, ты чересчур субъективна… без достаточного владения предметом.
Терез сжала в карманах кулаки. Она так надеялась, что Кэрол понравятся её работы, понравятся безоговорочно. Её ужасно обидело, что у Кэрол ни малейшей симпатии не вызвали те несколько макетов, которые она ей показала. Кэрол, строго говоря, в этом ничего не смыслила и вместе с тем могла разгромить декорацию одной фразой.
– Я думаю, тебе полезен будет взгляд на Запад. Когда, ты говоришь, тебе нужно вернуться? В середине февраля?
– Собственно, теперь уже нет… Я узнала об этом только вчера.
– В каком смысле? Сорвалось? Работа в Филадельфии?
– Они мне позвонили. Хотят кого-то местного.
– Ох, малыш. Как жаль…
– А, ничего не поделаешь, такая профессия, – сказала Терез. Рука Кэрол лежала сзади на её шее, большим пальцем Кэрол водила у неё за ухом – так же точно она могла бы ласкать собаку.
– Ты не собиралась мне рассказывать.
– Собиралась.
– Когда?
– Как-нибудь в поездке.
– Ты очень огорчена?
– Нет, – твёрдо ответила Терез.
Они разогрели последнюю чашку кофе, вышли с ней к белому стулу на лужайке и вместе выпили.
– Поедем куда-нибудь, пообедаем? – спросила Кэрол. – Поехали в клуб. Потом мне нужно будет сделать кое-какие покупки в Ньюарке. Как ты отнесёшься к жакету? Ты бы хотела твидовый жакет?
Терез сидела на бортике фонтана, с одной ладонью, прижатой к уху, потому что оно болело от холода.
– Он мне не особенно нужен, – сказала она.
– Но мне бы особенно хотелось тебя в нём видеть.
Терез переодевалась наверху, когда раздался телефонный звонок. Она услышала голос Флоренс:
– О, доброе утро, мистер Эрд. Да, я сейчас же её позову.
Терез пересекла комнату и закрыла дверь. Она беспокойно начала приводить комнату в порядок – повесила одежду в стенной шкаф и разгладила уже застеленную постель. Потом в дверь постучала Кэрол и просунула внутрь голову.
– Хардж подъедет через пару минут. Не думаю, что он долго пробудет.
Терез не хотела с ним встречаться.
– Мне пойти погулять?
Кэрол улыбнулась.
– Нет. Оставайся здесь и почитай книгу, если хочешь.
Терез взяла купленную накануне «Оксфордскую книгу английского стиха» и попыталась читать, но слова стояли перед глазами бессвязные и лишённые смысла. У неё было муторное ощущение, что она прячется, поэтому она пошла к двери и открыла её.
Кэрол как раз выходила из своей комнаты, и на мгновение Терез увидела выражение нерешительности на её лице, то же, что было в момент, когда Терез впервые переступила порог этого дома. Затем Кэрол сказала:
– Спустись.
Автомобиль Харджа подъехал к дому, когда они заходили в гостиную. Кэрол направилась к двери, и Терез услышала, как они здороваются: Кэрол – всего лишь приветливо, однако Хардж – очень оживлённо. Кэрол вернулась в комнату с длинной коробкой цветов в руках.
– Хардж, это мисс Беливет. По-моему, вы с ней как-то уже встречались, – сказала Кэрол.
Глаза Харджа чуть сузились, затем широко раскрылись.
– А, да. Добрый день!
– Добрый день!
Вошла Флоренс, и Кэрол отдала ей цветочную коробку.
– Поставите их куда-нибудь? – попросила она.
– О, вот она, эта трубка. Так я и думал. – Хардж протянул руку за плющ на каминной полке и извлёк оттуда трубку.
– Дома всё хорошо? – спросила Кэрол, садясь с краю дивана.
– Да. Очень. – Хардж улыбался натянуто, не показывая зубов, но его лицо и быстрые повороты головы излучали добродушие и довольство собой. С собственническим наслаждением наблюдал он за тем, как Флоренс внесла в комнату цветы – красные розы – в вазе и поставила их на журнальный столик перед диваном.
Терез вдруг пожалела, что никогда не дарила Кэрол цветов, ни по одному из полудюжины упущенных поводов, и вспомнила цветы, которые как-то раз принёс ей Дэнни, просто заскочив в театр. Она посмотрела на Харджа, и тот быстро отвёл взгляд, приподняв изломанную бровь ещё выше обычного. Он рыскал глазами повсюду, словно пытаясь обнаружить в комнате какие-нибудь мелкие изменения. Но всё это, возможно, притворство, подумала Терез, весь этот его жизнерадостный вид. И если ему настолько небезразлично производимое им впечатление, что он решил притворяться, значит, и Кэрол должна в каком-то смысле быть ему небезразлична.
– Можно я возьму одну для Ринди? – спросил Хардж.
– Конечно. – Кэрол встала и хотела было отломить цветок, но Хардж сделал шаг вперёд, приставил к стеблю лезвие ножика, и цветок остался у него в руке. – Они очень красивые. Спасибо, Хардж.
